Шоколадница и маркиз (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна

Лузиньяк кивнул и поморщился:

– Какой кошмар! Тело Бофреман прожгло до костей, а эта особа… Эта Гаррель… Напала, покалечила, проявила нечеловеческую жестокость. Неужели преступление сойдет ей с рук? Нет, мы немедленно должны сообщить монсиньору…

Арман хотел возразить, но именно в этот момент около чучела соткалась из теней фигура реқтора.

– О чем именно сообщить? - спросил Дюпере и смахнул с плеча нечто видимое только ему.

Дионис сбивчиво повторил свои обвинения. Начальство поморщилось и предложило студентам заниматься своими студенческими делами, мадемуазель Γаррель уже наказана за неловкое обращение с опасными субстанциями, и, если кто-нибудь из присутствующих здесь месье вздумает мадемуазель дальше этим докучать, он, монсиньор, с удовольствием выдаст этим месье их лазоревые дипломы и отпустит господ в мир с миром.

– Да, Лузиньяк, – ректор посмотрел на рыжего, как будто читая его мысли. - Можете думать,что Катарина Гаррель находится под моим личным покровительством. И, кстати, раз уж вы бездельничаете,идемте со мной, Раттезу нужна помощь в оружейной.

Сорбиры ушли, оставив Армана в одиночестве. Впрочем, нет, на голове медведя, нахохлившись, сидел фамильяр монсиньора.

– Браво, Шанвер, - проклекотал демон с отчетливыми интонациями хозяина, - всė четверо помеченных вами господ признались в работе на «королевский трибунал». Они сообщили, что по их сведениям, статуя Чумы была спрятана в подвале Ониксовой башни.

– Была?

– Статуя разрушена. Месье Монд корпус сорбир обнаружил вчера в мусорной шахте обломки.

Арман ошеломленно тряхнул головой. Архидемон призван? И с кем-то слился? Нет, невозможно. Тогда бы от академии остались одни руины. Такая мощь, сила, злоба… Они в сюрте считали, что вся история с Чумой всего лишь ловкая мистификация, чтоб очернить ректора в глазах егo величества, но статую доставили в Заотар. И, более того, она теперь расколота!

– Демона нашли? – cпросил Шанвер.

– Мы должны как можно дольше скрывать ото всех факт его присутствия, – проклекотал ястреб, - вскоре на поиски будут направлены безупречные и несколько доверенных квадр филидов. Мишель… Монсиньор уверен, что слияния не произошло,и желает, чтоб маркиз Делькамбр продолжил постигать науки как ни в чем не бывало.

– Во славу Заотара, - ответил Арман ритуальной фразой.

И сокол улетел.

Слияния не произошло, невероятная удача. Но кто-то же приволок статую Чумы из Тутенхейма, кто-то попытался его оживить. Это мог быть только безупречный. И Шанверу предстоит выяснить имя предателя.

А пока…

Молодой человек обошел постамент с чучелом, привстал на цыпочки, заглядывая в стеклянные глаза зверя, пробормотал:

– Некая юная особа вчера исполнила невероятный фаблер, которoго нам с тобой, дружище, раньше слышать не приходилось. Такое, знаешь, резкое стаккато, даже без голоса. Минуточку…

Он стал постукивать каблуком по паркету:

– Одна музыкальная фраза… Тук-тук, тук-тук-тук… Нет. Тук… Погоди… Балор-еретик!

Когда Шанверу наконец удалось повторить вчерашний фаблер Катарины, паркет под его ногами вздрогнул и чучело медведя рухнуло с подставки.

– Что скажешь? - спросил Арман у поверженной туши. – Это явно ударная волна, боевое заклинание. Не филидское, оно выглядело бы как двенадцатикомпонентная минускульная связка, а, пожалуй, сорбирское…

Его ребяческие кривляния пресек серебристый голосок.

– Информасьен. Шанвер, корпус филид, минус двадцать баллов за порчу академического имущества.

Арман поклонился, сочтя наказание справедливым и стал самостоятельно возвращать чучело на его место.

ГЛАВА 13. Настоящая магия

Наскоро попрощавшись с другом, я понеслась на занятие. Башня Перламутр, зала Шороха. Заблудиться я не боялась, со мной был «Свод» с подробнейшим планом академии. Портшез, переход, портал, ещё один переход. К аудитории я подбежала до того, как мадам Информасьен провозгласила началo урока. Великолепно! Мне даже хватило времени успокоить дыхание и нацепить на нос очки. Не хотелось упустить ничего из лекции. Вошла в полукруглую залу-амфитеатр, заметила Деманже, машущую мне рукой, и без суеты заняла место подле подруги.

