Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома (СИ) - Фрес Константин
У меня мурашки по спине пробежали.
Рози медиум? Или она сама полтергейст какой-нибудь?
Как я должна объяснить это для себя?! С рациональной точки зрения, как?!
Я глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки и не трястись.
Не хватало еще Рози показать свой страх.
Воспитательница, блин…
Но Рози и без моих слов все поняла.
— Эрика, — голос ее дрогнул. Она внимательно глядела мне в лицо и чуть не плакала. — Ты испугалась?! Но я, честное слово, не хотела, чтоб ты боялась! Мы все не хотели! Мы думали, ты обрадуешься, что она наказана!
Она говорила это с таким отчаянием, что я сама чуть не расплакалась.
Она думала, что делает мне подарок.
Мстит за меня ото всей своей бесхитростной детской души.
Я нашла в себе силы, чтоб кивнуть.
— Я понимаю, Рози. Я все понимаю. Я чувствую все, что чувствуешь ты. Но… не надо было этого делать.
— Почему? — удивленно вытаращила глаза она, позабыв, что собиралась плакать. — Ты же сама разрешила!..
— Я думала, что ты шутишь, — мягко ответила я. — Фантазируешь. В нашем положении ведь отомстить мадам Зина невозможно… ну, я так думала.
— А, так ты не верила в призраков? — догадалась Рози.
Я покачала головой.
— Но ты сама их освободила! Отмыла картину, ту, с розами! — воскликнула Рози. — Сходи, посмотри! Ты найдешь там их портреты!
— Позже схожу, — мягко согласилась я, хотя поджилки у меня тряслись. — Но Рози. Ты должна уяснить одну вещь. Нельзя людям творить зло. Даже если они этого заслуживают.
Рози внимательно посмотрела на меня.
— Но если они сами злы, и если им ничего не бывает за это, — сказала она, наконец, — то кто же их накажет?
— Судьи. Закон.
— Но закон не накажет госпожу Зина!
— Тогда… высшие силы.
— А разве призраки и огненные мальчики не высшие силы?!
Вот как тут спорить?
— Разве тебе жаль ее? — строго спросила Рози. И я поняла, что нельзя ей врать сейчас.
Но и одобрять ее сговор с духами — тоже.
— Нет, мне ее не жаль, — ответила я.
— Так что же тогда?
— Мне жаль тебя, — ответила я.
— Меня?! Почему?!
— Мне не жаль разрушений дома, и ожогов, которые получила мадам Зина. Но мне жаль тех разрушений, что могут произойти в твоей душе, — ответила я. — Ведь если ты так будешь поступать, ты уподобишься ей. Ты хочешь быть похожа на нее?
Рози подумала и отрицательно замотала головой.
— Вовсе нет! — с испугом ответила она.
— Вот поэтому больше не разрешай огненным мальчикам так поступать, — мягко сказала я. — Не нужно. Они защищают нас — за это им спасибо. Но из защита нужна только тогда, когда на нас действительно нападут. Не иначе.
Рози помолчала, словно прислушиваясь к чему-то.
— Они сказали, что больше не будут, — оповестила она меня. — Они просто сердиты на нее. Но больше не станут ее пугать. И еще они сказали, что у них есть для тебя подарок!
— Подарок? — удивилась я.
— Какое-то замещение… завещание…
— Что?! Завещание?!
— Ага, да. Они нашли его в ларчике у мадам Зина. Там написано про тебя. Только взять мальчики его не могут. Оно же сгорит.
Так-так-так-так!
Значит, завещание все же было! И мачеха скрыла его от меня!..
Глава 9. Два дома Эвансов
Работницы наши за вкусную похлебку привели в порядок все крыло дома.
Остатки переломанной мебели пришлось порубить и пустить на дрова.
Пыльные ковры, те, что остались, вытащили из дома и выколотили как следует. Один даже вымыли. И он приобрел яркие цвета, стал ну почти как новый.
Добрались они и до чердака.
По скрипучей лестнице поднялись наверх. С трудом отперли дверь, затянутую паутиной.
И обнаружили целые залежи пыли и мусора, которые надо было в спешном порядке убрать.
Весь хлам оттуда вынесли.
Щетками и вениками смели паутину и пыль.
Промыли каждую досточку на полу, отскребли двери, надраили до блеска медные ручки.
