История Попаданки - Каталина Вельямет
«Интересно, куда это меня тащат? ЭЙ, А НЕЛЬЗЯ ПОЛЕГЧЕ?!» – в отличии от тела, разум девушки оставался ясным. Подобное возмущение было оправданным, ведь тащили её как мешок картошки. Собрав коленями все неровности дороги, она с удивлением отметила что ощущения боли нет. Все неровности конечно же ощущались, но больно не было.
«Раз уж я не могу двигаться и говорить, надо хотя бы осмотреться.» – решила она, стараясь рассмотреть окружение и запомнить дорогу. В данный момент разум девушки был преисполнен логики, нежели эмоций.
У основных ворот была небольшая сторожка, совершенно непримечательное строение. Тёмные провалы окон хищно скалились, не предвещая ничего хорошего. Оказавшись внутри ясность мысли и взора покинули Аулет, будто кто-то ударил её по голове.
***
Сторожка оказалась внутри намного просторнее. Каменное строение, примыкающее к стене, вплотную было своеобразным входом в город, для особо опасных преступников. Открыв одну из дверей, мужчины потащили пленников вглубь. Преодолев длинный коридор первого этажа, они спустились вниз по узкой каменной лестнице. Чем больше они спускались, тем сильнее в этом месте ощущались холод и запустение.
Когда лестница закончилась монолитной стеной с деревянной дверью обитой железом, один из мужчин постучал, используя молоток. На другой стороне послышалась возня и звук шагов. Когда дверь открылась, на пороге возник толстый мужчина во всём чёрном.
– Очередной шпион?
– Что-то вроде, надо проверить. – ответил один из магов, направив взгляд на девушку.
– Ну заносите. Посмотрим.
Сделав шаг назад и тем самым освобождая путь, он придержал дверь. Внутри пахло сыростью и плесенью, но никого это не волновало. Центр комнаты занимал железный стул.
– Посадить то сможете? Я пока сообщу капитану.
Переглянувшись, мужчины хоть и нехотя, но опустили девушку на пол. Подойдя к стулу, они принялись расстёгивать ремни. От весьма ощутимого удара о камень, Аулет очнулась. Открыв глаза первое, что она увидела, так пыльные сапоги. Доносящиеся с той стороны звуки пугали, поэтому сделав над собой усилие она чуть приподняла голову.
Сквозь спокойствие начал прорываться панический страх.
«Что же я наделала, надо было молчать. Надо было хоть что-то придумать. Надо было…» – запричитала она, поняв, что пока не может говорить.
Закончив с подготовкой, мужчины вернулись к ей, и подняв с пола, посадили на этот стул. Попытка пошевелить хотя бы пальцем ничего не дала. Она не могла сопротивляться, даже когда запястья приковали железными кандалами к ручкам стула. Мысли метались в голове, вызывая сильную боль в висках. Более того, они, лениво вращаясь в голове как сырники в сметане.
Подмечая, что состояние как-то резко меняется, Аулет тяжело задышала. В какие-то моменты её мысли были чёткими и ясными, но иногда её настигала тягучая пелена, которая даже туманила взгляд.
Девушка наблюдала за всем, словно в замедленной съёмке, и время от времени перед глазами всё размывалось. Все попытки сконцентрироваться были бесполезны. Аулет пыталась сосредоточить всё своё внимание на действиях стражников, на их одежде, даже на сырой каменной кладке стены. Лишь бы вернуть ясность мысли и зрения, которые так неожиданно покинули её в этой комнате.
– Кристалл на шею, и будем допрашивать, – послышался грубый мужской голос позади. На шею опустилось нечто твёрдое, холодное и жутко тяжёлое. Стало трудно дышать.
– Назови своё имя, – на пульсирующие виски опустились холодные пальцы. От массирующих движений головная боль отступила, как и ощущение покорности. Обладатель этого глубоко и низкого голоса так и остался стоять за спиной не желая показываться.
– Меня зовут Аулет. – она ощутила, как это тяжёлое ожерелье немного потеплело на коже.
– А теперь, Аулет, расскажи, всё что знаешь о своём спутнике по имени Ансель Дэверон.
Давление на голову резко усилилось, но было терпимо. С одной стороны говорить ничего не хотелось, но с другой на кону безопасность и жизнь.
«Извини Тимель, но я буду спасать, прежде всего, себя!»
***
Ариан не находил себе места. Коря себя за такую неосмотрительность. Это ж надо было так влипнуть, вроде не мальчик, чтобы верить в честность людей. Злился он прежде всего на себя, на свою глупость и легковерие. Пытался найти объяснение своим поступкам, но не находил, от чего злился ещё больше.
Подобно дикому огню, внутри кипело волнение и к этому чувству примешивалось ещё что-то..
«Да нет. Не может этого быть!» – простое осознание поразило его словно молния. – «Да нет, глупости! С чего бы мне беспокоиться за девчонку, тем более она все эти дни просто врала о себе. Возможно, что у них и нет ничего опасного, но сам факт лжи. Честным людям скрывать нечего!»
Наделённые силой старались не лгать. Сложно утаивать правду, если каждый может почувствовать это, а некоторые просто прочитать эту ложь. У каждого свои методы, ощущение энергий, чтение по жестам, мимике, просто интуиция. Можно скрыть свои мысли, но никогда нельзя было знать с кем столкнёшься.
«Но почему я ничего не почувствовал общаясь с ней? Почему?»
Погружённый в свои мысли, мужчина большими шагами мерил неровный участок дороги. Было бы глупо не сказать о происшествии Гронгеру, поэтому он обо всём доложил лично. Но на допрос его так и не пустили, и всё что ему оставалось, так это нервно нарезать круги.
– Да не волнуйся ты так. Всё будет хорошо. – сказал Лансель. Взглянув на своего десятника, Ариан испытал благодарность к юноше.
– Ты идти отдохни, а я останусь.
***
Верхний город, Изумрудный дворец.
– Эли, ты хоть понимаешь, в КАКОЕ положение меня ставишь?! – высокая женщина на вид лет сорока, срывалась на младшую Вельерскую.
– Матушка, вам не о чем беспокоиться, – отмахнулась девушка, с аппетитом поглощая воздушный десерт в хрустальной вазочке.
Она была вполне довольна жизнью, ранний подъём был компенсирован сполна быстрым прохождением главных врат. Настолько быстрым, что уже к полудню девушка со всеми почестями была доставлена в верхний город, под светлые очи своей матери – Ульдрамирии Вельерской.
«Железная Ульдра» – как её называли за глаза, была женщиной весьма неординарной. В отличии от многих других, она смогла не только добиться статуса свободной женщины, но и вела активную светскую и политическую жизнь. Свою дочь она оставила, когда девочке было одиннадцать лет, о чём сейчас сильно жалела. Это было её упущением, ведь в её отсутствии девочку совсем распустили, всё позволяли.
Ярость Ульдры клокотала не на шутку и смотря на свою слишком довольную жизнью дочь, женщине хотелось, как следует высечь нахалку. Сначала была радость от встречи, но когда ей донесли о поведении
