Невеста для падшего (СИ) - Екатерина Сергеевна Богданова
Я немного отдышалась, встала с дивана и охнула. Сложив руки на груди, на меня убийственно спокойно смотрел голубоглазый блондин с белыми крыльями. А спокоен он, наверное, потому, что ещё себя не видел…
— Ой, — прошептала, медленно опустившись обратно на диван, тоже побелевший, кстати, как и всё остальное.
Эран окинул побелевшую гостиную скептическим взглядом, хмыкнул, щёлкнув пальцем по молочно-белому косяку, небрежно провёл рукой по снежно-белой стене с матовым, едва угадывающимся узором на тон темнее, и поинтересовался:
— Ты уверена, что именно этого хотела?
— Ну не то, чтобы… — замялась я, исподтишка рассматривая преобразившегося падшего. — Но направление определённо верное. Этому месту не помешает немного светлых тонов, да и его обитателям тоже…
— Тебе в этих бесцветных комнатах жить, — безразлично пожал плечами падший, сложил руки на груди и, видимо, наконец, заметил, что изменились не только мебель и стены. — Что за… — протянул он, рассматривая свои значительно посветлевшие руки в белой сорочке, такие же белые штаны и обувь.
На счастье или на беду, крылья и волосы он увидеть не успел. Отвлёк шум, доносящийся из-за дверей. Мгновенно позабыв про свой внешний вид, кесарь бросился проверять, что стряслось в его дворце.
А я осталась сидеть на месте, идти за ним было откровенно страшно, потому что я уже догадывалась, в чём причина переполоха. Отправив трансформационный посыл, я сразу почувствовала, что распространился он далеко за пределы этой комнаты, но, кажется, не представляла, насколько далеко…
Глава 13
Гомон и шум то нарастали, то стихали. Кто-то кричал, что-то грохотало, а я сидела, втянув голову в плечи, и отчаянно пыталась вспомнит хоть одну формулу отмены изменяющей магии. Вообще, учителя всегда говорили, что у меня интуитивные силы, которые сложно загнать в рамки словесных или графических формул. Я скорее желала, или отдавала приказ, и силы начинали действовать. Но сейчас мне просто необходимо было вспомнить какую-то стабильную формулировку, потому что нажелалась уже, хватит.
Двери распахнулись рывком, с треском и едва не слетев с петель. На пороге стоял взбешённый, я бы даже сказала разъярённый, встрёпанный и всё ещё весь белый Эран.
— Ты, — прорычал он, шагнув к дивану. — Тыыы, — протянул, подавшись вперёд.
— Ыыы, — вторила ему я, подобрав под себя ноги и вжавшись в спинку.
Он наклонился, опершись кулаками на спинку дивана по бокам от меня, и рявкнул в лицо:
— На меня напала моя собственная стража!
— Какие они у вас недисциплинированные, — пробурчала, раздумывая, успею ли, поднырнув под его рукой, добежать до ванной и запереться там? Или лучше бежать туда, где люди…
— Что ты сделала с моим дворцом?! — рыкнул он так, что уши заложило.
— Что, прямо весь дворец? — изумлённо и не без гордости, вопросила я.
— А со мной?! Что ты сделала со мной, Сати?! — взмахнул он белоснежным крылом.
И я улыбнулась. Эран преобразился почти до неузнаваемости. Пепельно-белые волосы, небесно-голубые глаза и бледная кожа ему шли, но уж больно непривычно это смотрелось, неестественно как-то. Не говоря уже о снежно-белых бровях, хмуря которые, он становился похож на ворчливого старичка. Как же тут не улыбнуться?
Заметив мою улыбку, он насупил брови ещё сильнее, видимо, с целью устрашения. Но эффект получился прямо-противоположным. Я не удержалась и рассмеялась. Скорее всего, сказалось долгое напряжение и не исключено, что за весельем последуют слёзы. Но сейчас я безудержно смеялась прямо ему в лицо, не в силах остановиться, потому что он всё больше и больше хмурился.
А потом случилось то, чего я точно никак не ожидала, и стало не до смеха. Крылатый негодяй рывком подался ко мне и впился в губы грубым, вопиюще непозволительным поцелуем! Я оттолкнула его изо всех сил и влепила такую пощёчину, что ладонь будто обожгло, а в запястье что-то неприятно щёлкнуло, и руку пронзила острая боль.
Эран выпрямился, чуть повёл крыльями и вдруг весь вспыхнул огнём, чтобы через мгновенье, когда он потухнет, предстать передо мной в прежнем виде — в тёмной одежде, с чёрными крыльями, волосами и душой. И только глаза его продолжали полыхать огнём, когда он с прищуром пристально смотрел на меня.
Чувства скрутились в большой, яркий, разноцветный клубок. Страх, боль, возмущение, нежелание мириться с подобным отношением, растерянность и (нужно быть откровенной с собой) стыд за то, что сотворила — всё перемешалось. А когда не знаешь, как вести себя с мужчиной, остаётся два варианта, как порой говорила тётя Эсита в моменты просветления — слёзы или скандал. Для слёз я была слишком взбудоражена, поэтому остался только один.
— Да как вы смеете! — воскликнула в праведном гневе, вскочив с дивана. — Вы не имеете права…
— Да-да, поведай мне, на что именно я не имею права, — криво ухмыльнулся падший, сложив руки на груди.
А на его щеке алел след от моей ладони, всё явственнее проявляясь. У меня же запястье болело так сильно, что расплакалась бы, если бы не была настолько возбуждена.
— Не смейте прикасаться ко мне без дозволения! — выпалила я. — Ни одни благородный лорд не позволит себе подобных вольностей в отношении…
— Ты сама-то себя слышишь? — качнул головой Эран. — Начнём с того, что я не лорд, и закончим тем, что я позволяю себе всё, что посчитаю нужным. Тем более, в отношении тебя. Но можешь больше не волноваться, это была проверка, эксперимент. И он провалился, ты не интересуешь меня как женщина. Чопорная, холодная, глупая и наивная. К тому же, в ближайшее время мы вряд ли увидимся. Буду занят исправлением того, что ты натворила. Перекрасить Чёрную Скалу в белый равносильно кощунству. Поздравляю, дорогая, ты нанесла оскорбление всему моему народу. Чувствую, нас ждёт очень незаурядное будущее.
И он вышел, хлопнув дверью с такой силой, что с потолка что-то посыпалось. А я стояла в растерянности, прижав пострадавшую от пощёчины руку к груди и совершенно не зная — что делать.
Когда Тамир и Латира вернулись в компании ещё двух милых леди, я всё так и стояла посреди белоснежной гостиной, являясь тут единственным тёмным и угрюмым пятном. Меня, как инициатора, трансформация не коснулась.
Чего нельзя было сказать о Тамир и незнакомых леди. Они выглядели весьма экзотично. В их волосах появились белые пряди, а одежда стала серой или светло-бежевой. И только Латира выглядела, как раньше. Белокожая, светловолосая и с идеально белыми крыльями.
Она-то первой и заговорила.
— Какое счастье, что вы здесь, леди Сатиша! — воскликнула девушка. — Мы так боялись, что
