Факультет звездокрылов - Маргарита Блинова

— Девушка, идите и сядьте уже где-то в уголке, не мешайте работать! И зверюгу свою заберите.

Но я не пошла и не села, хотя с меня натекла уже приличная лужа воды. Я осталась, и зверюга моя осталась. И я сейчас не про Бестию даже.

— Михель Соль, Трей Кесси, Ром Мыльный, — продолжала стоять на своем. — Эти дети сейчас одни на острове, напуганы и, возможно, им грозит опасность, ведь…

У собеседника сдали нервы. Мужчина схватил полупустую кружку с недопитым кофе, швырнул на пол и наконец-то оторвал зад от стула. Жаль, что не для того, чтобы самолично броситься на поиски галчат.

— Пошла вон! Вон отсюда!!! Выкиньте эту девчонку из штаба! Вон!!!

Вид красного начальника, брызгающего слюной и фонтанирующего злобой, произвел на меня неизгладимое впечатление. Настолько неизгладимое, что я действительно развернулась и пошла. Но не в уголок, на что надеялся мужчина, а к тому самому столу буквой «П».

Встала между двумя женщинами, осмотрела заваленный бумагами стол и совершенно спокойно попросила:

— Можно мне посмотреть списки дежурных?

Мне тут же протянули папку. Кивнув, быстро открыла, пролистала и нашла на пятой странице своих потеряшек. Детей селили в комнаты по четыре человека, в редкие смены по пять. И обычно дежурство несли тоже комнатами, значит… Я отыскала четвертую фамилию мальчика, запомнила номер домика, комнату и вернула папку на стол.

— Спасибо, — я была сама вежливость, если не считать холодной решимости, вновь вернувшейся в тело и разум.

Отошла от стола, кивнула Бестии, малость растерянной и слегка пришибленной встречей с начальством.

— Бестия, пойдем. Прижучим кое-кого!

Ведь то, что знают трое, знает и четвертый. Ну или догадывается так точно! А мне сейчас хватит любой зацепки.

Мы с дракошкой вновь выскочили на улицу в дождь и холод, не сговариваясь перешли на бег и умчались к корпусам, где спали галчата. Окна в домиках не горели, и, по идее, все дети должны были тихо сопеть в своих кроватках. Но то по идее.

Будь я любопытной десятилеткой, то спокойно уснуть, когда вокруг творилось вот такое, не помогло бы даже самое сильное снотворное!

Я огляделась и перешла с бега на быстрый шаг. Бестия трусила рядом по чавкающей лужами тропинке.

— Ррра! — высказалась она.

— Поддерживаю, это концентрированная сволочь, а не начальник. Ничего, сейчас найдем доказательства и…

И что будет дальше предположить мне не дали.

Дверь в домик, где как бы спали, по мнению взрослых, а как по моему собственному, так сто процентов бдели любопытные дети, отворилась, и в проеме показалась до боли знакомая фигура в черном комбинезоне факультета звездокрылов.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. О детской непосредственности и боевых манжетах

Бестия среагировала первой. Она радостно пискнула и со всех лап помчалась навстречу. Игнорируя ступеньки, распахнула удивительные крылья, на внутренней стороне которых серебрилось свое собственное звездное небо. В один прыжок хвостатая непоседа взлетела на крылечко и сжала ногу встречающего в крепких драконьих объятьях.

— Бестия?

Голос Глена мог посоперничать с любым раскатом грома, но шаловливую малышку это не смутило. Она подняла голову, глянула честными, не замутненными наличием совести глазками и расплылась в клыкастой ухмылке. Ну как на такую сердиться?

Вот и Глен не осилил науку гневных педагогических взглядов и ласково почесал драконий нос, а потом поднял голову и заметил меня.

— Адриана!

— И снова привет, — сказала я с усталой улыбкой на губах и поднялась по ступенькам под защиту козырька. — Ты почему здесь?

Он, видимо, хотел задать тот же вопрос, но я опередила.

— Госпожа Магни сняла меня с поисковой операции, собрала всю малышню здесь и велела глаз с них не спускать, — пробасил Глен, отступая в сухое и прогретое нутро домика. — Сказала, что интуиция подсказывает: эти хитрые головастики что-то знают, но не хотят рассказывать. Но я-то понимаю, что это из-за руки…

И он кивком головы указал на правую руку, которая все еще не восстановилась после вывиха. Я прошла за ним, сняла и встряхнула неприлично мокрую куртку ядожалов, скрутила и выжала мокрые волосы. И все это время торопливо говорила:

— А я тебе так скажу: у нашего, то есть вашего, декана просто потрясающая интуиция! Госпожа Магни права от и до. Эти хитрые моськи кое-кого покрывают.

— Кого? — уточнил Глен, протягивая мне полотенце для рук.

Я с благодарным кивком приняла такое важное и нужное сейчас полотенце и приготовилась отвечать, но тут потеплел камень переговорного устройства.

— Наши вызывают… Ты можешь пока собрать всех и усадить в круг?

Глен кивнул и без колебаний ушел по коридору. Бестия проказливой тенью поцокала за ним. Через мгновение спальный домик сотряс коллективный детский вопль: «Дракон» и мощный рык:

— Дети-и! НЕТ!!!

Я сделала шаг, но подавила порыв броситься на выручку и торопливо сжала обжигающе-горячий камень переговорного устройства. Закрыла глаза, вслушиваясь. Вздрогнула от пронзительного:

«Адриана».

Моментально узнала Кристена Арктанхау, вспомнила его последний приказ и повторно обиделась. Впрочем, обида жила лишь до его следующего:

«Адриана, пожалуйста, не молчи! Где ты? С тобой все в порядке?»

Это было до того странно, что я открыла глаза и посмотрела на камень, зажатый в руке. Что за необоснованная паника в лучших традициях моего старшего брата? Увы, но и он не мог мне внятно объяснить, что вообще происходит.

Быстро отчиталась:

«Я в спальном домике с Гленом, детьми и Бестией, которую эти самые дети в данную минуту пытаются растащить на сувениры».

Шумный выдох облегчения, и я услышала нечто невероятное:

«Поговори со мной».

Дальше по коридору что-то печально рухнуло и сломалось. Дети встретили грохот дружным воплем маленьких дикарей, Глен отчаянным:

— Бестия, слезай с люстры!

«Эмм… Сейчас?» — выпалила я, мысленно гадая, как бы так потактичнее намекнуть, что у меня там дракона на кусочки делят.

«Всего минуту».

«Хорошо… О чем?»

«Не знаю. Просто поговори. Хочу слышать твой голос».

Я огляделась по сторонам, взглядом ища тему для разговора, и неожиданно вспомнила:

«Здесь я впервые поцеловалась».

Сказала. Потом поняла, что сказала. Потом хлопнула себя по лбу и мысленно сгорела от стыда.

«И как? Понравилось?» — вкрадчивым тоном уточнил северянин, явно не догадывающийся о румянце на моих щеках.

Я устало прислонилась спиной к стене, потому что ноги уже отказывались держать, и постаралась не расхохотаться при воспоминании о том самом первом разе.

«Кристен, мне было девять, ему, кажется, одиннадцать. О каком там «понравилось» может идти речь?! Как вспомню, так рыдать от смеха тянет! Мы остановились друг от