Тея для звёздных адмиралов - Ева Мир
Одно имя этого оборотня — это уже повод для беспокойства. Тем более, что я голая! Полностью!
Поэтому я озиралась по комнате в поисках… в поисках одежды! А ещё лучше — брони!
Дверь сзади меня открылась.
Не успела…
— Сладенькая, где болит?.. — сказал он и его глаза тут же расширились, а нос затрепетал.
Я обернулась, удерживая простынку на груди.
Шарх жадно меня рассматривал. Я даже шагнула назад. Казалось он сейчас бросится ко мне.
Два шага.
Он сократил расстояние между нами и поднял меня на руки под мой тихий визг. Уткнулся в моё ухо и вдохнул запах.
— Ммм… сладкая девочка.
Шарх улыбнулся и понёс меня прочь из каюты Дрейга.
— М-может, я сама пойду? — спросила, цепляясь за свою простынь.
Почему они всё время носят меня на руках?
— Не-е-ет, — хитро протянул Шарх. — Нам сейчас всё время нужен будет контакт.
— Контакт? — жалобно пропищала я, закусывая губу.
— Тесный, — с удовольствием подтвердил Шарх.
Я покорно положила голову на его грудь.
Хорошо, что по пути мы никого не встретили.
Шарх принёс меня в свою комнату и поставил на пол.
Я словно бы оказалась в каком-то совсем другом месте.
Здесь всё было иначе: тёмно-серые стены, имитация огня у одной стены, аромат… аромат… я чихнула.
Шарх сразу же щёлкнул что-то на своём гиме.
— Аллергия на сосну? — уточнил Шарх.
— Что сосну? — непонимающе повторила я незнакомое слово.
Шарх расхохотался.
— Возможно, но позже. Ложись, маленькая, будем тебя лечить.
— А может не надо, а? — спросила я.
— Надо, — он приподнял меня и усадил на кровать, застеленную чёрным покрывалом.
— Да у меня уже ничего не болит! — я нервно цеплялась за края простыни.
— Да? — доовольно спросил Шарх, — значит можем продолжить объединение с кругом? Готова принять его? — он выразительно опустил глаза на свой пах.
Я сглотнула и помотала головой.
— Тогда ложись!
Но я не могла!
— А как будет проходить лечение? Ты передашь мне регенерацию? — спросила я, а пальцы мои побелели от того, как я сжимала простынку на груди.
— Это то, что тебе сказал Дрейг? — спросил Шарх, смеясь.
Я кивнула, не понимая, что в этом смешного.
— Да, технически, я передам тебе немного регенирирующего вещества.
— Веще-ства, — глупо повторила я.
Шарх одним мягким, но властным движением уложил меня на лопатки.
— Да, сладенькая, — сказал он, улыбаясь. — Слюна оборотней работает получше любой восстанавливающей капсулы, если дело касается внешних повреждений.
— Слю-слю-на? — я сжала ноги так, что мышцы начали болеть.
— Будь умницей, раздвинь ножки, — сказал он и провёл кончиком языка по верхней губе.
Глава 36. Почему ты боишься?
В каюте Шарха было уютно. Она погружала в темноту, словно я попала в дремучий лес на закате.
Мягкие отблески зелёных огоньков под потолком напоминали о листве высоких деревьев. Здесь пахло сырой землёй, древесной корой и чем-то хищным, диким — запах, который ассоциировался у меня с самим Шархом.
Я сидела на кровати, заправленной чёрным, как ночное небо, покрывалом, и пыталась унять дрожь. Белая простыня, обёрнутая вокруг меня, казалась единственной защитой в этом мрачном лесном царстве, хотя разум подсказывал — это иллюзия.
Шарх стоял рядом, его глаза светились в полумраке, как у зверя. Он был почти беззвучен, лишь лёгкие шаги выдавали его присутствие. Между ног саднило, но я больше боялась того, что он собирался сделать, чем самой боли.
— Ты боишься меня? — в его голосе сквозила смесь хриплой нежности и звериной настойчивости. Он внимательно смотрел на меня, не отрываясь.
Я обхватила себя руками, сильнее прижав простыню к груди.
— Не тебя… — прошептала я, хотя волнение перед ним было вполне реальным. — Скорее того, что ты собираешься сделать.
Шарх усмехнулся, его клыки блеснули в полумраке, как острые лезвия.
— Это не больно. Расслабься, Тея. Ляг на кровать, и я всё сделаю.
— Я… — начала я, но не закончила, слова застряли в горле.
Мысль о том, что он планировал залечить мои раны, вылизав их, вызывала в моей голове дикие, непривычные образы.
Я не была готова к такому, но он, похоже, не видел другого выхода.
Шарх присел рядом, его тёплые пальцы коснулись моей руки, словно он чувствовал моё волнение.
— Ложись, — повторил он мягко, его тон был успокаивающим.
Я не шелохнулась.
— Расскажи мне, почему ты боишься летать? — вдруг спросил он, садясь рядом.
Я посмотрела на него с недоверием.
— Смелее, я хочу знать.
— Моя мама обожает растения…
Я замолчала, не понимая, это такой странный ход, чтобы расположить меня к себе или что?
— А ты не очень, это я уже понял.
— Нет, почему, — с лёгкой обидой сказала я. — Я очень люблю всё живое. В детстве мне очень нравилось проводить время в маминых теплицах и играть, что в бутонах цветов живут маленькие принцессы и к ним на толстых шмелях прилетают принцы, чтобы забрать на другую лужайку.
Шарх по-доброму усмехнулся.
— Ты похожа на принцессу из своей сказки. Только у нас вместо шмеля Жемчужина, она же лужайка.
Я засмущалась.
— И принца у меня целых четыре…
— Продолжай, — сказал Шарх и мягко надавил мне на плечи, укладывая меня на подушку. — Что же пошло не так?
— У меня ничего не росло. Какие-то неправильные руки…
— Это не руки неправильные, просто тэя, которая чувствует, что недалеко есть её круг, излучает волны, которые могут вмешиваться в работу окружающих экосистем.
Я посмотрела на него непонимающе.
— Вот увидишь, когда круг завершится, твои цветы начнут расти, — сказал Шарх с хрипотцой, укладываясь рядом со мной на бок и поглаживая моё плечо. — Так причём тут полёты?
Я закусила губу. Не часто рассказывала об этом…
— Раз уж у мамы не вышло передать мне свой опыт, то папа решил за меня взяться и попытался привить мне любовь к скорости.
Шарх нахмурился.
— Мужчины часто не совсем понимают противоположный пол, — мягко улыбнулась я. — В общем, когда мы переехали на Лунару, там он учил меня управлять кораблём. Я ужасно этого боялась! А папа, стараясь меня развеселить и заинтересовать, показывал всё новые и новые виражи, принимая панику в моих глазах за детский восторг.
— Так вот в чём дело… — нахмурился Шарх. — Ты не знаешь, чего ожидать от корабля?
Я кивнула.
— И от тебя тоже, — сказала, смотря в его глаза.
— Я подтяну тебя к краю кровати, раздвину твои ноги пошире и положу их себе на плечи, потом полюбуюсь на тебя, а затем аккуратно коснусь твоих складочек языком.
Он говорил