Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

На третий этаж поднялись в молчании, зашли в комнату. Едва успевшая пообедать Луиза как увидела, во что превратилось ещё недавно чистое платье Шарлотты, так только ахнула. А Мадлен пропустила всех внутрь и закрыла дверь. И села на лавку у стены.

- Мамочка, оно само так вышло, я не хотела. Я понимаю, что не следовало в него кидаться огнём, лучше просто травой, - Аделин подошла и села рядом на пол.

- Они первые начали, мама, - подошла и Мари. – И сказали, что им ничего не будет, потому что за них вступится отец, а за нас не вступится никто.

И дальше был путаный рассказ о том, как строили домик для куклы Мари, и Сюзетт с ними тоже строила, а потом пришёл Пьер, и стал бросать в тот домик камнями, и оказалось, что его подучили старшие – Сесиль и Жак, которые стояли в сторонке и смеялись. Шарлотта сгребла всё, что оставалось от того домика, и вывалила обидчику на голову, и он не остался в стороне, Жак подбежал разнимать и отшвырнул Шарлотту в сторону, и этого уже не стерпела Аделин. В итоге Жак не помнил, как забрался на стену повыше, куда его загнали магические огни, а Аделин уже не позволяла ему спуститься во двор. Сесиль хихикала в сторонке, а Мари и Сюзетт пытались всех разнять.

Мари рассказывала, Аделин вздыхала. А Шарлотта просто стояла и хныкала, и теребила в руках изгвазданный в земле и траве чепец.

- Привести себя в порядок, немедленно. Помыться, причесаться и переодеться. Всем. Шарлотта, собери здесь всё, - от её утренних капризов осталась полна комната разбросанных вещей. – Мари, учебник древних языков. Учишь имперский алфавит до заката. Потом спрошу. Аделин, найди в сундуке свою недошитую сорочку и пришей уже к ней рукава. Они лежат там же рядом. Если не успеешь до заката – ты знаешь, как бороться с темнотой. Луиза, пригласи Николь, и проследите за девочками, будьте любезны.

Мадлен сама не ожидала от себя такой суровости, но – ещё только не хватало, ссориться с местными детьми! Впрочем, поговорить с госпожой Рокар придётся.

- Но они говорят про нас гадкие вещи, - всхлипнула Мари.

- Детка, с гадостями вы тоже отлично справились. Они здесь живут, а мы – в гостях. И жизнь наша такова, что нам сейчас отсюда деться некуда. Поэтому придётся как-то уживаться, и с ними тоже. И вообще, в будущей жизни тебя далеко не все и не всегда будут любить, - со вздохом завершила Мадлен. – О них сейчас не будем, будем о вас. Вы – девицы из приличной семьи, как мне казалось. И не должны вести себя так, будто вас не учили дома ничему хорошему.

Она вышла и осторожно прикрыла за собой дверь. Изнутри донеслись крики – Аделин злилась на несправедливость мира, ей вторила Шарлотта. Ничего, перемелется.

Мадлен спустилась вниз – собиралась же отыскать госпожу Рокар. Но та как будто сама поджидала Мадлен.

- Госпожа де Кресси, не держите зла на детей, очень вас прошу. Они помирятся с вашими, ей-богу, помирятся. Только вот… хорошо бы ваша Аделин магию-то свою попридержала, тут взрослому страшно, не то, что ребёнку.

- Я поговорю с ней, - кивнула Мадлен, она считала просьбу вполне справедливой. – И буду вам благодарна, если ваши старшие тоже себя придержат. Сегодня все они друг друга стоили.

Госпожа Рокар согласно кивнула и исчезла. Мадлен же опечалилась – ссора с семьёй управляющего не сулила им с девочками ничего хорошего, хоть открыто ей никто, скорее всего, ничего и не скажет. Эх, скорее бы Жанно выздоравливал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она выдохнула и оглянулась – гости за время детской склоки разошлись, наверное – виконт де ла Мотт доставил их по домам. Но соседняя с гостиной дверь была приоткрыта, и оттуда донёсся голос Жакетты:

- Мне бы нужно домой за лекарствами. Есть здесь кто-нибудь хоть с какой-нибудь магической силой, чтобы хотя бы просто умели греть?

Ей кто-то что-то ответил, а Мадлен подумала – уж греть-то она может, всё дело, чем стоять у девиц над душой и злиться. Нужно остыть, а за полезным делом это легче, чем просто так.

