Во имя жизни! [СИ] - Ирис Белый
— Алексия!
— Я слышу тебя! — говорю я, как можно спокойнее — Сейчас иду!
Он тяжело вздыхает, потом подходит ко мне и прижимает меня к себе.
— Ты же ее слышала, мы скоро встретимся! — говорит он тихо мне в волосы — Потерпи немного!
— Да, но от этого легче не становится! И я больше не могу ждать и терпеть!
— Знаю, но мы должны продолжать начатое дело. Хотя бы ради нее! Мы не можем остановиться из-за своих проблем.
— Знаю! — слезы текут из глаз. Кровавые слезы вампира — но так хочется чтобы она была рядом, я не могу больше! От меня будто кусок отрезали, и теперь рана не перестает болеть и кровоточить!
— Все будет хорошо! — он просто разворачивает меня к себе и прижимает к груди. А когда я немного успокаиваюсь, спрашивает — Пошли?
Я только киваю, и мы вдвоем выходим из дома.
Едем мы одни и даже без прикрытия. Так хотели люди. Нас встречают косыми, злыми и даже напуганными взглядами. Но мне все равно, иногда кажется, что может, если бы меня убили было бы лучше, но ночью при виде моей смеющейся дочери я стыжусь таких мыслей. Жаль только утром это не помогает, не думать так.
Вот и сейчас, пытаясь затолкать такие мысли подальше, я иду туда, куда нас ведет встретивший нас человек. И вот перед нами раскрываются двери, и я вижу четверых мужчин, которые смотрят прямо на нас.
Джеймс с ними явно знаком. А я их вижу впервые.
— Джеймс! — поприветствовал мужа один из мужчин.
— Федор! — вежливо улыбнулся Джеймс — Это моя жена Алексия.
Он кивнул мне, я кивнула в ответ. Это было на автомате, привычно, мне частенько приходится знакомиться с людьми.
— Может, присядем? — предложил он нам.
Мы кивнули, а в следующий миг раздалась музыка для моих ушей.
— Мама, папа!
Ко мне бежала моя Надя, живая, здоровая и счастливая. Я ловлю ее на бегу, по моим щекам текут слезы, а в моих руках моя любимая, родная дочурка. Я слышу, как она плачет, и прижимаю ее сильнее. Господи, как же я скучала и как хорошо сейчас. Будто вернули кусок меня, который отобрали год назад. Живая!!!!
— Наденька, солнышко! — шепчу я, прижимая к себе дочь сильнее и сама этого не осознавая.
— Мамочка я так скучала! Прости меня! — вторит мне моя малышка, стремясь прижаться еще ближе.
А потом я ощутила, как руки Джеймса обнимают нас обоих и чувствую, что все в моем мире наконец-то встает на свои места.
Я прижимал к себе свою женщину и своего ребенка и не верил, что они обе снова рядом. Это был ужасный год. Порой, если дочь не приходила во сне, я мучился от ужаса не зная, жива ли она. Но если я еще боролся и искал, то на Алексию было страшно смотреть. Она увядала, и это было страшнее всего.
Видеть, как твоя женщина медленно умирает и живет только снами. Я безумно боялся, что однажды она не выдержит и тогда я останусь один. Только я не смогу без нее, я живу ею и если плохо ей плохо и мне.
И вот они снова рядом. Я чувствую, как она оживает и как наполняется жизнью ее тело. А моя малышка. Я так боялся за нее, а сейчас вижу, что она цела и невредима. Господи спасибо.
— Спасибо — произнес я, глядя прямо в глаза Федору, и я видел, что он уже все понял.
— Как вы ее потеряли? — спроси он с болью в голосе.
— На машину Алексии напали, жена выжила только благодаря чуду, а ребенка забрали — признался я.
— Но как, вы же вампиры? — удивился он.
— Один вампир не может справиться с двадцатью пятью людьми вооруженными серебром и пистолетами. Особенно если с ним его дитя, которое надо защищать.
— Она человек? — спросил Никита, второй по старшинству после Федора.
— Нет, она чистокровная вампир. Просто у нее тело человека.
— Но вампиры не могут иметь детей между собой, только со смертными! — ошарашено запротестовал Никита.
— Могут, только для этого нужно чтобы женщина была старше трех-четырех тысяч лет, а мужчина старше ее и намного! — я пару секунд помолчал, глядя на любимых девочек и любуясь ими, а потом добавил — И чтобы они любили друг друга.
— Но ты же новорожденный? — уточняя, спросил Федор.
— Душа да, а тело нет. Я перерожден, от одного очень стар….
Договорить мне не дал дикий вопль.
— Надя, Наденька! — кричала молодая женщина и бежала прямо на нас колом.
Кристину перехватил муж. Она пыталась вырваться, а он удержать и тут голосок Надежды охладил ее пыл.
— Прости меня, Кристина, но это мои папа и мама и я их очень люблю — произнесла моя малышка прижимаясь к матери.
— Но ты человек! Они манипулируют тобой, и ты сама не понимаешь, что говоришь! — закричала Кристина.
Мне было жаль ее. Она хваталась за соломинку, но ее муж уже все понял и скоро поймет и она.
— Мне жаль, но ты не права — покачав головой моя малышка, опуская глаза, а потом вдруг посмотрела на маму и, краснея, прошептала — Мам, я очень голодная.
— Может, ты сможешь потерпеть еще пару часов? — присев на корточки спросил я, понимая, что для людей эта сцена будет перебором.
Девочка только покачала головой. Мы с Алексией переглянулись, понимая, что голодный вампир это плохо, а тем более ребенок. Зная дочь, мы понимали, что голодна она уже очень давно. Поэтому я подошел к столу и принес им стул. Алексия села и как в раннем детстве Нади протянула дочери руку. Страшное зрелище, когда вдруг у милого красивого ребенка появляются клыки и она вцепляется в материнскую руку мертвой хваткой. Еще страшнее слышать звук высасывающейся крови, и замечать каким довольным выглядит ребенок, сося материнскую кровь.
В комнате была тишина, и только звуки
