Княжеская ворожея - Анна Перес
От мыслей отвлекла гостья. К ней присела пожилая дама, Мелена сразу поняла, что это старая боярыня. Лицо в форме вишни, круглое. Множество тонюсеньких морщин вокруг глаз, носа и губ появлялось, когда та улыбалась. Сама же улыбка беличья, почти зубов нет, лишь первые два. Одета она была хорошо, дорого, но скромно. Седые волосы прикрывала кика с платком. Лишь карие глаза блестели, как у молодой.
Глядя на старую боярыню, Мелена задумалась о старости. Раньше о подобном не переживала. Годы шли, а она вместе с Ягой не старела, но теперь всё изменилось. Она сама когда-нибудь тоже постареет, а потом и вовсе умрёт. Мелена вздрогнула, вспомнив встречу с Мореной. А какого было Яге? Мелена об этом не задумывалась ни разу. Винила и ругала наставницу, но не пыталась понять. Неужели Яга чувствовала, что её время пришло? Но всё равно, если чувствовала, если начала готовить Мелену, то почему только в последние мгновения сказала? Злость вновь подступила к груди.
— Неужто это ты, дева лесная?
Мелена удивлённо посмотрела на старую. А как та про неё узнала? Даже в таком большом городе, как Устин, так быстро слухи разносятся? Хотя чего удивительного, ведь люди везде одинаковые.
— А вы уже наслышаны обо мне? — лукаво улыбнулась Мелена, стараясь успокоится.
Ответ или может сам вид Мелены боярыне понравился, та растянула тонкие губы в улыбку. А глаза то блестели ярче, словно их обладательница вновь вспоминал вкус детских шалостей.
— Разумеется, — ответила она, отпив немного вина.
Мелена отвернулась, вновь поймав на себе взгляд Данияра, повернув головой, уже Ярослав на неё глядел. Она направила взор в сторону Ильи. И лишь он на неё не глядел. Мелена выдохнула. Неужели Татьяна всё же им рассказала про ночь? Но если те узнали, что она ведьма, то почему ничего не предприняли? Хотят в свои интриги вплести?
— Твой взгляд переменчив, словно белка, прыгающая с ветки на ветку, — с коротким смешком заговорила старая боярыня.
Немного помолчала и снова открыла рот:
— Князь то наш гордый, воин он по природе, не привык отступать. И даже сейчас.
— Про что вы? — не понимала Мелена, но надеялась, что не про неё.
— А второй, тот, что тёмный, — она усмехнулась, продолжив, — упрямый, как баран. Если чего захочет, то непременно получит. Лишь Илюша, младшенький, как ясно-солнышко. Простой и добрый.
Мелена не успела спросить, к чему старая начала про княжичей говорить, как та по новой начала:
— Славные они. Я помнила их матушку, хорошая она была. Верная, чтобы кто не говорил… Чувствую, что сама Мокошь тебя привела сюда во дворец.
— О чем вы? — Мелена нахмурилась.
Почему казалось, что старуха знала больше, чем со стороны выглядела. А вдруг это ведунья? Но спросить не успела, та снова заговорила, но тише:
— Мир такая хрупкая штука, особенно когда держится на плечах не тех людей. На тех, кто власти хочет, да побольше.
— И почему вы мне всё это говорите?
— Ты ведь не просто так сюда пришла, — ответила старая, странно глядя на Мелену.
В карих глазах блестело нечто непонятное, но притягательное и одновременно пугающее. Вопросы рождались один за другим, но Мелена не смела их задать. Кто же перед ней сидел?
Вдруг музыка зазвучала громче, а голоса поутихли. Дудочки и гусли унесли людей в пляс, звонкий голос певца еле слышался. Он исполнял задорно и нараспев:
'Что же нужно вам ещё? Что же нужно вам ещё?
Кроме этой пенной браги, медовухи терпкой я налью!
А может ол из полыни острой, берёзовицу кристальную!
Пива ячменного или вина виноградного, бузы, колющей язык!'
Мелена продолжала глядеть на боярыню, та, как лисица улыбнулась.
— Ступай, потанцуй! — сказала старая.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Ты младая ещё, расправь ноги и крылья.
Старая начала толкать Мелену с места. И сделала это успешно. А чьи-то руки увели в хоровод. Мелена зло глянула на боярыню, стараясь вторить движениям других, не имея возможности улизнуть. Вот, когда закончит и сядет обратно, то расспросит эту плутовку старую.
Они прыгали, хлопали и топали. Кружились, переплетались пальцами. Сердце набатом звучало в ушах, а дыхание через пару поворотов и прыжков сбилось. Партнёры сменялись, но все улыбались. Мелена даже могла попытаться получить удовольствие. Никто на неё не глядел, как в деревне. Никто не знал, что она злая ведьма. Для всех она была такой же гостьей. Да только мысли возвращались к старой боярыне.
Но в одно мгновение очередной мужчина ушёл и перед ней вырос Ярослав.
— Ты хорошо танцуешь! — похвалил он, прижавшись, а потом отпустил и закружил.
— Я во всем хороша! — приближаясь, заискивающе произнесла Мелена, хлопая в ладоши.
— Мне как раз нужна хорошая княгиня, — улыбался Ярослав, отходя и хлопая.
— Татьяна хороший выбор, — хмыкнув, ответила Мелена, подходя и выдвигая левую ногу в сторону.
Князь отзеркалил её движения, потом сделал то же самое с правой ногой. И снова прыжки и хлопки. Мелена чувствовала, как сил становится меньше. Он приблизился, закружив её.
— Света злая и глупая, а Харина слишком молодая и наивна.
— А что ты?
— А я тут вообще не должна была быть!
Ярослав улыбнулся, словно вспомнил рассмешившую его шутку.
— Ты хорошо справилась, защитила императрицу.
Она подняла не него встревоженный взгляд.
— Это всё?
Он продолжал улыбаться, но глаза помрачнели.
— Эх, если бы.
— Есть мысли, кто покусился на жизнь императрицы? — осторожно спросила Мелена.
Она то сама мало что ведала, лишь брюхо с небольшим достоинством тогда разглядела.
— Разумеется, есть. Но сейчас не время их обличить… — произнёс Ярослав, да партнёры вновь сменились.
Она продолжила танцевать с незнакомцами, думая над словами князя. Не уж то он знает, кто именно плохое задумал? И почему тогда бездействовал? Мелена лишь гадала. Она не знала всей правды, не знала бояр, самого князя. И почему тот держит врагов при себе? Почему, зная, кто это, ничего не предпринял? Почему рисковал жизнью императрицы?
Задумавшись, Мелена почти отвлеклась от танца. Хлопала и прыгала невпопад, снова сменились партнёры и перед ней вырос уже Данияр. Когда она осознала, с кем встала в пару, вздрогнула.
И вдруг музыка переменилась, а плясавшие все разом, как по команде, решили сменить танец. Мелена с Данияром, повторяя за другими, поклонились друг другу и, взявшись
