Ворон и радуга. Книга 1 - Надежда Черпинская
Эливерт, получив своё, поднялся и потянул за руку Лиру. Девчонка оправила платье, стряхнула листву, мечтательно улыбнувшись, шагнула к нему и уткнулась в грудь. Пришлось обнять её, хоть руки упорно делать этого не желали. Но Ворон себя преодолел. В конце концов, заслужила немного ласки – у него так давно не было женщин, и стоило её поблагодарить, пожалуй…
– Ты меня любишь, Эливерт? – улыбнувшись, спросила она.
Ворон знал, что надо ответить. Когда женщина спрашивает такое – ответ может быть только один. Но вот в этом пересилить себя он уже не смог. Не хотел врать. Не видел в этом смысла.
– Нет, – отозвался он равнодушно. – Не люблю.
Она отстранилась, личико перекосило от обиды.
– Не любишь?
«А ты стал скотиной, Ворон! Ну что тебя стоило, ответить ей так, как она ждала? Язык бы отсох? Ведь сколько раз ты говорил это, не чувствуя ничего на самом деле. Просто, чтобы сделать девчонкам приятно. А теперь тебе всё равно, да? Всё равно, что она чувствует. Всё равно, что сейчас ей досадно и больно. Разумеется, не всё же тебе одному страдать… Пусть всем вокруг будет паршиво! Так? Сволочь ты, Ворон, конченая тварь!»
– Лиру… ты… славная, – с трудом выдавил он. – Не в том дело, что я тебя не люблю… Я никого не люблю. Не нужен мне никто. Мне одному лучше.
– Так значит, это правда? – насупилась она. – То, что про вас болтают? Ты с ней, с миледи Миланейей? Я не верила. Она же целительница. Ей нельзя мужчин любить. Теперь понятно всё – мне до неё куда… Она вон какая! А ты не боишься, что Небеса тебя покарают?
– Я? Нет, не боюсь, – покачал он головой. – Лиру, что ты несёшь? Причём здесь миледи? Кто эти сплетни распускает? Я же сказал – не нужны мне бабы. Мне и одному неплохо. Ты хорошая девчонка, но…
– Дурак! – обиженно фыркнула девица, развернулась и нетрезвой походкой двинулась обратно на праздничную поляну.
Эл знал, чего она сейчас ждёт: чтобы он догнал, прощения попросил, целовать полез, а она бы упиралась и плакала, а он бы её в объятиях своих успокоил…
Да на хрен ему весь этот балаган нужен?
– С тобой было хорошо, – крикнул он ей вдогонку. – Захочешь снова – приходи как-нибудь… вечерком!
– Дурак! – крикнула она ещё раз и пошла быстрее, размазывая по лицу пьяные слёзы.
***
Прошло два дня. После заката, едва стемнело, Ворон услышал шаги на крыльце. Открыл дверь раньше, чем успели постучать.
Лиру поглядела исподлобья и молча переступила порог.
Он отстранился, пропуская её в дом, запер дверь на щеколду, посмотрел на девчонку сверху вниз и молча указал глазами в угол, на постель.
***
Скучно иметь женщину, которая смирилась с ролью подстилки. С другой стороны, это удобно. И это лучше, чем вовсе не иметь женщины.
Лиру приходила довольно часто. Приходила поздно. Уходила рано. Почти не мешала. Ничего не просила, не пыталась указывать или требовать. И даже не обижалась, когда её место в его постели доставалось кому-то ещё. Такое случалось лишь изредка. Он не видел смысла менять любовниц, ведь все они были ему одинаково безразличны. Но иногда случалось...
Разумеется, в Лэрианоре такие вещи невозможно было скрыть. Это как маленькая деревня. Все всё знают. Но Лиру не упрекала даже за измены.
Элу, казалось, что она его побаивается. Нет, не его кулаков – для этого повода не было вовсе: за всю жизнь ни одну женщину он не ударил, хоть некоторые порой так и напрашивались. Она опасалась другого – опасалась его злить, опасалась, что он вышвырнет её прочь из своей жизни.
Очень удобная девочка. Другие наивно надеялись на что-то, и Эл поспешно от них избавлялся. Пусть уж лучше приходит Лиру. К ней он привык. Она мало болтала. А иногда даже готовила что-нибудь на ужин. Вполне съедобное. Простая, незатейливая, понятная. Не надо ломать голову.
А самое смешное, что радовать её очень легко – достаточно сказать слово ласковое, похвалить, например, её стряпню или платье – и она уже цветёт. Он старался делать это хотя бы иногда. Понимал, что с Лиру ему повезло. Позже, когда оправился от ран, стал принимать участие в делах лэрианорской вольницы, и появились у Ворона хоть какие-то деньги, он даже изредка привозил ей пустяшные подарки.
С ней было удобно. Но порой Ворон ловил себя на мысли, что с удовольствием бы выставил девицу за порог.
Миланейя, разумеется, тоже знала о девчонке. Смотрела осуждающе и брезгливо. Молчала.
И лишь однажды поутру, заметив их вместе выходящими от Эливерта, после холодно спросила у разбойника:
– Не надоело морочить голову этой глупышке? Она ведь думает, что нужна тебе.
– А я ей голову не морочу. Я предельно честен, – надменно бросил в ответ Ворон. – Пусть уходит. Я её не держу.
– Как же я ошиблась! – печально вздохнула Миланейя. – Я стремилась исцелить твои раны, а надо было лечить твою душу…
В Эсендаре
Браво, парень, ты не грустен нисколько.
Завтра в дальний путь, а пока –
Всё по плану: ты становишься волком,
Ты знаешь всё, что нужно в жизни волкам.
Олег Медведев
Сгорбившийся старичок на обочине дороге приветственно поднял руку, когда телега с ним поравнялась.
– День добрый! Сынок, не возьмёшь до Эсендара? Утомился итить, ноги ужо не волочутся…
– Отчего не взять?! Садись, отец! У меня кобылка хорошая, ещё десятерых свезёт!
Старичок сперва закинул сучковатый батожок, потом, устало кряхтя, забрался сам, уселся сбоку.
Возница терпеливо ждал, пока дед устроится. Щуплый, невысокий, капюшон натянут на самый нос от палящего солнца, одна кудлатая светлая бородёнка торчит.
– Откуда будешь, отец? – поинтересовался паренёк, подгоняя лошадку и трогаясь с места.
Старик назвал деревеньку неподалёку.
– А в город чего? – похоже, возница обрадовался случайному попутчику.
– Родня у меня там, – отозвался старик. – А ты никак на рынок?
– Да, торговать еду.
– Похвально! – затряс бородой старичок. – Урожай-то как нонче? Уродился аль говно?
– Да какой уж там уродился! – махнул рукой хозяин телеги.
И следующие пару часов пути до Великого Города старичок терпеливо слушал
