Зимний Бал, или Еще один шанс для попаданки (СИ) - Гринберга Оксана
И подпись – Маркус Блекстон.
***
Ночь прошла спокойно – если не считать того, что я долго крутилась в постели, не в состоянии заснуть. Размышляла о словах Кристофа Рансена.
Не понимала, верить ли в то, что в Рине Одридж есть некий минус, который, помноженный на «плюс» Отступников… должен дать тоже минус.
Простейшее математическое правило, что бы ни говорил Кристоф.
Заодно осознавала, насколько сильно я рискую – не только собой, но и жизнью своего брата, дав согласие на предложение Отступника. И пусть я собиралась максимально самоустраниться, но опасность была серьезной и могла повлечь за собой огромные неприятности.
Наконец усталость взяла свое, и я провалилась в мир сновидений, чтобы вынырнуть из него уже утром. Долго лежала, пялясь в темный потолок, размышляя все о том же, пока не придумала, что стану решать проблемы по мере их поступления.
Вот и первая проблема – нужно сходить на рынок и купить кое-что из еды. Я соскучилась по молочным продуктам. К тому же мне захотелось испечь блинчики, чтобы наш с Рори праздник продолжился еще и утром.
Брат тоже поднялся и сразу переполз с кровати на пол – играть со своим поездом, который теперь перевозил солдатиков. Вместо этого Рори был отправлен в ванную комнату – умываться, а затем я наказала ему убрать в квартире в мое отсутствие.
У нас разделение труда – я на рынок, а на нем уборка, потому что мы живем по принципу: кто не работает, тот не ест.
Ах, он не слышал о таком принципе? Ну что же, я единолично ввожу его с сегодняшнего дня.
Он не умеет убирать? Ничего, я составлю список, пусть выполняет и ставит крестик возле каждого из пунктов.
Упрямо написала этот самый список, порадовавшись тому, что умею не только читать, но еще и вполне уверенно выводить буквы на чужом языке, обмакивая сизое гусиное перо в чернильницу.
Но все-таки пожалела брата, поэтому пунктов было мало.
Пообещав ему в награду вкусный завтрак, я выскользнула из дома и поспешила на тот самый рынок возле катка Брамса. В Ровейне был еще один, о котором упоминала Ким-Ли, – центральный, возле порта, – но искать его я не рискнула.
Вместо этого бодро шагала в знакомом направлении по морозной, с каждым днем становившейся все более украшенной к новому году Ровейне. Размышляла о причине, по которой Ким-Ли так и не пришла навестить меня вечером, чтобы рассказать о том, что ее так встревожило.
Хотя она собиралась.
Вполне возможно, подруга была занята с женихом, решила я, и мы поговорим с ней обо всем позже на катке. Или же заглянем с Рори в прачечную Чангов.
Также меня немного беспокоил завтрашний разговор с миссис Ванроуз, и я старательно обдумывала варианты.
В кошельке сейчас лежало двадцать четыре фартинга, не считая мелочи, которую я захватила с собой на рынок. Сегодняшний урок у Вельских должен принести мне как минимум десять, хотя я надеялась на двенадцать.
Если мы подпишем договор с Брамсом и мне заплатят половину суммы за месяц работы с двумя группами, то это будет означать еще плюс тридцать фартингов.
Итого – шестьдесят шесть.
Шесть из них я планировала оставить на продукты и на стремительно заканчивающиеся дрова – мороз стоял пронзительный!
Зато остальные шестьдесят можно отдать домовладелице, пообещав той, что через пару дней – надеюсь, Вельские будут исправно платить за уроки или же найдутся еще желающие индивидуально обучаться катанию на коньках – я окончательно рассчитаюсь с долгом.
Заодно расскажу миссис Ванроуз, что нашла денежную работу и у меня серьезные планы на будущее, так что плату за аренду задерживать я больше не стану.
Должна же она согласиться? Хотя бы в память о моих родителях.
Мне казалось, что обязательно.
Снова поймала себя на мысли, что посчитала своими родителями Одриджей, а вовсе не Одинцовых, но на этот раз лишь пожала плечами. День назад такие мысли меня бы порядком смутили, зато сейчас я чувствовала, насколько сильно вжилась, буквально вросла корнями в этот мир, а тот давно уже проник в меня.
