Страж - Елизавета Владимировна Соболянская
Мария Николаевна вздохнула и предложила сестре умыться с дороги, переодеть платье и выйти перекусить.
– А… сюда нельзя заказать еды? Хотя бы самовар! – дрожащим голосом спросила Катенька.
– Прости, милая, – вздохнула Мария Николаевна, – но нам нужно экономить. Чай в трактире обойдется нам куда дешевле.
Девочка не спорила. Она ушла за ширму, быстро умылась, обтерлась полотенцем, переменила белье, причесала волосы и показалась, вполне готовая к выходу.
– Ты молодец, быстро управилась! – устало улыбнулась ей сестра. – Положи пока белье в ту корзину, его отдадут прачке, я сейчас переоденусь!
Через полчаса две дамы вышли из гостиницы и, немного покружив по улице, зашли в кофейню.
– В Петербурге чай пьют редко, – шепотом объясняла младшей сестре старшая, – тут предпочитают кофе.
Катенька была удивлена. Дома ей кофе не наливали, считая слишком маленькой, зато чая – сколько угодно! Горячего, душистого! С вареньем и баранками!
Впрочем, чай в кофейне тоже нашелся, а к нему превкусные сайки с изюмом и свежее масло. Подкрепившись, дамы вышли на улицу, и Маша предложила прогуляться.
– Для визитов еще слишком рано, к тому же у меня мало адресов. Сначала заедем к Лидочке Веринской, она ведет переписку со всеми, вот у нее и узнаем, кто сейчас в городе.
Катенька из этой фразы почти ничего не поняла, но на прогулку согласилась. Они неспешно прошлись по улицам, разглядывая дома, наряды встречных дам и редкие витрины. А потом… вышли на Невский! И вот тут обе дамы совершенно пропали у витрины Елисеевского универмага! Им так хотелось заглянуть внутрь этого волшебного царства стекла, электрического освещения и диковинок, что Мария Николаевна не удержалась – взяла сестру за руку и решительным шагом направилась к дверям. Им не препятствовали.
Внутри было потрясающе! Пахло чем-то тонким, острым и нездешним. Под стеклянными колпаками блестели разноцветные леденцы, рядом высились расписные жестяные коробочки с надписью «ЛандринЪ». Дальше стояли бонбоньерки с шоколадными трюфелями в бумажных кружевных розетках, высились горки пастилы и орехов в шоколаде.
Катенька смотрела на все это, как на сказку – безо всякого желание заполучить это чудо себе. Она просто любовалась, вдыхала запахи ванили, шоколада и пряностей, дышала сладким теплом и восхищалась.
Внезапно Машенька остановилась и, восклицая что-то вроде: «душка», «прелесть», «не чаяла увидеть», принялась обниматься с тоненькой дамой в платье из нескольких слоев светлого шелка и в шелковой же накидке с отделкой из лебяжьего пуха.
– Ах, Мими! – дама наконец оторвалась от Машеньки. – Ты почти не изменилась! Кто это прелестное дитя?
– Моя сестрица, Катенька, – улыбаясь, ответила Мария Николаевна, – я привезла ее поступать в Смольный!
– Рада знакомству, – чарующим голосом пропела дама, – меня зовут Зинаида Павловна.
Катенька присела в книксене и потупилась.
– Мими, твоя сестра прелестна, приходите ко мне на чай в семь часов. Будет маленькое общество. Познакомлю тебя с мужем и сыном.
– Благодарю за приглашение, Зизи, непременно будем! – Мария Николаевна улыбнулась, дамы еще раз обнялись и разошлись.
– Катенька, уже два часа пополудни! Немедля в гостиницу! Нужно приготовиться к вечеру!
Легкая паника в голосе сестры заставила девочку ускориться. Они выбежали на улицу, наняли извозчика и помчались в гостиницу. Там Маша вызвала горничную и приказала ей сию секунду взяться за приведение в порядок их визитных платьев.
Глядя на прихваченное в дорогу визитное платье, Мими только вздыхала. Конечно, оно было глубоко провинциальным, и эти широкие рукава, давно вышедшие из моды! Но что было делать? Шить новое нет времени и средств, а появиться на приеме в плохо пригнанном платье «с вешалки» из ближайшей лавки готового платья не позволял хороший вкус. Так что Мария Николаевна сделала ставку на безупречный внешний вид. Платье было проветрено, пропарено, воротничок и манжеты из тонкого кружева сияли белизной и крахмалом, а корсет затянут ровно настолько, чтобы не выглядеть «затянутой».
Катеньке было проще – ее платьице было, по сути, еще детским, и от него не требовалось соответствие моде. Скромное, строгое – этого довольно.
До дома Зизи добрались на извозчике. Залюбовавшись ярко освещенным особняком, Мария Николаевна незаметно вздохнула – Зизи сделала отличную партию, выйдя замуж за товарища министра. Впрочем, зависть – смертный грех. У них с Катенькой есть шанс отлично провести вечер, и это уже большое счастье!
У дверей дома дам встретил швейцар. Он открыл тяжелую дверь и держал ее, пока они входили. В прихожей ждала дежурная горничная. Она приняла накидки, помогла снять шляпки, поправить прически и проводила в гостиную.
– Мими! – Зинаида Павловна подошла к подруге и снова нежно с нею расцеловалась. – Идемте, я представлю вас семье…
Семьей Зизи были мужчина лет тридцати пяти – одетый элегантно и строго, и молодой человек лет шестнадцати.
– Знакомьтесь: Аристарх Петрович Яхонтов, мой муж, и его сын – Алексей Аристархович! Моя подруга по институту, Мария Николаевна…
– Кунгурова, – представилась Маша, вспомнив, что бывшая сокурсница не знает ее «замужней» фамилии.
– И ее сестра, Екатерина Николаевна Байкова, – закончила Зизи.
Девочка сделала книксен, мужчины поклонились.
– А моя крошка Лили сейчас в детской, – с той же очаровательной улыбкой закончила представление Зинаида Павловна, – ей пока рано бывать вечерами в гостиной.
После нескольких любезных слов о детях и хлопотах взрослые отошли, оставив Катеньку рядом с молодым человеком.
– Алексей, займи гостью, – сказала Зинаида через плечо.
Юноша покривился, но остался. Девочка огляделась и увидела на столике несколько альбомов, похожих на тот, что подарила ей маменька.
– Алексей Аристархович, – сказала она вежливо, – вы можете идти, я займу время этими альбомами. Матушка недавно подарила мне похожий, и я бы хотела узнать, что в них пишут.
Молодой человек, наверное, и рад был бы оставить маленькую гостью одну, но народу в гостиной было немного, и его дезертирство станет замечено. Поэтому он
