Больница людей и нелюдей (СИ) - Соколова Надежда Игоревна
— Барнок? Ты тут как оказался?
— Тебя пациенты у нелюдей ждут, — ухмыльнулся верзила. — Персонально.
А, ну да. Сирин же здесь не слышно. Приходится гонцов посылать. Стоп.
— Персонально? Опять русалки?
— Если бы. Домовые.
Упс.
— И что им надо?
— Как что? Шоковую терапию в твоем исполнении. Вставай давай. Я гоблинов предупредил.
Ладно, домовые так домовые.
В одном из коридоров на этажах нелюдей мы с троллем (тот, похоже, намылился со мной, чтобы полюбоваться бесплатным представлением: «Злая Инка и бедные- несчастные домовушки») неожиданно наткнулись на оборотня. Рядом с Инолом топал, постоянно затравленно оглядываясь по сторонам и испуганно вжав голову в плечи, парнишка лет двадцати, не старше. Мелкий, мне едва достает до плеча, метр пятьдесят-пятьдесят пять, не выше, худой, как щепка, весь дрожит от страха. Человек. Похоже, тот самый тип, которого прислали для обмена опытом. Бедный. Понапридумывал себе ужастиков, теперь глаза от пола поднять боится. Ну и как он в таком состоянии будет опыт перенимать?
— О, Инка, — обрадовался мой приятель. — Насовсем к нам вернулась или в гости заглянула?
— Домовые вызвали, — пожала я плечами и поняла, что сморозила глупость.
К нужной палате нас пришло существ пятнадцать, если не больше. Да, я смотрю, совсем народ заскучал без моих постоянных показательных выступлений…
В помещении уже собрались все «болезные», причем зуб даю, многие просто притворяются таковыми, ибо возбужденно блестящие глазки и с трудом сдерживаемая улыбка на подрагивающих от предвкушения губах никак не могут быть симптомами депрессии. М-да, пора мне отдельную плату за свои выступления брать… Ну или кофе с молоком. За вредность профессии… А то чувствую себя дрессированной обезьянкой в руках у клоуна…
— Ты, детка, нам пострашней чаво придумай, — подал голос одни из бородачей, сидевший ко мне поближе. Угу, уже. Разбежалась. Меню они заказывают, блин.
«Мученики» торжественно расселись полукругом по кроватям, тесня друг друга на матрасах, я плюхнулась на стул с высокой удобной спинкой, стоявший прямо посередке (явно специально для меня поставили…), оставив добровольных зрителей стоять за спиной, в дверях. Такс, и какой у нас на сегодня план действий? Снова байки им рассказывать? Так я часть уже в прошлый раз пересказала. На сегодняшнюю толпу, боюсь, остатков просто не хватит.
Вспомнив боевое отрочество и бесплодные попытки каждый вечер уложить нахальных младшеньких спать, нахмурилась и начала замогильным голосом рассказывать о сказку о пряничном домике. Вообще, если выбрать правильную интонацию и подобрать верное выражение лица, то даже в сказке о Буратино можно усмотреть неплохой такой триллер. История же о двух маленьких, практически потерявшихся в темном густом лесу детях в данной ситуации была как нельзя кстати.
Честно, я сначала думала, мои подопечные разрыдаются: вон и бороденки начали подрагивать, и в глазах нечто тоскливое появилось. Но нет, когда я дошла до подробного красочного описания ужасной колченогой ведьмы с крючковатым носом и разными глазами (ну прям с местных горгулий писано…), послышался синхронный грохот. Причем с обеих сторон. О как. Ну тут понятно: мелочь вся в обморок попадала, друг друга своими телесами передавив. А вот кто там, сзади, среди докторов, хилый затесался?
Встала, повернулась. Народ расступился, кто-то уже присел на корточки. Кого они так внимательно рассматривают? Подошла поближе. Ба, знакомые все лица. Тот самый парень, которого из человеческих этажей по обмену прислали. Слабая психика. И как он собирается дальше работать, дрожащий такой?
— Что, прямо все дружно в обморок грохнулись? — Забив на дежурство на человеческих этажах, я беспардонно завалилась в ординаторскую к нелюдям и нахально вытребовала себе кружку нормального крепкого кофе. Интерны, все, кроме вампирши, как раз отдыхали от трудов праведных. Инол пришел со мной, народ, видя, как ржет без остановки оборотень, насел на уставшую меня и заставил нас с оборотнем пересказывать в лицах триумфальное выступление «грозной Инки». В самом начале рассказа в комнате объявился и мой приставучий ухажер — блохастый волк. Стоял слушал со всеми, не забывая изредка стрелять в меня глазками. Думает меня пронять? Наивный.
