Ребекка Ройс - Глаза в глаза
Вздохнув, Спенсер уселся на диван в гостиной и потер глаза:
- Он себя убил.
- Не поняла. – Аддисон сделала несколько шагов и остановилась перед Спенсером.
- Того мальчика звали Пенн Роу. Он наложил на себя руки, когда ему исполнилось девятнадцать. Повесился в туалете. Я знал его понаслышке. Среди нас он был своего рода знаменитостью.
- Я этого не знала.
- А я другого и не ожидал. – Спенсер стащил через голову утыканный осколками свитер и остался в футболке. – Ваш дед в курсе, какими талантами вы обладаете? Может быть, вам постоянно приходится вставлять новые стекла?
- Он ни о чем даже не подозревает. Уверяю вас, он бы лично отвез меня в изолятор.
- Как же вам удавалось скрывать это так долго? Неужели и правда постоянно повторяете дурацкую считалку?
От напряжения у Аддисон все болело.
- Мне было три, когда впервые проявилась «аномалия». Тогда я даже говорить толком не умела, но папа упорно учил меня алфавиту и постепенно научил справляться с этой… особенностью. Думаю, мама ни о чем не догадывалась.
- И ради чего он вас учил? Ради того, чтобы после двадцати трех лет успешного самоконтроля вы вот так, одним махом, взорвали витрину?
Аддисон села рядом с ним на диван, подвернув под себя ноги.
- Несколько раз я терпела неудачи, но до сегодняшнего дня никогда ничего не взрывала. А за последние четыре года вообще не было никаких происшествий. Я даже перестала день за днем третировать себя этой считалкой. Но когда исчез Джереми, все вернулось, причем с такой силой, что приходилось повторять ее про себя как минимум три-четыре раза в день, чтобы иметь возможность хотя бы думать. – Она тихонько откашлялась. – И каким-то образом вы услышали меня в «Уютном рассвете».
- Сам не знаю, как так получилось. Как правило, на чужие мысли я не настраиваюсь ни специально, ни случайно. – Спенсер встал и принялся мерить шагами комнату. – Итак, если обычно вы не взрываете вещи направо и налево, то что конкретно вы умеете делать?
- У меня бывают предчувствия. Как будто вот-вот что-то должно произойти, а потом это что-то происходит. На сто процентов уверенности нет, но в детстве, когда стали появляться такие предчувствия, мне было очень страшно. Трудно объяснить, на что это похоже.
Спенсер подошел ближе и присел перед Аддисон:
- Как будто бегут мурашки, от которых жутко и больно?
Он провел ладонью вверх по ее руке, и на Аддисон накатило совсем другое волнение. Его прикосновения все чаще действовали на нее, как какой-то афродизиак.
- Да, только еще хуже. Внутри я чувствую силу. Как будто меняются и перестраиваются органы. А потом эта сила выскакивает наружу. До сегодняшнего взрыва энергия просто отделялась от тела и приносила мне знания. – Аддисон опустила глаза. – Вот почему я заглянула той ночью к Джереми. С самого утра у меня было ощущение, будто что-то не так. Но никаких вспышек энергии не было, только предчувствие, и я убедила себя, что это ерунда. – На глазах выступили слезы. Она призналась Спенсеру в том, чего раньше не могла произнести вслух. – Если бы я себе доверилась, он был бы дома. Значит, во всем виновата я.
- Чепуха. Вы совершенно не обучены. Думаю, у всех живых существ бывают дурные предчувствия. Это инструмент эволюции. Если почувствовать неладное и пуститься наутек, шансы, что тебя съест страшный зверь, который уже готов выйти из своей норы, стремительно уменьшаются.
Аддисон поразилась, услышав собственный смех. Как она могла смеяться, когда должна рыдать?
- У Джереми когда-нибудь проявлялись симптомы? Ему ведь четыре, верно? У большинства из нас (и теперь в это «мы» я включаю и вас) симптомы появляются в три-четыре года. Как, например, у меня. И у вас, судя по всему.
- Никогда. – Аддисон наверняка бы заметила.
- А может быть, это случалось, только не при вас. – Спенсер встал. Взгляд его глаз стал каким-то отчужденным.
- По-вашему, он что-то натворил, и это увидела Лоретта?
- Очень может быть. Не считая вашего деда, Лоретта – самый неподходящий человек, перед которым можно обнаружить свои способности. Хотя, раскрой Джереми себя перед вашим дедом, все могло сложиться куда удачнее. Его отослали бы в изолятор, а не забрали бы бог знает куда. Он ребенок. И наверняка пережил бы все проверки.
- Если раньше у него не было симптомов, то изначальной целью Лоретты было не похищение. А раз так, то зачем ее к нам послали? – Мысли переполняли разум, толкались, наплывали друг на друга, и Аддисон ответила на собственный вопрос: - Чтобы шпионить за нами изнутри. Всем известно, как тщательно дедушка подбирает ближайший персонал. Грег, служанки, повариха, личные помощники.
- Значит, Джереми забрали, как только поняли, на что он способен. Случайно подвернувшийся шанс.
- Никто не требовал выкупа. И никаких угроз в наш адрес не поступало.
Если бы все оказалось именно так! Было бы намного проще, если бы кому-то всего-навсего захотелось денег за молчание.
- Какими бы способностями ни обладал Джереми, они, по всей видимости, намного нужнее похитителям, чем деньги и рычаги для давления.
- Но если они не добьются цели, то всегда могут выдать Джереми, и его все равно заберут в изолятор. – Аддисон была рада, что сидит. Иначе наверняка бы рухнула. – Грег, Лоретта… Как по-вашему, замешаны все, кто здесь работает?
- Может быть. А еще высока вероятность, что наш разговор прямо сейчас записывается.
Тогда почему Спенсер решил поговорить дома? Почему не попросил поехать в какой-нибудь парк, например?
Он сел и погладил Аддисон по волосам:
- Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но, наверное, нам стоит позвонить вашему деду.
И, словно по команде, в квартиру вошел Оливер Уэйд. Аддисон не удивилась. Дедушка всегда умел появляться вовремя. Приподняв бровь, она встала с дивана. Кто знает, может быть, у него самого была «аномалия», которая помогала точно выбирать подходящее время. Похоже, в их семье этот феномен встречается все чаще и чаще. И тут ее осенило. Мог ли папа знать, как ей помочь, потому что и сам был «аномальным»?
- Здравствуй, дедушка, - поздоровалась Аддисон.
Но он на нее даже не взглянул. Его глаза были прикованы к Спенсеру. Она невольно улыбнулась, заметив, как Спенсер открыто встретил взгляд Оливера Уэйда, даже не дрогнув. Аддисон не раз видела, как взрослые и даже пожилые мужчины съеживаются под тяжестью такого взгляда, но Спенсер этого как будто и не замечал. Может быть, он привык, что на него постоянно смотрят.
- Видимо, это и есть Спенсер Льюис. – Оливер подошел ближе, но руки не протянул. – Узнал вас по фотографии из личного дела.
