Предначертанная луной (СИ) - Мира Ризман
— Это несправедливо! — возразил Марселу и вскочил из-за стола.
— Даже если вокруг рушится мир, ты не сможешь ему помочь, пока луна владеет твоим разумом! — припечатал хот-рейм, и эти жестокие слова остудили эр-хота.
Тот рухнул на стул и, продолжая сжимать от ярости кулаки, уткнулся невидящим взглядом в полупустую тарелку.
— Мы поговорим об этом позднее, — хмуро добавил хот-рейм, после чего в столовой вновь стало тихо. Никто более не осмеливался начать разговор, а многие и вовсе просто ковыряли в тарелках, потеряв аппетит. Так, принцесса Юфемия нервно теребила рукав платья, то и дело косясь в сторону мрачного Марселу. Лоубэлика не скрывала своего волнения вовсе, откровенно пялясь на эр-хота. Лишь Эмелитту куда больше продолжала волновать Торина. Её сверлящий взгляд пронизывал до костей и заставлял сжиматься от недобрых предчувствий.
Ужин так и закончился в тягостном молчании. Марселу, так и не разжимая кулаков, поплёлся за хот-реймом, и лишь когда они, вместе со страшим поколением, покинули столовую, стало будто бы легче дышать.
— Прошу простить моего сына за несдержанность, — с милой улыбкой попросила эм-рейм. — Когда дело касается его друзей, он порой позволяет себе излишне горячиться!
— Нам всем стоит посочувствовать эр-хоту, — покачала головой Юфемия. — Непросто оставаться в стороне, когда верный друг в опасности, даже если понимаешь, что вмешательство принесёт лишь больше проблем.
— Ах, Ваше Высочество, вы так умны! — восхитилась эм-рейм, и тут же покосилась в сторону Торины. — Не то что некоторые, которые не осознают последствий от своих необдуманных речей!
— Эм-рейм Милора, думаю, не стоит винить во всём Её Высочество Торину, — внезапно вступилась Юфемия. — Это был волнительный вечер, и любой из нас едва ли удалось сразу же понять, как следует поступать и что говорить!
— Умение держать язык за зубами вообще-то тоже добродетель, — хмыкнула Эмелитта. — Но, увы, не все смогли ей овладеть!
— Вот уж действительно, не все, — ехидно согласилась Лоубэлика, не скрывая своего пренебрежения к рыжеволосой сопернице.
Торина опасливо наблюдала за разыгравшейся перепалкой. Она ощущала себя глубоко виноватой: её неосторожные речи заставили Марселу переживать и вызывали такой переполох! И почему от неё так много проблем?! Острое чувство собственной ненужности пронзали её насквозь. И почему она только не утонула в том самом источнике? С ролью младшей принцессы прекрасно справилась бы возлюбленная волшебника, а Юфемия, как ни посмотри, идеальная партия для эр-хота. Так зачем она здесь?
Эти мысли продолжали крутиться в голове Торины всю дорогу. Она без устали корила себя за невнимательность и опрометчивость. Уж лучше бы ей молчать, как раньше!
«Ну почему я всё делаю невпопад?» — едва сдерживая слёзы, спрашивала себя Торина. Её будто преследовал злой рок, приводящий каждый шаг к новым бедам. Она уже не знала, как ей быть и на что опираться. Её умозаключения всё ещё отличались наивностью и несерьёзностью, а интуиция не раз предавала, потому, когда ей, понуро следующей за служанками и продолжавшей истязать себя, вдруг показалось, что кто-то за ней следит, Торина не придала этому особого значения.
«Здесь темно, потому мне просто страшно», — попыталась успокоить себя принцесса, но не преуспела в этом. Чувство, будто она оказалась под прицелом, только росло. Её словно вновь забросило в Храм Трёхликого, и теперь кто-то опасный шёл по следу. У таинственного и пугающего преследователя был цепкий колкий взгляд хищника и острый нюх. Взвинченной до предела Торине чудилось, что она слышит его прерывистое приглушённое дыхание. Но стоило ей оказаться в башне, как странное ощущение покинуло её. Служанки откланялись, оставив Торину в гордом одиночестве, чему она поначалу даже обрадовалась — уж очень не хотелось ей находиться в компании чужих недоброжелательных людей. Однако едва за девушками закрылась дверь, сердце принцессы дрогнуло.
В башне было довольно темно. Оставленная на комоде тусклая лампа выхватывала очертания малознакомых предметов. Среди пугающих нависающих глыб-теней, Торина различила спинку кресла и небольшую тумбу подле него. Взяв лампу, принцесса направилась на поиски кровати, прячущейся где-то в глубине. Лунный свет призрачными лучами вливался в окна, рисуя алые полосы на белоснежных стенах и пятная светлые полы. Сам Янгос, подобно огромному ночному солнцу, всходил над горизонтом. Его грузное тело медленно заполняло ночное небо. Призрачный свет с каждой минутой становился всё ярче и насыщенней, словно наливался кровью. Торина невольно поёжилась — Янгос её пугал. Его жуткий свет будил потаённые страхи, отчего принцессе всё больше становилось не по себе. Не желая скрыться от лунного влияния, Торина торопливо подошла к окнам. Резким движением она задёрнула сначала одну портьеру, затем другую. В комнате стало темнее. В неясном свете лампы внезапно что-то блеснуло. В шаге от себя на полу принцесса заметила странное пятно. Торина наклонилась, чтобы рассмотреть и тут же отшатнулась. В вязкой, похожей на слизь тёмной жидкости, что-то шевельнулось! Нервно сглотнув, Торина опустила лампу чуть ниже и принялась осматривать полы. Рядом с первым пятном обнаружилось несколько похожих, только ещё больше. Торина отступила в сторону и чуть не вляпалась в лужу. В вязкой тёмной жидкости извивались нечто белёсое, то ли черви, то ли личинки. Зрелище было настолько мерзким и жутким, что Торину разом замутило. Она попятилась к выходу, но почти тут же налетела на кресло. Потеряв равновесие, Торина выронила лампу, и та покатилась по полу, обнаруживая всё новые и новые отвратительные лужицы. И прежде, чем она окончательно увязла в непонятной субстанции, на Торину сверху что-то упало. Нечто мокрое и противное начало стремительно расплываться по плечу. Торина инстинктивно поднесла руку, и пальцы угодили во что-то липкое и противное. Но спустя миг в ноготь уткнулась нечто мохнатое и склизкое. Вопль ужаса сам собой вырвался из глотки, а сознание тут же померкло. В каком-то отдалении Торине послышался чей-то жуткий визгливый смех, прежде чем тьма окончательно её поглотила.
Глава VIII. Стойкость гладиолуса
Ю, резиденция правителя, вторая четверть растущего кровавого Янгоса
Марселу размашистым шагом следовал за отцом. Внутри бушевал ураган, а от невозможности немедленно броситься другу на помощь хотелось выть! Однако проходя в кабинет и готовясь к ожесточённым спорам, Марселу заметил увязавшегося за ними дедушку.
— Не хочу, чтобы вы с отцом ссорились, — выдал тот и вместо того, чтобы закрыть за собой дверь, он обратился к отцу и жестом указал на выход: — Мауру, позволь это дело решить мне.
Отец привычно нахмурился, но возражать не стал. Обдав Марселу недовольным взглядом, он молча удалился, при этом позволив себе громко хлопнуть дверью.
— Присаживайся, — предложил дедушка и первым занял