Окошки на чердаке были совсем маленькие.
Но все стекла в них оказались целы.
И рамы, хоть и старые, а не рассохлись. Их когда-то выкрасили отличной коричневой морилкой. Это и уберегло окна от разрушения.
Мои работницы усердно носили воду, разводили щелок, и драили все так, что брызги летели.
И усилия их увенчались успехом.
Да, дом был пустоват, и эхо каталось под потолком от их веселых голосов.
И роскошью у нас и не пахло. Роскошь – это шторы, диваны, красивая мебель и дорогие ковры. Цветы в хрустальных вазах и красивые хрустальные люстры.
Всего этого, конечно, не было.
Зато мы с Ивонной нашили новых занавесок из белого полотна. Самых простых, но они освежили темные окна комнат.
Рози отыскала какую-то старую вазу на чердаке, кое-как спустилась в сад и там набрала первых расцветающих цветов.
Маленький лакированный столик, что стоял на лестничной площадке, мы накрыли свежей скатертью, тоже из самого простого полотна, и поставили незамысловатый букет Рози туда.
Как раз под отмытыми мной портретами.
— Вот они, огненные мальчики, — сказала Рози, усаживаясь в свое кресло после хлопот. Она кивком головы указала мне на картину, где дама брела по саду. И теперь-то я рассмотрела среди розовых бутонов четыре шаловливых мордашки.
— Какие милые дети, — пробормотала я. — Что с ними стало? Почему они стали призраками?
Рози пожала плечами.
— Они сказали, что умерли… очень нехорошо. Не сказали, как. Но кажется, госпожа Зина к этому как-то причастна. И потому они на нее злы. Это ведь ее картина. Это ее мать гуляет по саду.
— А мальчики, верно, ее братья?
У меня мороз по коже побежал.
Рози кивнула.
— Кажется, да. Но они не любят говорить об этом. И хотят только одного — чтобы их картина отпустила. Они устали.
— А как это сделать? Я бы помогла им.
— Они сказали, что еще не все сделали. Поэтому не могут уйти.
Рози вздохнула. Ей было жаль ее необычных знакомцев.
— Идем, — сказала я. — У нас еще куча дел. Пока Итан спит, мы можем перестирать его распашонки. И твое платье сесть дошивать. Ты в нем будешь красотка! Я прилажу к воротничку кружева, а на корсаже вышью цветы тонкими ленточками.
— О, идем! — обрадовалась Рози, разворачивая свое кресло.
Теперь все было чистым и свежим. Ну, разве что за исключением того крыла, куда мы еще не заходили. Но и зачем? Нам и тут комнат было предостаточно. Да и работы тоже.
Но после нашей глобальной уборки в доме сразу стал легче дышать.
А скоро наши работницы добрались и до чердака.
Ивонна там нашла старую деревянную шкатулку с маленьким замочком. Она сама ее отмыла и очистила, и вручила мне.
— У каждой хозяйки должна быть шкатулка для денег! — произнесла она торжественно.
«Да, как у мачехи — ее ларец с завещанием, — невольно подумала я. — Интересно, почему она просто не сожгла его? Почему не избавилась? Значит, не может… Или там написано что-то и для нее, от чего она отказаться не в силах!»
Но эту задачу мне только предстояло решить.
В шкатулку я торжественно уложила наши нехитрые богатства.
— Ивонна, спроси у женщин, что у нас работают, кто из них хочет остаться у нас на постоянную работу?
— Я уже спрашивала, госпожа. Двое согласные. Остальные считают, что с нас, кроме супа и нескольких медяков, взять нечего, — Ивонна победно усмехнулась. — Поэтому домоют ту комнату, что вы себе хотите взять под кабинет, и уберутся прочь.
— Что ж, их право, — вздохнула я. — Пусть идут. А для оставшихся ты пойдешь и купишь мыла…
— О, нет!..
— О да. Нагреем воды. Пусть отмоются как следует.
— В господской ванной!.. Неслыханно.
— Ты же не хочешь, чтоб они развели вшей? Так вот, купишь мыла, отрезов синей ткани им на юбки…
— Каким-то проходимкам?!..
— Ивонна! Теперь это наши с тобой помощницы! Они будут заботиться о нас, а мы должны будем позаботиться о них.
