Аир. Хозяин болота - Даха Тараторина
Впрочем, чему случаться? День белый на дворе, веселье! Ленты – черные и белые – машут от каждого столба. У ворот дома старосты, распахнутых настежь по случаю праздника, стояла большая бочка с приоткрытой крышкой. Подходи любой желающий, тяни свою метку!
Протолкавшись мимо торговцев, Ива тоже не преминула сунуть руку в щель. Подглядывать не стала, ведь, кому бы из богов ей ни довелось сегодня служить, все честь! Вытащила черную ленту. Стало быть, в этом году Иве выступать на стороне Тени. Она повязала ленту пониже локтя и пошла дальше.
Куда бы могло запропаститься ее чудовище? Не было его ни у купцов, ни возле двора Нора, среди принюхивающихся к праздничному пиру, ни у колодца, среди тех, кто с открытыми ртами следил за представлением ряженых: один в черном, другой в белом. Лицедеям, дерзнувшим примерить на себя образы богов, надобно было бы насмерть биться, но они лишь лупили один другого палицами, сшитыми из ткани да плотно набитыми соломой. А зрители знай покатывались со смеху, когда Тень вприпрыжку носилась по помосту и потешно падала. Ива и сама бы с радостью осталась до конца представления, но заставлять Аира ждать не хотелось. Ну как болотный Хозяин не в духе?
Отыскала она его там, где в конце концов отыскивался любой мужик, вышедший из дому без цели и присмотра, – в харчевне, с бутылью медовухи. Аир один занял большой стол и развалился, неуважительно закинув на него ноги, так что больше никто рядом сесть не мог. А хотели, между прочим! Харчевня, на счастье Добы, была полным-полна. Некоторые уже и во дворе устраивались, а те, кто праздновать начал первее прочих, уже сладко почивали, пьяно мурлыкая непристойные песенки. Среди этих лежал и Луг. Ива узнала его и хотела поздороваться, но, покумекав, обошла стороной. Хорошо бы, конечно, узнать у отца Брана, как там больной, встал ли на ноги. А то слухи о хворобе кузнеца уже улеглись, но сам парень за прошедший месяц из избы так ни разу и не показался… Но ни будить, ни тревожить Луга Ива не стала, ибо лежал он, счастливо улыбаясь, а это за ним в последнее время водилось редко.
– А ты что тут делаешь?
Ива вдруг вспомнила, как точно так же матушка встречала припозднившегося муженька. Только полотенца не хватало, чтобы отхлестать им гуляку. Креп обыкновенно виновато улыбался и совал супруге букет цветов, и та сразу таяла, краснела, как девица. Опосля становилось ясно, что нащипал он их недалече, у соседки в огороде. Но от этого букет становился лишь ценнее, ведь у соседки злой пес! Аир, конечно, цветов Иве не предложил. Он откинулся спиной на бревенчатую стену и ответил:
– Пью.
– Да вижу, чать не слепая! Ты почему тут пьешь?
– Вы поглядите! – Аир насмешливо отсалютовал невесте ополовиненной кружкой. – Еще свадьбу сыграть не успели, а она уже меня честит. Ну не диво ли?
– Я не… – Ива смутилась, но тут же нашлась: – Я тебя по всем Клюквинкам ищу, а ты тут. Вот!
Аир развел руками, мол, а я и правда тут, вот он. Сижу.
Сама не зная отчего осерчав, Ива швырнула Хозяину вышитую рубашку. Не так она видела эту встречу, ой, не так! Вот если бы Господин топей сам к ней пришел, да с поклоном… Если бы развернул обновку и ахнул в восхищении… Если бы сразу улыбнулся, да не так, как он обычно улыбался, а по-доброму, поблагодарил… А он… Сидит! Ишь ты!
Аир ловко поймал кулек, точно и не пригубил медовухи вовсе, развернул…
– Ну, ничего, – заявил он, бегло осмотрев вышивку, – сойдет.
Ива раскраснелась еще сильнее. Да в кои-то веки не от смущения, а от злости. «Сойдет»! Что-что, а стыд Аиру был неведом. Он стянул рубаху, в которой явился, и облачился в новую. Словно бы у себя дома переодевался, а не в харчевне, полной незнакомцев. Да и ладно бы те хоть отвернулись! Напротив, иные бабы заинтересованно хмыкнули, иные и вовсе присоветовали смельчаку не останавливаться и скинуть еще что-нибудь. Ива зыркнула через плечо на крикуний, и те, видно, приметили в ее взгляде нечто такое, что заставило рты прикрыть.
– Все-все! Молчок! – захихикала самая громкая.
«Сразу видно приезжан! Ни стыда ни совести!» – подумала Ива.
– А платить харчевнику чем будешь? – спросила она вслух. – У тебя деньги-то водятся или только ряска болотная?
Аир лениво подошел и опустил длань на плечо девушки.
– А платить, – приблизил губы к самому уху, – будешь ты. Невесте же полагается приданое, нет?
– У меня денег нет, – мстительно заявила Ива. – Рубаху принесла, вот и все приданое.
Жених покачал головой и издевательски причмокнул.
– Горе-то какое! Не невеста, а одни убытки… Ну, тогда… – Обыкновенно хмурый лик Хозяина вдруг осветился мальчишеским задором. – Бежим!
И… побежал! Не заплатив и бросив Иву на растерзание бережливому харчевнику, который не посмотрит, что от кувшина отпито едва ли полкружки. Ива задохнулась от возмущения и… бросилась следом.
Когда, петляя в толпе, нагнала, уже не смотрела, кто тут болотное чудище, а кто болотная девка. Напрыгнула с разбегу, повалила наземь, а потом принялась колотить. Удары, конечно, получались такие, что только комара прихлопнуть, и Аир не защищался от них, а знай хохотал.
– Как ты мог?! Ты меня бросил! А ежели бы поймали? Защитник, тоже мне!
Прохожие не спешили разнимать. В праздник чего только не случается! Рассорившаяся и даже подравшаяся парочка – дело житейское. Сами разберутся. Разве что советы давали:
– Сильнее его, сильнее! Пусть знает!
– Лупи, девка! За нас за всех!
– Небось за дело!
Эти восклицания Иву и охолонили. Она поднялась и отряхнулась, тщательно проверив, не попортила ли сарафан. «Не Хозяин ты болотный, а козел самый обыкновенный!» – хотела сказать она, но не решилась.
– Чем еще я могу послужить Господину топей?
Не спеша вставать, Аир задумчиво смотрел на нее снизу вверх. В новой рубахе, между прочим, лежал, подлец! Да на пыльной дороге! Стирать-то кто будет? Утопницы?
– Хорошо у вас. Весело. Пожалуй, останусь на праздник, – решил Аир. – А ты можешь послужить Господину, сопровождая его сегодня.
– И оплачивая его гулянки в харчевне? – ехидно уточнила Ива.
– И улепетывая с ним из харчевни, – серьезно поправил он.
Что ж, делать нечего. Сама предложила. И, коли Господин не отказался от услуги, придется ее оказать. Ива осторожно взялась за предложенный локоть и – вот диво! – не испугалась, а, напротив, преисполнилась гордости. Не одна иду – с женихом! Да не абы
