След бури - Елена Сергеевна Счастная
Ночью, когда шум в лагере стих, Млада сидела на своем посту, застывшим взглядом смотря куда-то в жёлто-оранжевый центр костра. Рогл тихо сопел рядом, пытаясь из можжевелового прута смастерить себе лук. Всё никак не мог смириться с тем, что права носить оружие воеводы его лишили. Знать, ничего толкового у него не выйдет, но Млада не вмешивалась. Даже нож охотничий ему дала на время, чтобы сподручнее было. Авось старшины не узнают.
Волны тепла от огня пробегали по лицу, иногда чуть обжигая. Сегодня был удачный день для несения дозора: Млада всё равно долго не смогла бы сомкнуть глаз. Чем ближе дружина подходила к лагерю вельдов, тем сложнее было сбросить с себя волнение. Оно нарастало день ото дня, даже приходило обрывками образов во снах, когда мнились ей то шатры их стойбища, то жрец Зорен с чернёным кинжалом в руке. Последний раз Млада так беспокоилась, когда готовилась к последнему испытанию у Песчаного Ворона прежде чем покинуть его… Тогда она чуть не погибла и ещё почти луну вынуждена была провести у Мастера, залечивая раны, следы от которых до сих пор остались на спине.
От ложной боли, пробежавшей между лопаток, Млада повела плечами и встала. Слегка морозный воздух тут же охладил кожу. Стоило пройтись к озеру, размяться да оглядеться. Мало ли. А то ещё какие ненужные мысли полезут в голову. Ну их.
Вельдчонок подобрался было за ней, но она бросила короткое:
— Сиди тут, — и парень вернулся к своему вдумчивому, хоть и бесполезному занятию.
Тонкий наст, что покрыл снег после захода солнца, хрустел под ногами. Млада старалась идти осторожно, но всё равно время от времени проваливалась в рыхлые сугробы почти по колено. По слабо протоптанной тропе она спустилась к берегу. Затянутая толстым слоем льда гладь простиралась далеко вперёд, лес разделял небо и белую снежную пустыню тёмной зубчатой полосой. Голые остовы рогоза вытянутыми булавами покачивались у границы замерзшей воды. Слабый ветер гулял на просторе, не путаясь меж деревьев, приятный, почти ласковый.
Невольно любимое тривичами озеро Глухое напомнило Младе то, что она видела, когда они со Скуратой нашли следопыта. Значение того образа она не могла понять до сих пор, да и постичь его особо не пыталась. Если и было в нём предзнаменование, то ничего доброго оно не сулило. А что поделать с этим знанием? Как помочь? Только и предостеречь дружину, чтобы в воду не совались. Глупо. Откуда у вельдского лагеря взяться хоть какому-то чахлому прудишке.
Млада медленно выдохнула и обхватила себя руками за плечи. Сделав ещё шаг к берегу, она снова проломила ненадёжный наст одной ногой и неуклюже села в снег. Поминая бесов и отряхиваясь, встала, но замерла, прислушиваясь.
Негромкие мужские голоса донеслись со стороны озера. Судя по всему, сильно путники не таились, либо ещё не углядели отсветов костров из лагеря. Млада, не медля, легким чуть скользящим шагом, прошла к зарослям молодого ельника и скрылась между пушистых ветвей, прокралась вдоль озера к тропе, по которой тривичи ходили на рыбалку. Лучше поостеречься. Мало ли, кто это. Деревенские из Ракитки, ещё не оставившие поисков пропавшей дочки старосты. А может, кто похуже.
Млада напрягла слух, вгляделась сквозь темноту в чётко различимые на светлом снегу фигуры пятерых незнакомцев. И замерла, услышав знакомый, но по-прежнему непонятный ей говор. Разведчики вельдов. Возможно, даже те самые, что напали на Искру и её друзей. Мужчины на миг скрылись за густыми зарослями ивняка и показались вновь. Идущий впереди всех вельд вскинул руку, приказывая остальным остановиться. Значит, выйдя на открытое место, они наконец заметили редкие костры становища. Один за другим, разведчики, пригибаясь, таясь за деревьями да кустами, поднялись вдоль тропы и попадали на животы. Теперь они не разговаривали, только подавали друг другу отрывистые знаки. На время они разошлись в стороны, видимо, чтобы лучше разглядеть лагерь. Млада им не мешала и из ельника не высовывалась, надеялась только, что её следов верхогляды, занятые более важным делом, не заметят.
Но долго так не просидишь — что-то делать надо. Ведь ещё немного — и вельды дадут стрекача к своему становищу, скроются в лесу и ищи-свищи. Тогда кочевники успеют хорошенько подготовиться к встрече дружины. Млада тихо двинулась к ближайшим палаткам, чтобы позвать кого из кметей, но уже почти пробравшись к лагерю, заметила, как вельды вновь собрались вместе и двинулись обратно к тропке, с которой сошли. Видно, узнали всё, что нужно. Какие шустрые.
Млада развернулась и пошла за ними, осторожно пробираясь меж тонких стволов и стараясь не шевелить ветки. Поднимать шум теперь — самое последнее дело. По дороге она скинула плащ, бездумно провела пальцами по рукоятям скрамасакса и Призрачного, проверяя, на месте ли они, хоть и знала, что деться им некуда.
Разведчики, прибавив шагу, стремительно отдалялись от лагеря. И хоть шли они споро, но умело и ловко — гуськом по старым следам на тропе. Те, подмёрзнув к ночи, сызнова не проминались — а значит, понять, что тут проходил кто-то ещё, будет сложно даже зоркому следопыту. Отпечатков же вокруг лагеря могут и вовсе не заметить.
Млада осторожно достала на ходу нож, коротко примерилась к замыкающему вельду и резко обхватила его рукой за шею, зажимая рот. Всадила скрамасакс в спину под рёбра, а затем полоснула по горлу. Вельд выпучил глаза, но не смог и пикнуть. Только забился, шурша ногами по снегу, и в последнем усилии попытался содрать со рта её ладонь. Ещё пару раз он дёрнулся и обмяк. Млада тихо уложила его наземь, стряхнула с перчатки липкие капли.
Остальные заметили пропажу товарища не сразу — успели уйти вперёд на несколько саженей. Млада догнала их, пока вельд, ставший теперь последним, не успел обернуться. Теперь уж точно не утаиться. Второго она сбила с ног сильным ударом по ногам. Тот неловко взмахнул руками, заваливаясь на бок. Трое других оглянулись и бросились на подмогу. Млада обрушилась на вельда сверху, всадила ему нож в шею. Скрамасакс проткнул горло насквозь и вышел у основания черепа. Вельд застыл, так и не успев вынуть меч из ножен. Кровь вязко толкнулась из раны и потекла, дымясь, на снег.
Млада увернулась от просвистевшего над ухом клинка, повалилась ничком и откатилась с тропы.