Насладившись рассказом, эти обормоты потребовали в следующий раз без них выступление не начинать. А оно мне надо — этот следующий раз выделываться?
— Угу. И домовые, и тот парень, что у вас по обмену, за компанию с ними. — Божечки, какой чудесный здесь кофе. Не хочу вниз к тому пойлу, что идиоты явно по ошибке чаем называют!
— Дарил? Этот трус, — скривился тролль. — Он даже от Зикки шарахается. И зачем его прислали? Не могли кого нормального из людей подобрать?
— Балласт скидывают, — ответила я, с сожалением допивая последний глоток. — Отдали того, кого не жалко. На растерзание, так сказать. Погибнет — да и фиг с ним.
Зато договор…
— Я не балласт! — Прервал меня негодующий, дрожащий, тонкий голос от двери. Что такое не везет и как с этим бороться. — Я — подающий надежды хирург!
— Правда? — Равнодушно глянула я через плечо. — И с каких пор подающие надежды хирурги от простенькой детской сказочки без чувств наземь падают? Ты в зеркало на себя смотрел? Даже сейчас стоишь зеленый от ужаса.
— Ты! Ты! — О, похоже, у кого-то зубки прорезались. Ничего, пусть лучше позлится, чем будет жалеть себя. — Ты, между прочим, человек! А с этими заодно!
— А, расист, — понимающе кивнула я и безразлично хмыкнула. — Тогда нам с тобой больше не о чем разговаривать. Так, народ, — это уже к молчавшим нелюдям, — моя смена закончилась, я спать. Удачи вам в нелегком и бесполезном деле приручения этого умника.
Встала, медленно, чуть раскачиваясь, пошла к двери. Паренек мгновенно шуганулся от моего сиятельства, словно я была грозной и голодной вампиршей. Да, нет на него Сурины, она бы быстро показала, кто здесь начальник. А вообще, ну его в Бездну. Еще о дураках мне думать недоставало.
— Инка, я провожу.
Вашу ж дивизию. Опять незабвенный «хвостик». Хотела послать на небо за звездочкой, но уж больно серьезно смотрел оборотень. Что-то по секрету сказать хочет? Ладно, пусть его. Пожала плечами, и мы пошли вместе.
До перехода в общагу нас довез лифт. Там, как только вышли из дверей, волк отошел немного в сторону, чтобы не стоять в проходе, и тихонько позвал:
— Инка?
— Угу? — Остановилась я.
— Я тут кое-что узнал сегодня…
И почему мне уже не нравится начало?
— Вас с Суриной до конца обмена хотят Мастеру отдать. Под его личное руководство.
Какое счастье…
— Послушай…
— Конрад.
А? Что? Ладно, как скажет.
— Послушай, Конрад, что такого в этом Мастере? Почему его все боятся?
— Скажем так: он очень стар, очень силен, очень опытен. Поговаривают, что он еще в войну рас сражался. Причем никто не знает, на чьей именно стороне.
Да? Насколько мне помнится, война рас была очень давно… Люди столько не живут…
— Но тогда получается… Он не человек?
— Получается…
Глава 10. Будь жена хоть коза, лишь бы золотые рога
Сурина:
Люди… Ненавижу людей… Бездна, за что??? Вот что такого я могла вытворить в своей короткой жизни, что мне подсовывают этих безголовых созданий??? Я даже тушу теперь терпеть согласна столько, сколько нужно! В конце концов, она одна, ей вполне можно закрыть рот очередным пирожком или чашкой кофе. Но здесь… Тухлая кровь, сбегать в эту дурацкую больницу было далеко не лучшей моей идеей! Всего неделя на людских этажах, а я уже готова была на коленях ползти обратно к жениху!
Очередная дурища, худющая прыщавая баба, упиралась и рыдала в голос, чуть ли не на коленях моля гоблинов пожалеть ее несчастную и отправить к человеческому специалисту. Она, видите ли, слишком молода, чтобы быть выпитой вампиршей. Ой, было бы что пить! Там и на пару глотков крови не наберется. Как специально голодом себя морит. Идиотка. Когда ее все же «сопроводили» ко мне, она и двух слов связать не смогла, так тряслась от страха. Ну выдала я ей пузырек с подкрашенной водой, что якобы от всех болезней помогает. Так я более чем уверена: выльет она всю воду в ближайшую канаву, а пузырек зашвырнет куда подальше, чтобы не дай боги ничего о нелюде ей не напоминало. И с этими дебила Сортарин хочет соблюдать договор! Да их перебить надо, всех и каждого, чтобы не мучились!
