Пойманная в ловушку - Тиффани Робертс
Явно раздраженное рычание зазвучало в его груди.
— Айви, стой. Наружу нет.
— О, ты большой придурок, — Айви скрестила ноги и прижала кулаки к тазу. Она слегка покачнулась, из нее вырвался стон, когда боль и давление усилились в десять раз. Слезы навернулись ей на глаза. — Мне нужно выйти! Мне нужно выйти прямо сейчас!
Кетан прищурился и выпрямил туловище, наклонив голову. Его тон был гораздо мягче — и гораздо более озабоченным, когда он заговорил снова.
— Арвок Элтан ты, Айви? Элад ты, зикахл?
— Наружу. О Боже, пожалуйста. Мне нужно в туалет, Кетан! Просто выведи меня наружу!
Но было слишком поздно, она больше не могла сдерживаться.
Стыд пронзил ее, когда горячая моча пропитала ее шорты и потекла по внутренней стороне ног, собираясь лужицей на меховом коврике у ее ног.
Подавленная и побежденная, Айви стояла там, и слезы текли по ее щекам, когда она всхлипывала.
— Я ненавижу тебя. Я ненавижу это.
Как один неправильный выбор, который я сделала тупым подростком, привел меня к этому?
Кетан перекатился, расставил ноги и поднялся с пугающей плавностью и изяществом. Он шагнул ближе к ней. Айви попыталась отодвинуться от него, но он просто завел одну из своих передних ног ей за спину, перекрыв единственный путь к отступлению.
Он наклонил к ней голову и вдохнул. Его жвалы дернулись, он прищурился, снова понюхал ее и наклонился еще ниже, чтобы посмотреть на мокрое пятно на полу. Даже в тусклом свете она могла разглядеть, как тонкие волоски на его ногах встали дыбом.
— Арвок вен ты ур вен? — спросил он, выпрямляясь, чтобы посмотреть ей в глаза. Теперь он был тем, кто ткнул пальцем в мокрый мех. Его голос был немного более раздраженным, когда он сказал. — Урш кирани товуун? Вен твой лавил кракс урш твой товуун?
Он ругал ее, как непослушного щенка!
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — она наклонилась к нему, гнев, кипевший в ней, был таким же сильным, как и стыд, из-за которого ее глаза наполнились новыми слезами. — Ты не имеешь права злиться. Я говорила тебе, что мне нужно выйти, — она указала на вход, — но ты не послушал!
— Я вендак унир твой икарал…
— Айви нужно было выйти! Наружу, наружу, наружу!
— Ова я унур туун наружу вен'дакии юникст кракс урш мой товуун, — прорычал он. Кетан отодвинулся от нее ровно настолько, чтобы раздвинуть ноги и опуститься поближе к меховому ковру.
Она услышала, как он снова вздохнул, что-то пробормотал. Ее кожа горела.
Кетан поднялся с разочарованным вздохом. Прежде чем она успела сказать хоть слово, он обхватил ее левой рукой — одной за спиной, другой прямо под задницей — и рывком поднял на ноги и прижал к себе. Она ахнула, рефлекторно обвив руками его плечо и шею.
Он переместил нижнюю часть руки, чтобы погладить ее задницу, крепко прижимая ее таз к себе и заставляя ее ноги обхватить его талию — так, что ее влажная промежность, бедра и шорты полностью соприкасались с его теплой, упругой кожей.
Айви хотелось плакать сильнее.
— Ахган икеш теленас нек наружу, — проворчал он. Он развел ноги в стороны, упираясь ими в изогнутые стены, чтобы полностью оторваться от пола, и наклонился, чтобы схватить ковер. Он поспешно свернул его правой рукой.
— Тебе не позволено ворчать на меня, человек-паук. Это твоя вина, — пробормотала Айви.
— Кетан. Не человек-поук.
— Быстро уловил суть, да? И это паук, а не поук. Тьфу. Но, я думаю, мы уже достаточно хорошо выяснили, что у тебя проблемы с мочой, да?
Удар ниже пояса, Айви. Удар ниже пояса.
— Ты икар калакахкс, — рявкнул он. Зажав меховой коврик под мышкой, он повернулся и зашагал к отверстию, отдергивая прикрывавшую его ткань. Ни лучика света — только темнота, достаточно глубокая, чтобы холодное голубое свечение кристалла казалось ослепительным по сравнению с ней.
Кетан не замедлился: он протиснулся через отверстие, цепляясь за внешнюю часть гнезда.
Глаза Айви вспыхнули, когда он повернулся, чтобы взобраться по паутине, и она внезапно обнаружила, что смотрит вниз. Она пискнула и крепче обняла его, прижимаясь лицом ближе к его плечу. Здесь было не совсем темно — она могла видеть намеки на огромные ветви и свисающие лианы, едва различимые в слабом свете, и вокруг были разбросаны призрачные отблески различных цветов, но прямо внизу была только непроницаемая чернота.
Та же пустота, в которой она оказалась во время того кошмара.
Она зажмурилась и прильнула к Кетану, отодвигая в сторону все, что только что произошло — по крайней мере, на данный момент. Она была не одна. Это было все, что имело значение в данный момент. Она была не одна в этой темноте.
Хотя Айви чувствовала, как их тела раскачиваются вместе с гнездом, паутиной и ветвями, когда Кетан взбирался наверх, он был твердым и надежным, удерживая ее на ногах, несмотря ни на что. Его хватка на ней усилилась, когда он перевернулся животом вверх, чтобы пройти по нижней стороне паутины, и он изогнул туловище, чтобы позволить ее телу плотнее прижаться к нему.
Казалось, что ее влажные бедра прилипают к его коже, а промокшие шорты были невероятно неудобными, но Кетан больше не жаловался. Она не знала, смеяться или плакать из-за этой ситуации.
После этого чувства беспомощности, того, что с тобой обращались как с ребенком в том кошмарном воспоминании, проснуться и описаться было совершенно новым падением.
Айви некоторое время держала глаза закрытыми даже после того, как они с Кетаном снова встали на ноги. Таким образом, она почти могла притворяться, что все в порядке. Она почти могла притвориться, что начала свою новую захватывающую жизнь на другом конце галактики, что она наконец прибыла в то место, где могла раскрыть весь потенциал, который упустила в подростковом возрасте.
Но в конце концов любопытство взяло верх; пока она видела этот мир лишь мельком, и не имело значения, как сильно она закрывала глаза и надеялась — все это никуда не делось.
Кетан неуклонно спускался, перелезая через огромные ветви и взбираясь по толстым стволам деревьев, ведя ее через инопланетный ландшафт, который казался еще более странным, потому что многое в нем выглядело почти знакомым. Серебристый лунный свет в нескольких местах пробивался сквозь крону деревьев, которая теперь была высоко над головой, и жуткие источники света среди спутанной растительности были более заметны теперь, когда они опустились ниже.
Казалось, что ночью в этих джунглях так много источников света
