Аня Сокол - Первый ученик

Макс вспомнил проваленный зачет, сюда бы сейчас Вишню с ведомостью.

— Черт, — буркнул Тимирязев.

— Все в порядке, — успокоил Самарский, но вряд ли тот поверил.

Грошев быстро прошел к расщелине, достаточно высокой, чтобы он стоял в полный рост, и достаточно темной, чтобы он не видел ничего дальше собственного носа. Там, в темноте, было нечто, оттолкнувшее призрака. Дальше пары метров идти не потребовалось, он просто задел ногой что-то шуршавшее. Склонился и поднял свернутый пакет, который будут рады продать вам на любой кассе любого магазина.

Находка оказалась тяжелой, от нее веяло слабым соленым ароматом, ассоциирующимся у парня с морем. Он вернулся под скудный лунный свет и развернул пакет, уже представляя, что нашел. Пальцы коснулись холодной поверхности кристаллов. Камешки мягко стукнули один о другой. Тусклые, необработанные, но все равно действующие кад-арты.

Макс прикрыл глаза, мысленно считая до пяти и стараясь загнать раздражение обратно. Поверх кристаллов лежала железная пластинка с выбитыми цифрами. За обладание точно такой же Шрам чуть не расплатился жизнью.

— Что там? — спросил Артем.

— То, из-за чего свалился парень. Или его столкнули, — констатировал Грош. Пальцы, перебиравшие камни, как бы ненароком сомкнулись вокруг пластинки, скрывая ее от взгляда подошедшего Самарского. Парень опустил руку, убирая металлическую табличку в карман.

Артем заглянул в пакет, и на его скулах заходили желваки. С контрабандой камней в Империи было покончено еще в прошлом веке. Так говорилось во всех пресс-релизах корпуса правопорядка.

— Парни, я… — снова завел покаянную шарманку Тимирязев.

— Нам потребуется еще целлофан, — перебил его Грош.

— Тело нельзя так оставлять, — согласился Самарский, забирая у него пакет. — Тот, кто завернул Иша и собаку, был предусмотрителен.

— И не боялся призрака, — закончил Макс, не желая говорить вслух, что роскошь не опасаться мертвых могли позволить себе только пси-специалисты.

У хутора было тихо. Слишком тихо. Очаг горел, и ни одного человека рядом. Даже трупа. В маленьких окнах едва заметно колыхались живые языки пламени. Но из дома никто не вышел.

— Пузырь! — простонал идущий первым виниец, обернулся на парней с недоверием на лице и повторил: — Пузырь!

Макс ощутил это секундой позднее. Слабую, похожую на электрическое поле, вибрацию, которая пахла горелым пластиком и будто бы тихо потрескивала. Образование блуждающего. Над телом раздувалась невидимая оболочка, внутри которой сливались личность и энергия. Когда процесс завершится, в мир вернется еще один умерший. Значит, на том свете Ишу не понравилось.

Макс почувствовал, как от нестабильности пси-поля заныли виски.

— Мне нельзя, — Артем переложил сверток из одной руки в другую. — Макс, ты должен…

— Нет.

— Что нет?

— Я ничего не должен.

— Давай, не сейчас. У нас еще один призрак, пометишь его петлей.

— Нет.

— Да что с тобой такое? — рявкнул Самарский.

— Это с тобой что? — Грош сложил руки на груди. — Всех спасти надумал? Так напомню, ты не Керифонт.

— Парни, вы чего? Где все? — глаза Дана перебегали с сокурсников на дом.

— Ничего. Отличника понесло, — Грош почувствовал, как от разрастающейся энергии оболочки у него занемел затылок. — Этот, — неопределенный кивок в сторону, — никого не убил. Не факт, что убьет. Но ты предлагаешь мне запечатать силу! Тогда как неизвестно, что еще мы встретим и когда выберемся.

— Ты опять о себе, — скривился Артем.

— Именно, — не стал отрицать Грошев, едва ли замечая, как делает шаг навстречу Самарскому, а опущенные руки сжимаются в кулаки. — Тебе не в группу немедленного реагирования надо, а в морг. Будешь над каждым трупаком стоять, призраков караулить, пока копыта не откинешь. Думаешь, кто-то спасибо скажет? Держи карман шире! Закопают как собаку и забудут.

— Ты уж точно с собой так обращаться не позволишь, — Самарский не подумал отступать. — У меня для тебя новость, двоечник, это наша работа! И каждый обязан…

— Вы чего орете? — раздался недоуменный голос Игрока.

Макс не шевельнулся, он почти хотел, чтоб они закончили этот разговор. И клубящаяся внутри злость, наконец-то, нашла выход.

— У вас Пузырь? — крикнул Лехе Тимирязев.

— Знаю, — стоя на крыльце дома, Игрок махнул рукой. — Башка уже у всех гудит от него, — парень потер переносицу. — Пусть себе лопается, тело в сарае, куда он от нас денется.

Наверное, эта небрежность в жесте, в голосе и подействовала на Самарского. Он посмотрел в глаза Грошу и словно очнулся. В его собственных отразилось какое-то детское недоумение, словно товарищ по играм вдруг предпочел футболу поход в библиотеку.

— Соболеву совсем хреново, — сообщил Кузнецов, появляясь из дома следом за Игроковым, снял с пояса ракетницу и протянул Артему. — Утром надо вызывать подмогу, антибиотики не действуют. Ого, — парень, получив от Самарского взамен кобуры пакет с камнями, заглянул внутрь.

Артем, не глядя ни на кого, достал ракетницу, вставил патрон, поднял руку и нажал на курок. В черное ночное небо с тихим шипением ушла ракета и взорвалась белой вспышкой над их головами.

— Ночью никто в горы не полезет, — покачал головой Леха.

На крыльцо высыпали девчонки. Самарский не отреагировал, он вставил второй патрон, и в небо ушла следующая ракета. На этот раз небо стало красным. Потом снова белым.

— Темыч, перестань, — подошел к нему Игрок.

Но отличник выпустил еще одну, четвертую ракету и сказал:

— Через два часа все кончится.

Но ни через два, ни через три часа никто не пришел, не приехал, не прилетел. Как и через пять, и через шесть. Лишь под утро, услышав далекий стрекот вертолетов, не сомкнувший глаз Артем выскочил на улицу и выпустил предпоследнюю ракету красного цвета.

Их забрали ближе к полудню. У Сеньки к тому времени были температура под сорок и вялотекущий бред. Но им повезло, потому что они выжили. Потому что выросший в горах Игрок, повинуясь своему ничем не объяснимому чутью, вывел их из-под селя. Разжиревший до состояния реки Трепетный сошел со склона, утащив за собой все, чего коснулся: горную породу, камни, почву.

Лагерь уцелел, Некропольский тоже. Но вышки спасателей больше не существовало, как и целого фермерского хозяйства к западу от поселка. Сообщение с Шоромой прервалось, стихия уничтожила единственную дорогу. Точное количество погибших уточнялось. Как сказал сидевший в вертолете напротив Макса седовласый спасатель, цифра уже двухзначная, не считая пропавших без вести.