Любимая, останься (СИ) - Обская Ольга

А может, все-таки рискнуть потребовать от него правдивого рассказа? Она имеет право знать. Марта почувствовала неожиданную решимость. Она даже заготовила фразу, которую собиралась произнести, как только они подойдут к дверям ее покоев: «Ваша Светлость, не могли бы вы выделить мне немного времени? Нам нужно поговорить». Однако ничего сказать она не успела. Генрих ее опередил:

– Марта, позволь выпить с тобой чашку чая. Нам нужно поговорить.

О чем это, интересно? Впрочем, неважно. Это подходящий момент, чтобы задать и свои вопросы. Марта открыла дверь и сделала приглашающий жест.

Глава 32. Я уже спрашивал

Марта и Генрих расположились в креслах у камина напротив небольшого столика. Герцог позвал прислугу и попросил приготовить чай. К чаю велел подать сладости и фрукты. Он долго перечислял, какие именно – получился внушительный список. И Марта почуяла неладное. Ой, неспроста ее решили задобрить килограммами лакомств. Видимо, разговор намечается нелегкий. Но о чем?

Хлопотливое снование прислуги не осталось незамеченным второй обитательницей покоев – Бадди. Она вышла из своей спальной и с довольной физиономией начала подтягивать к столику третье кресло.

– М-м-м... профитроли. А крем какой? Базанский? Сто лет не ела базанских сладостей, – она умудрилась протиснуться со своим креслом ровно между кресел Марты и Генриха и потребовала от прислуги, чтобы принесли еще один набор столовых приборов.

Марта полагала, что Генрих тут же отправит Бадди с ее бесцеремонной непосредственностью восвояси. Но он проявил подозрительное великодушие. Позволил атильде присоединиться к чаепитию и снисходительно терпел ее болтовню. Это насторожило Марту еще больше. Ох, не к добру он такой обходительный.

Хватило Генриха минут на пятнадцать. Когда Бадди прикончила вторую чашку чая, он все же намекнул ей, чтобы оставила его наедине с Мартой.

– В твоем возрасте, Бадди, как советуют лекари, полезно почаще отдыхать.

Бадди, разумеется, намек поняла. Она проворчала что-то нелицеприятное в адрес лекарей с их советами. Собрала себе на тарелку разных видов сладостей, которые еще не успела попробовать, и удалилась в свою спальную, зыркая на Генриха примерно так же, как смотрел на него прогнанный с плеча Марты Каррас.

За Бадди закрылась дверь, и в комнате воцарилась тишина. Оказывается, весь звуковой фон последнюю четверть часа создавала именно атильда. В этом застывшем в воздухе молчании Марта чувствовала особое напряжение. Она цедила чай и собиралась с силами, будто впереди сражение. Но ведь так и есть. Мало того, что сама намеревается задавать Генриху каверзные вопросы, так еще и от него ждала тоже какого-то каверзного выпада.

– Так о чем, Ваша Светлость, вы хотели поговорить?

– О твоей безопасности, Марта, – доверительно произнес Генрих и пересел в кресло, которое только что покинула Бадди, оказавшись совсем рядом.

Пока его слова звучали не так и тревожно. Может, зря Марта волнуется?

– Завтра бал. У нас уже первая гостья. И первая проблема, – начал разворачивать мысль Генрих. – Дитель сказала, что вы знакомы. А ты не помнишь, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство. Что если это как-то связано с тайной канцелярией? Ты действительно не помнишь?

– Нет, Ваша Светлость.

Марте бы артефакт – все бы вспомнила.

– У Дитель сложный характер. Несмотря на внешнюю учтивость и доброжелательность, она может поступить непредсказуемо. Если ей известно, что тебя разыскивают агенты тайной канцелярии, она может подсказать им, где тебя искать.

А Генрих-то оказывается не очень высокого мнения о моральных качествах Дитель. Считает, что та способна на подлость – мило улыбаться, но при этом сдать.

– Ваша Светлость, я действительно не помню, где и как мы с ней познакомились, но чутье подсказывает мне, что наше знакомство никак не связано с тем, что меня ищут люди короля.

Знал бы Генрих, о чем догадалась Марта насчет Дитель, диву бы дался. Но рассказывать ее «маленькую тайну» Марта не будет. Иначе придется упомянуть и о своей «маленькой тайне».

– Предположим, что так. И Дитель не представляет для тебя опасности. Но завтра на праздник съедутся другие гости. Ситуация может повториться. Что если кто-то из гостей, подобно Дитель, скажет, что уже знаком с тобой?