Прежняя московская жизнь становилась похожей на подернутый зыбкой дымкой сон, о котором с каждым новым днем в Ровейне я вспоминала все реже и реже.
Зато новая реальность уверенно заявляла свои права.
В ней я пообещала себе, что если с миссис Ванроуз все получится, то мы с Рори непременно украсим нашу квартиру к празднику и даже поставим настоящую елку. Ну или елочную веточку, на худой конец.
Заодно сделаем игрушки своими руками, если не будет хватать денег на настоящие. Пусть у нас будет настоящий праздник!
С такими мыслями я добралась до рынка, где поторговалась всласть, после чего, вернувшись, испекла нам с братом сырники. Потому что купила творог и крынку сметаны – вот насколько я осмелела в свете открывавшихся передо мной денежных перспектив!
Также решила, что сделаю на обед и ужин овощное рагу, и даже прикупила нехватающие ингредиенты.
Наконец, убрала со стола и приказала брату разобраться с его воинством, валявшимся под ногами, после чего одеваться на каток.
Вскоре мы уже шагали по зимним улицам вполне довольные собой. Немного припозднились со сборами, поэтому пришлось ускориться, чтобы успеть к нужному времени.
Добрались и до заведения миссис Чанг. Прачечная была открыта, но сквозь запотевшие окна Ким-Ли я не увидела, а заходить внутрь не стала: время поджимало.
Решила, что сделаю это на обратном пути, сейчас нам нужно было поспешить.
На каток нас с Рори пропустили без вопросов. Охранник, с которым у меня вчера вышел небольшой конфликт, расчищал снег возле палатки администрации и кинул в мою сторону недовольный взгляд. Судя по всему, ему не особо нравилось, что я стала доверенным лицом Брамса.
Но мне было все равно.
Заодно подумала: интересно, кто из работников катка шпионит и докладывает обо всем Отступникам?
Быть может, этот самый охранник? Или же кто-то из двух других, собиравших деньги за вход и направлявших желающих узнать о занятиях к палатке администрации? Либо сам Брамс, отвечавший на вопросы собравшихся?
Может, именно он снабжал Кристофа нужной тому информацией?
Я понятия не имела.
Тут Брамс, которого обступила целая толпа детворы и взрослых, меня заметил. Помахал, подзывая.
– А вот и наша замечательная преподавательница! – произнес он довольным голосом. – Рина, дорогая моя, познакомься – это твои первые ученики!
– Ну что же, рада всех видеть! – улыбнулась я, рассматривая детей, многих из которых привели взрослые.
Увидела среди них Нэнси Финниган, улыбнулась ей еще шире – у меня на нее были большие планы. Затем посмотрела на озорные мордашки детей в возрасте лет так от шести до тринадцати, после чего принялась прикидывать, чем всех займу, чтобы первое занятие прошло весело, а заодно и поучительно.
Позже, когда мы привыкнем друг к другу и я пойму уровень умений каждого, начнутся настоящие тренировки.
Тут мой взгляд остановился на худеньком темноволосом мальчике. Он, как и многие другие, пришел с родителями, но они держались в стороне и выглядели крайне напряженными.
Ждали, когда я к ним подойду, а заодно смотрели на меня пронзительными взглядами – словно боялись, что за этим последует.
Внезапно я поняла, что это и есть тот самый ребенок, о котором вчера говорил мне Кристоф.
Мальчик, в котором недавно проснулся Огненный дар Отступника, но родители не захотели сдавать своего ребенка инквизиции.
Решившись, я подъехала к этой троице.
Мать, худенькая и осунувшаяся, смотрела на меня испуганными глазами. Отец хмурился, сжимая руку сына, но молчал. Мальчик – сероглазый и серьезный – глядел на меня без страха.
– Как тебя зовут? – улыбнулась ему.
Затем протянула руку, и он нерешительно вложил в нее свою в синей варежке.
– Томас Ридклиф, – сказал мне.
– Приятно познакомиться, Томас! Можешь называть меня мисс Риной. Рада, что ты уже на коньках. Сейчас начнется наше занятие, и ты должен будешь пойти со мной, а родители смогут смотреть на тебя со стороны. Во-он оттуда, от той сетки. Если тебе станет страшно, ты всегда сможешь к ним подъехать.