Она отворила дверь и вошла, и сказала:

- Что нужно делать? Я могу что-нибудь согреть.

И потом только увидела полулежащего на подушках хромого принца. Его нога без чулка и обуви была вытянута на небольшую скамеечку, и Мадлен изумилась – что ж он сделал-то с той ногой, что её так разнесло! И болит, наверное, нешуточно.

- Госпожа Мадлен, я буду вам очень благодарна. Нужно снять приступ, я это сделаю, но мне нужны кое-какие лекарства для примочки, - говорила Жакетта. – А пока нужно немного подержать вот так, - она показала, как обхватить воспалённый сустав. – И греть еле-еле, просто чтобы нога не остывала. И следить, чтобы господин Жиль не вздумал подниматься и бегать.

-  Я попробую, - Мадлен невольно улыбнулась, она и вообразить не смогла, как это – она не позволяет принцу что-то делать.

Жакетта принесла из угла кувшин и тазик, полила Мадлен на ладони, потом дала полотенце. И велела сначала погреть свои пальцы, а потом уже браться за пострадавшего.

Мадлен всё выполнила, села на место Жакетты и положила руки, как та показывала. Сустав был горячий.

- Я быстро, - улыбнулась им обоим Жакетта. – Госпожа Мадлен, вы не видели Орельена? Нет? Не страшно, сама сейчас найду, - и выскользнула наружу.

Мадлен сосредоточилась на своих ладонях – еле-еле, как сказано, чтоб не холодно, и особо не греть. На остальные части принца она старалась не смотреть. Ничего же такого, она просто поможет ему – как он ей вчера. И всё.

Жиль проклинал свою неуклюжесть – но ровно до того момента, пока в комнату не зашла госпожа Мадлен и не предложила помощь. Если его дрянная нога вдруг вызывает в ней сочувствие – пусть болит дальше. Он потерпит.

Она же села на место Жакетты, и положила свои тёплые ладони на распухшее сочленение ноги со стопой, как-то там его Жакетта называла, и даже показывала картинку в книге, книгу ей дал её наставник Сен-Реми. Жуткого вида кости, улыбающиеся скелеты и всё в таком духе. Но Жакетте нравилось.

Вообще он обещал сегодня занятие, и госпоже Мадлен, и её девочке. Но понимал, что сейчас никакого занятия изобразить не сможет.

- Госпожа Мадлен, кажется, я не сдержу вчерашнее обещание.

- Вы о чём? – встрепенулась она.

Кажется, он вырвал её из каких-то затягивающих мыслей.

- О наших магических упражнениях.

- Ой, да какие тут упражнения, - кажется, она хотела махнуть рукой, но вспомнила, что нужно держать его ногу. – Что с вами случилось? Вчера и утром такого не было.

Надо же, заметила.

- Неосторожность, - вздохнул он. – Не всегда помню, что нужно смотреть под ноги. Сделался неуклюж.

- Это со всеми бывает, ничего страшного. А что это вообще такое – с ногой? – и смотрит прямо на него.

Сказать – ерунда? Или наоборот, рассказать честно, раз уж он в ней так заинтересован? Наверное, второе. Если испугается и убежит – так тому и быть. Потому что у него такая нога – навсегда. И если ей это окажется неприятно, то – пусть ищет здорового.

- Неделя заключения в темнице, где на полу стояла холодная вода, примерно на ладонь. Плюс некоторое повреждение – именно этой ноги. Кажется, стопа подвернулась, и я не сразу это понял. Вторая не подвернулась, и не так сильно пострадала в итоге.

- И… что привело вас в ту темницу?

Смотрит заинтересованно.

- Как бы вам сказать…

- Если можно – как есть.

- Если как есть – то моя собственная самонадеянность. Чтобы не сказать – глупость. Эта страница моей жизни не красит меня, поверьте, - усмешка вышла какой-то горьковатой.

Ну да и вправду - как есть.

- И… давно это случилось?

- Тому уже четыре года.

- И всё время – вот так? Вам беречься надо! – и смотрит точь-в-точь как Жакетта.

И даже слова какие-то такие Жакетта тоже говорит.

- Я стараюсь, госпожа Мадлен, - Жиль вздохнул. – Я, понимаете ли, хочу ещё жить, долго и по возможности счастливо.

Тоже вздыхает.