Да, это неприятно, когда тебя узнают, а ты даже не понимаешь, кто перед тобой и как себя с ним вести. Марта не хотела, чтобы подобное произошло. Но куда клонит Генрих? Не он ли сам организовал этот праздник и хочет, чтобы Марта на нем присутствовала?

– Мы можем поменять план, – предложила она. – Меня не обязательно представлять гостям. Я могу переждать бал в своих покоях. А встречу с Раменвилсом подстроим где-нибудь в уединенном месте – в саду, например.

– Это не решит проблемы. Все время прятаться – плохая идея. Дитель уже знает, что ты здесь. Кроме того, знают слуги. Информация в любом случае рано или поздно расползется по всему королевству.

Марта еще больше запуталась в мыслях Генриха. Не прятаться, тогда что? Как еще можно избавиться от чрезмерно пристального внимания тайной канцелярии?

– Я предлагаю изящное решение. – первый раз за все время разговора Генрих улыбнулся.

Ох, эта дьявольская улыбка. Такая неотразимая и такая опасная. Марта почувствовала, что вот сейчас и будет озвучен тот самый подвох, которого она ждет с начала разговора.

– Помнишь, я говорил, что представлю тебя на балу особой гостьей?

Конечно, Марта помнила. Но кое-кто так и не удосужился на подробности.

– Так вот. Я представлю тебя своей невестой.

От неожиданности Марта чуть чаем не поперхнулась. Базанские сладости стали поперек горла.

– Невестой??? – она закашлялась.

Генрих мягко постучал по спине. Скорее даже, не постучал, а погладил. Пятерня прошлась вверх-вниз по позвоночнику, а потом обосновалась на шее.

– Невестой, Марта. Моей невестой, – потемневшая синева его глаз гипнотизировала. Между прочим, запрещенный прием. – В таком статусе никто не посмеет тебя обидеть. Никто не позволит в твою сторону косого взгляда. Все в королевстве считаются со мной. Даже король. Даже он не решится отдать приказ задержать мою невесту.

Ладонь Генриха снова пришла в движение. Скользила по плечам, потом возвращалась к шее и затылку. Это были нежные прикосновения. Таких не ожидаешь от грозного мужчины. Этот контраст ужасно нравился Марте и совершенно сбивал с толку. Она не могла нормально трезво проанализировать, что ей только что предложили. Стать фиктивной невестой ради ее безопасности?

Звучало вроде бы и неплохо. Марте ведь нужна безопасность. Ей бы очень пригодился такой высокий по местным меркам статус – невеста герцога. Отпало бы множество проблем. Только вот было в этом предложении кое-что очень странное. Где-то здесь крылся подвох. Генриху-то какой от этого прок? Ему-то это зачем? Зачем предлагать Марте стать фиктивной невестой?

Кстати, «предлагать» – неправильное слово. Никто ничего не предлагал. Ее разрешения никто не спрашивал. Генрих заявил: «Представлю тебя своей невестой». Как будто вопрос уже решен. Марта такого не любила – чтобы решали за нее. Возможно, местным барышням нравится, когда мужчины во благо женщинам поступают, как считают нужным, не спрашивая их мнения. Но Марта из другого мира. Она привыкла, чтобы с нею считались.

– Ваша Светлость, разве не должны были бы вы спросить, согласна ли я? – с достоинством произнесла она. Надо было бы еще и руку его с себя при этом сбросить. Но слишком уж приятны были наглые нежные ласки.

Грозный выпад Марты почему-то нисколько не смутил Генриха.

– Должен был спросить, – невозмутимо согласился он. – И я уже спрашивал. И ты ответила, что согласна.

Глава 33. Не будешь возражать?

Марта дара речи лишилась. Несколько секунд смотрела на Генриха непонимающе. Что значит, она согласилась? Когда? Зачем? И собственно, на что она согласилась? Притвориться его невестой? Звучало совершенно неправдоподобно. У обоих должны были быть веские причины, чтобы заключить подобную сделку. Да и дело не только в причинах – причины еще могли бы найтись. Гораздо больше Марту смущало другое. Они с Генрихом должны были бы достаточно хорошо знать друг друга, чтобы решиться изображать жениха и невесту. Но когда бы они успели друг друга узнать? Марта была уверена, что их связывает только какой-то очень короткий эпизод в прошлом. Да и то, судя по всему, сомнительный эпизод.