Месть лавандовой феи - Ива Лебедева
Вдовствующая королева Джемма отвела взгляд от вертящегося на ветру флюгера-петушка на крыше местной ратуши и повернулась.
— Спасибо, Ликия. Будь добра, принеси мне саше с лавандой, я хочу взять ее с собой в карету. Вчера там слишком сильно пахло пылью и лошадьми.
— Да, ваше величество. С вашего позволения. — Горничная поспешила выполнить просьбу своей королевы, но вдруг спохватилась и притормозила на пороге. — Ваше величество, тут одно дело… я не знаю, как поступить.
— Что такое, Ли? Тебя кто-то побеспокоил? Обидел?
— Нет-нет, ваше величество! — поспешно замотала головой довольно молодая девушка-южанка. Королева с некоторых пор предпочитала прислугу, нанятую на том же острове, где располагалась обитель Тихой Грусти. Она провела там почти пятнадцать лет, привыкла к звонким голосам, черным глазам и смуглым лицам местных послушниц. — Просто…
— Ну же, Ликия. Не мнись, ты же знаешь, я всегда буду на твоей стороне.
— Ничего не случилось еще, ваше величество. Просто я нашла письмо в ваших вещах. И тот господин в зеленом, что встречал нас позавчера, он велел докладывать ему обо всем, а также отдавать все письма. Но я не знаю… здесь написано ваше имя, и…
— Подожди, Ликия. — Королева склонила голову к плечу и задумалась.
Долгие годы она пыталась разобраться в себе и искала ответ на простой вопрос: пытаться жить дальше, оставив прошлое в прошлом, или мстить?
Простить смерть сына никак не получалось. Пусть убийцу казнили самым страшным образом, замуровали в камере под землей, лишь раз в сутки принося скудную баланду, она не была удовлетворена. Больше того, она подозревала, что обвинение было ложным, что настоящий убийца жив и что кукловодом был… либо регент, либо старший брат Кая. Что он должен был чувствовать, когда родовые камни отняли у него статус наследника, который он считал своим?
Сейчас Райден, возможный убийца, приглашал ее на коронацию. Королева не знала, кто именно приставил к ней соглядатая, которому следовало отдавать все письма, но это сейчас было неважно.
Кто-то неизвестный сумел пробраться прямиком в ее комнаты, несмотря на слежку? Кем бы он ни был, он кто-то очень непростой.
— Госпожа? — растерялась горничная.
— Я взгляну на конверт. Принеси его мне, Ликия. Не думаю, что это опасно. После решу, что делать дальше.
— Да, госпожа. — Девушка явно чувствовала облегчение от того, что у нее забрали ответственность принимать решения. — Сейчас, госпожа!
Через минуту-другую на столе уже лежал белый узкий конверт. Совсем простой, никаких украшений, водяных знаков или печатей. Просто белый лист, свернутый особым образом и даже не заклеенный.
Вдовствующая королева какое-то время смотрела на послание от неизвестного, потом все же взяла конверт в руки и открыла его.
— Ваше величество! — Перепуганная насмерть горничная бросилась поднимать осевшую на пол возле стола Джемму и уже открыла рот, чтобы завопить на весь гостевой дом, что королеве плохо и чтобы вызвали лекаря!
— Тихо, Ликия, не кричи, — остановила ее Джемма. Она была очень бледна, говорила тихо, но быстро взяла себя в руки и с помощью горничной добралась до кресла. — Это просто чья-то глупая шутка. Не нужно шуметь.
— Госпожа, ваше величество, да как же… на вас же лица нет! Что там было? Вот я дура, надо было выкинуть в помойку эту гадость! Или Зеленому отдать, пусть бы ему плохо было!
— Нет.
Королева продолжала говорить тихо, но на Ликию подействовало, настолько внушительно прозвучало. Девушка замерла перед своей госпожой, часто-часто моргая. Она видела, что королеве стало дурно, а значит, следует позвать целителя, однако королева запретила.
— Госпожа-а-а, — промямлила Ликия.
— Сделай мне чаю с боярышником и никому, ни единой живой душе не говори про конверт и про то, что сейчас произошло. Я полагаюсь на тебя.
— Да, госпожа.
— Впредь, если увидишь подобные конверты, сразу отдавай мне и помни, что знать о них никому, кроме меня, не следует.
Ликия кивнула, хотя происходящее ей не нравилось. И дело было не только в том, что королеве стало дурно. От тайных писем веяло интригами, очень нехорошими интригами, о которых ее предупреждала бабушка. Ликия мечтала о большом путешествии, столице и сказочном шансе выйти замуж за стража из тех, которые охраняют дворец. Бабушка только головой качала и называла дворец змеиным гнездом. Ликия незадолго до отъезда слышала, как ба молилась Пресветлому.
Спохватившись, она бросилась за чаем.
Джемма, оставшись в одиночестве, вернулась к письму.
На первый взгляд оно было безрассудно смелым и одновременно глупым. Некто заверял, что хочет выразить ей свое почтение, и приглашал на тайную встречу. Посторонний, прочитав письмо, решил бы, что у королевы завелся недалекий поклонник, желающий прыгнуть в фавориты.
О личности отправителя говорил почерк, кривой завиток с излишне длинным хвостом, небольшая помарка, точь-в-точь как в детской прописи, и даже крошечный цветочек на полях.
Но даже не это поразило королеву в самое сердце. В конце концов, почерк можно подделать, в архивах сохранились письма. Но в самом уголке конверта лежала крошечная веточка пахучей полыни, высушенная между двумя книжными листами.
Незнающий человек вообще мог подумать, что это мусор, случайно и по небрежности попавший в послание. Еще фыркнул бы — неряха, а туда же, королеве пишет.
Но Джемма, с трудом уняв дрожь в руках и отчаянное сердцебиение, все смотрела и смотрела на этот серо-серебристый кусочек прошлого.
Только маленький Кай так любил запах полыни, что пихал ее везде — в книги, в тетрадки, в карманы. Только Кай постоянно мусорил в покоях королевы, вечно рассыпая за собой эти сухие и полусухие пахучие веточки. Только он в девять лет так увлекся, что действительно насыпал в конверт полыни, да так и запечатал, отправив матери, отдыхавшей на взморье. И только он потом смеялся, вспоминая свою детскую любовь к этой траве. И, уже повзрослев, неизменно вкладывал в каждое послание ароматный довесок.
И об этом не знал никто, даже Райден.
Глава 31
Столько лет она считала сына погибшим. Джемма сомневалась в обстоятельствах смерти и не верила ни официальной версии, ни более полному объяснению, которое предоставил ей регент. Но в самом факте гибели сына она была уверена.
Если же он жив…
Джемме казалось, что Кай дал бы о себе знать при первой же возможности. Конечно, у его молчания есть причина…
Может, это сумасшествие и она обманывается? Всего лишь почерк,
