Свет - Рейвен Кеннеди
– Аурен.
Я пытаюсь осторожно шагнуть к ней, но из ее горла вырывается рык. Я провожу оценивающим взглядом по ее телу. Когда делаю шаг, она вытягивает руку и хлыстом бросает в мою сторону веревку клейкого золота. Но оно меня не трогает, потому что пока это всего лишь предупреждение.
Я ухмыляюсь, а она подозрительно прищуривается.
О, Золотая пташка, я тебя вижу.
– Итак, ты наконец-то проснулась, – будничным тоном говорю я, мельком посмотрев на зависший в воздухе золотой хлыст, готовый в любой момент нанести удар. – А ты вовсе не жаворонок, да?
Сквозь стиснутые зубы у нее вырывается еще один рык.
– Я так и думал. Все нормально, Райатт ведет себя еще хуже. Хотя, – задумчиво произношу я, броcив взгляд на темнеющий вход в пещеру, – сейчас все равно ночь.
Медленно и неспешно я делаю шаг влево, обходя ее. Я сохраняю между нами ту же дистанцию, но Аурен двигается вместе со мной. С ее тела больше не сочится золото, но оно собралось вокруг нее.
За ней простирается золото, в котором отражаются ее движения, и оно колышется, как морская волна. Но мое внимание приковано к Аурен и ее ауре, мерцающей вокруг ее силуэта.
– Ты знаешь, сколько дней проспала? – спрашиваю я тем же убеждающим тоном. – Лежала на кровати, не просыпалась, не ела. Готов поспорить, ты, наверное, чувствуешь небольшую слабость.
Как только я произношу «слабость», гнев прорывается сквозь золото, и она с силой швыряет его в меня. Но теперь я готов и успеваю увернуться от липкого хлыста до того, как он наносит удар. Золото ударяется о камень и разлетается брызгами.
Я цокаю языком:
– Не очень-то вежливо.
Ее лицо искажается в злобном оскале.
– А, понимаю, – беззаботно говорю я и стаскиваю испачканное пальто, уронив его на землю, а потом медленно закатываю рукава. – Вежливой ты быть не хочешь. Ты хочешь драться.
От одной этой мысли тело мое меняется: кожу предплечья и позвоночник пронзают черные шипы. Они обрамляют мои брови, и я касаюсь языком клыков, которые теперь торчат изо рта. Аурен пристально следит за моим изменением, как зверь, оценивающий другого хищника. Я с заостренными ушами и полоской серой чешуи на скулах дарю ей улыбку истинного фейри.
Аурен тяжело дышит, а тело ее так напряжено, что кажется, будто она – туго натянутая струна. Аурен не станет слушать мои увещевания вновь стать собой. Нет, она только и ищет повода сорваться.
Вот почему я поднимаю руку и жестом приглашаю ее подойти ближе.
– Если хочешь драться, то дерись со мной.
Большего приглашения ей и не нужно.
Аурен разводит руки в стороны, и золотая волна за ее спиной раскалывается. Потом она хлопает в ладоши, и золото повторяет ее движения, но я падаю на колени и откатываюсь в сторону до того, как оно врезается в меня. Аурен отлично фокусируется на битве. Она не истощает свои силы, как в замке Рэнхолд, и ее аура держится плавно, хотя Аурен не совсем в себе.
Но мне тоже кое-что известно о двойственности характера.
– Это все, на что ты способна? – отскочив назад, провоцирую я.
Она разворачивается ко мне, испепеляя взглядом. Золото двигается вместе с ней, отбрасывая ее волосы назад, закручиваясь перекошенными волнами, и встает рядом в позицию нападающего хищника. Сжав кулак, Аурен направляет его в мою сторону, пытаясь меня изувечить. Я отпрыгиваю, но не слишком быстро, и от силы удара оно брызжет на меня. Вижу, как горят ее глаза, как напряжена челюсть, и в ответ ухмыляюсь.
Аурен снова и снова направляет на меня волны. Но я не только проворен, но и прекрасно ее знаю. У меня получается предугадывать каждое ее движение. Я успеваю понять, что она сделает в следующую секунду, и увернуться от золота до того, как оно в меня врежется.
Каждый раз, как Аурен пытается уложить меня на лопатки, я выскальзываю из ее золотых объятий и, посмеиваясь, кружу вокруг нее. Золото держится наравне, одновременно со мной ударяя о землю и выгибаясь дугой. Аурен явно злится, судя по тому, как она хмурит брови и почти не моргает. Но она так непринужденно владеет своей силой, что выглядит, черт возьми, великолепно.
Увернувшись от еще одного летящего в мою сторону всплеска, я с улыбкой вытираю с щеки брызги.
– Если хочешь нанести удар, нужно быть быстрее, – издеваюсь я.
Она с досадой кричит и меняет тактику. Теперь Аурен разделяет переливающуюся волну на сотню гнущихся канатов и обрушивает их на меня, как хлысты. Я пригибаюсь, но одним хлыстом она попадает мне в живот и впечатывает в камни.
От удара я кряхчу и, сверкая глазами, замечаю ее реакцию. Она довольно приподнимает уголки губ, но, заметив, что я тоже одариваю ее быстрой ухмылкой и вскакиваю на ноги, тут же перестает улыбаться.
– Уже лучше, Золотая пташка. Но, может, оставишь золото и ударишь меня как следует? – вкрадчивым тоном произношу я.
Растерявшись, она недоуменно смотрит, а потом в гневе поджимает губы. Золото по одному щелчку ее пальцев тут же теряет форму и падает на землю, растекаясь под подошвами моих сапог. Золото мгновенно затвердевает, и хотя толщиной оно всего около дюйма, этого хватает, чтобы пригвоздить меня к земле.
Умная девочка.
Теперь, когда я увяз в золоте, Аурен подходит ко мне, довольно покачивая бедрами. Когда она останавливается напротив меня, в ее глазах появляется блеск. Любой, кто оказался бы на моем месте, в штаны бы наделал от страха. Или хотя бы попытался вылезти из сапог и убежать. Ну а я? Я только завелся. И не схожу с места.
– Ты великолепна, когда слетаешь с катушек, – говорю я ей.
И прижимаюсь ртом к ее губам.
Ее рот теплый и податливый, а еще покрыт золотыми каплями, и я, не сдержавшись, пробую их языком. Всего секунду мы касаемся губами, а потом Аурен отпихивает меня, и затвердевшее золото снова становится жидким. От ее силы я отшатываюсь, чувствуя, как золото плещется вокруг моих голеней.
Аурен шумно дышит и кажется еще более сердитой. Она подносит пальцы к губам, и ее золотистые глаза вспыхивают. Мгновение она просто злобно смотрит на меня, пока золото колышется у наших ног.
Ну же, Золотая пташка.
Готовясь к следующему удару, я собран, но держу себя непринужденно. Аурен опускает руку,
