Смертельные цветы (СИ) - Дайре Грей
Закрываю глаза и перестаю сопротивляться. Позволяю силе течь сквозь меня. Она не причинит вреда. Хотя вряд ли мою память можно считать безвредной...
Просыпаюсь на рассвете. В серых сумерках. Открываю глаза и сажусь. Как и предполагалось, цветы обращаются пеплом буквально на глазах. Рассыпаются прахом. Магия этого места иссякла. Теперь поле станет обычным. Весной здесь уже можно сеять рожь или пшеницу. Урожай будет хорошим.
Встаю и иду обратно к краю. Оказывается, я спала не так и далеко от того места, где вошла. Серый ждет, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Он уже спокоен. И не косится в сторону леса. Лучший знак, что все действительно завершилось. Вот только, что мне теперь делать с полученными знаниями?
Глажу коня по морде и забрасываю ему на спину седло. Подтягиваю подпруги. Руки делают привычную работу, а в голове продолжают мелькать увиденные картины. Память восстановилась полностью. И то, что было до моего замужества, и то, что происходило во время. Теперь воспоминания юности — яркие и наполненные незнакомой легкостью — мешаются с мрачными, кроваво-темными фрагментами. От жуткой смеси начинает тошнить.
Прижимаюсь к шее жеребца лбом и медленно дышу, сглатывая вязкую слюну. Пожалуй, я бы обошлась без путешествия в прошлое. Большая его часть все равно бесполезна. Только добавляет ненужных эмоций и сомнений. Хотя в одном я уверена совершенно точно — будь возможность убить Ивара еще раз, я бы это сделала. Долго. И мучительно.
Запрыгиваю в седло и посылаю коня вперед. Нужно двигаться дальше...
Глава 2
Пламя съедает тела. Уничтожает дома. Разъедает землю. Здесь еще долго ничего не будет расти. И люди будут избегать проклятого места. Те, кто выжили, расскажут о произошедшем соседям. А те передадут дальше. И никто больше не посмеет плести заговор против темного князя.
— Признайся, тебе ведь это нравилось... — Ивар стоит у меня за плечом. Наблюдает за догорающей деревней, в которой нашелся тот, кто решил помочь светлым заполучить наши земли. За его выбор заплатили многие. — Они боялись тебя... Больше, чем меня. Вздрагивали, стоило тебе пройти мимо. А слуги в замке? Шарахались от твоего взгляда.
— Ты сделал меня пугалом.
Люди усвоили урок. Никто и никогда больше не пытался сотрудничать не только со светлыми, но и с соседями-темными. Впрочем, как и поданные других носителей Тьмы. Князья и княгини умеют добиваться верности.
— Твою силу нужно было куда-то направить. А земли не бывают лишними. К тому же... тебе ведь нравилось.
Какой-то частью сознания я понимаю, что он прав. Нравилось. Причинять боль. Видеть ужас. Вдыхать его запах. Он дурманит не хуже вина. И пьянит. А в угаре уже не видишь границы дозволенного. Теряя разум я забывала все, что когда-то было дорого. Но потом сознание возвращалось. А Тьма засыпала...
Она умеет таиться. Прятаться в мыслях. В поступках. И постепенно, исподволь, подчинять себе. Сначала ты позволяешь себе маленькую слабость. Поблажку. Сделать так, как просят. В конце концов, что сложного напугать глупых деревенщин? Им хватит и пары эффектных заклинаний, чтобы навсегда запомнить, кто их хозяин.
Все так и начиналось. С мелочей. С чар по запрещенным схемам, чтобы просто потратить рвущуюся наружу силу. Сохранить хотя бы видимость контроля. Да. Я даже сама соглашалась, что так будет лучше. И плела. Понимала, что чары опасны и разрушительны, но плела. Говорила себе, что смогу остановиться. Верила в это.
В какой момент все изменилось? Ведь эта деревня отнюдь не первая. Точнее не так. Она первая, которую я полностью сожгла. Но ведь были и другие... До нее.
Зарвавшийся мельник, посмевший установить цену, не согласованную с Иваром. Какое дело темному князю до проблем жалующихся крестьян? Плевать он хотел на них всех. Но дело в порядке. В том, что людей нужно держать не только страхом. Порой стоит показывать им, что хозяин не только жесток, но и заботлив. Если вовремя выполнять его команды... Тому мельнику я перерезала горло. И повесила на крыле его же мельницы. В назидание другим. Он провисел там неделю. К концу которой от тела мало что осталось. Урок был выучен... Но всегда находилось что-то еще.
Каждый раз я заходила чуть дальше. Пыталась остановиться. Но не могла. Тьма подчиняла меня себе. Границы переставали существовать. И да, тогда в какой-то мере я наслаждалась полученной свободой. Возможности безнаказанно творить все, что угодно. И какая разница, если поступки порой были ужасны? Тьма оправдывала все.
— Разве не я подарил тебе истинную свободу? — ласковый голос мужа ввинчивается в висок. Привычное глухое раздражение сдавливает грудь. Мы идем по пепелищу. Кое-где еще догорает пламя. Живых не осталось. Все, кто мог, уже сбежали. — Разве не я защищал тебя? Дал тебе новое положение и возможности?
— Думаешь, я скажу тебе спасибо?
Странно, но злости нет. Без нее непривычно. Раньше только она и помогала мне выжить. Темных нельзя ненавидеть. Ненависть делает их сильнее. И, не имея возможности ненавидеть его, я направляла злость на саму себя. На собственную слабость. Что не могу убить мужа. Что не могу обнаружить его уязвимое место. Что глупа и бездарна.
Порой мне казалось, что я говорю сама с собой. Когда я училась обходиться без зелья и сбегала в Гленж, чтобы справиться с приступами, сознание двоилось. В моих видениях внутренний голос обретал облик Лидии. Это она кричала на меня. Говорила, что я ни на что не годна. Что не справлюсь с заданием. Что все испортила. Наверное поэтому я так и не смогла наладить с ней отношения. Ведь темные не могут ненавидеть себя. Это противно самой природе Тьмы. А вот перенести нужные эмоции на кого-то другого. Представить, что ненависть к тебе питает некто близкий. Тот, кто действительно может ранить словом...
— Прости, мама... — я нашла выход из ситуации, но цена его оказалось слишком велика. — Ты ведь почувствовала... Не могла не почувствовать.
Связь матери и ребенка слишком сильна. Даже на большом расстоянии волшебницы чувствуют, что происходит с их детьми. Не каждую секунду и не любую мелочь, но общее состояние понять могут. Так же как я знаю, что Анджей жив и здоров. Лидия знала, что со мной происходит. Понимала. Вот почему ей было так больно.
— Мне не за что тебя прощать...
Оборачиваюсь. Мы на берегу моря. Того самого, что плескалось возле нашего дома. Под ногами песок. Солнце уже скрылось за деревьями. Небо потемнело. От воды