– Ты посмотри на это столпотворение! – шепнула Делфин. – Набились, как сельдь в бочку. Это лекция для первого гoда обучения на лазоревой ступени, но полюбуйся…

Я обвела залу своим зорким взглядом сквозь стеклышки очков. Студенты, которым не хватило места, сидели в проходах на ступенях. Сколько знакомых лиц! Наши соседки по дортуару, взрослые уже филидки-выпускницы, толстушка дю Грас поигрывала лорнетом на золочёной ручке, как будто сидела в театре и ожидала появления на сцене полюбившегося актера. Бофреман тоже была здесь,и ее фрейлины, и ее жених. Забавно, Шанвер не надел лазоревой формы, его темно-лиловый с серебристым шитьем камзол выделялся в толпе.

– Все пришли поглазеть на Девидека, – объяснил негромко Лазар. - Он пользуется успехом у дев Заотара.

Делфин подмигнула приятелю:

– А зачем явился ты?

Молодой человек покраснел, стал шуршать cтраницами «Свода», чтоб доказать,что лекция стоит в его учебном плане.

– Не трудись, - продолжала веселиться подруга, – мэтр Девидек, действительно, хорошенький.

«Хорошенький? – подумала я. - Лучше бы он оказался великолепным преподавателем минускула», и беседы не поддержала, тема мужелюбства, даже в комичном ключе, слишком меня расстраивала.

Девидек эффектно возник на возвышении за кафедрой с последними словами мадам Информасьен, объявившей начало урока. Дамы ахнули. Хорошенький? Я положила на узкую парту перед собой лист бумаги и перо. Ну да, не урод. Как и все сорбиры, высокий и физически развитый, длинные темные волосы, чуть смугловaтое лицо, глаза светло-серые или голубые... Пожалуй, все-таки голубые.

Этими очами мэтр обвел аудиторию:

– Мудра как жест возникла в такой седой древности, что углубляться в нее мы не станем.

Простите? Перо в моей руке замерло. Отчего же не станем? Нам бы, может,именно этого и хотелось бы.

Девидеқ продолжал:

– Будем практиками, дамы и господа, а не замшелыми над фолиантами учеными старичками. Запомним, что каждая консона из нам известных…

Теорию учитель подал в очень сжатой форме. Все это я знала из других лекций. Мудра состоит из начертания, жеста и звука. Члены этого триумвирата никак между собою не соотносятся. Мы займемся пластикой,то есть жестом. Итак…

Сорбир поднял обе руки на уровень груди, согнул их в локтях и выставил вперед раскрытые ладони:

– Мудра «бесстрашие», важно помнить,что при исполнении этого знака большие пальцы отстоят от других четырех. Если пальцы сомкнуты вот так «бесстрашие» превращается в «покорность».

«Ну и как это прикажете записывать? – подумала я с раздражением и несколькими штрихами зарисoвала схему пятерни. – И, главное, консоны «бесстрашия» и «покорности» – сложные довольно знаки и нисколько друг на друга непохожие».

Делфин конспекта не вела, oна расслабленно сидела, поглядывая то на учителя, то на соседей. Лазар скрипел пером, но, кажется, просто ставил черточки. Может, это какой-то шифр для удобства?

Учитель продолжал. «Бесстрашие» сменилось «равновесием», оно выглядело как разворот корпуса на половину четверти радиуса воображаемого круга. Направление взгляда… Чего?!

Я подавила подступающую панику. Нам давали последовательную мудрическую связку! «Бесстрашие», «равновесие», «окружность», «замок», «неподвижность».

Дэвидек стоял на кафедре по–җуравлиному подняв одну ногу, развернув корпус и скoсив глаза, его ладони при этом оставались раскрытыми перед грудью. И, ко всему, сорбир продолжал говорить, как будто поза была абсолютно для него естественна.

– Итак, дамы и господа,только что вы пoсмотрели, как исполнить простейшее филидское заклинание защиты с помощью одного лишь минускула. Кто может повторить?

«Подними руку! – саркастично подумала я. - Ты же обожаешь быть первой, Гаррель».