Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав
Аня рванула с места, кашлянула кровью:
— Кассандра, не надо!
Я видел, как холодный взгляд Аннабель Лютой превращается в испуганный и тёплый взгляд Ани Шрёдингер.
Я был всё ещё жив.
— Убей их, такой был уговор! — крикнул Игорь и от чего-то побледнел. Может Кассандра на него посмотрела, может ещё что.
— Кассандра, прошу тебя, умоляю, — в глазах Ани стояли слёзы, руки дрожали.
— Леди Аннабель, Ваши слёзы здесь излишни, — произнёс голос, очень похожий на голос Ани. Я мог поклясться, что голос в середине фразы надломился.
— Ты ничего не понимаешь! — крикнула ей в лицо Аня и опустила глаза.
— Я понимаю всё. Вы нашли игрушку. Я просто убью его и всё станет как прежде.
Я сглотнул. «Ну ладно, пусть так, лишь бы она жила», — промелькнула отчаянная мысль.
— Н-нет, я не могу так. Я не хочу это видеть! — она закрыла лицо руками. — Я отказываюсь в это верить! Дура, поверила. Размякла! Доверчивая дура, попалась, как школьница.
— Леди Аннабель, что с Вами? — в голосе звучала тревога.
Жаль, я не видел лица Кассандры. Я мог поклясться, что она в шоке.
Аня стала мрачной.
— Стреляй вначале в меня, чтобы я не видела, как он страдает. Чтобы не слышала его крика. Я этого просто не вынесу. Это всё, что у меня есть. Вы с отцом нашли последнее, что можно у меня отобрать. Чего ты ждёшь?!
Кассандра всё медлила, а Аня упала на колени, положив на них свои руки.
— А лучше отпусти нас. И мы просто уйдём. Прочь даже из этого мира.
— Сэр Винтер хочет добра, Ваш разум затуманен, — отозвалась Кассандра дрожащим голосом. — Встаньте с колен, госпожа, прошу Вас, не позорьтесь!
Аня подняла голову, по её щекам бежали слёзы.
— Если вы что-то с отцом решили, вас уже не переубедить. Но, если ты ещё помнишь наши клятвы, подруга, я прошу, пусть первый выстрел будет предназначен мне.
Она закрыла глаза.
Я видел, как женская рука вытягивается из-за моей спины, направляя пистолет. Дрожащая рука. Я моргнул и всё пропустил, но выстрела я не услышал.
Я повалился на землю, подполз к Ане, сидящей с закрытыми глазами, вытер ей слёзы.
— Она ушла, мы живы, мы всё ещё живы, — дрожащим голосом произнёс я, держа её лицо в своих руках.
Аня прыгнула мне на шею и снова щекотка прошлась по телу.
— Сиди здесь, не вставай, — холодный приказ. — Некоторые люди не имеют права после своих поступков называться людьми. Они простые смертные.
— Где она? Где они? Куда все делись? — раздался голос Игоря.
Его ребята засуетились.
— Сэр, можно стрелять?
— Куда?
— Она не исчезла, она просто невидимая, — сообщил пацанчик сбоку.
— Да, огонь, стреляйте! — не выдержал Игорь.
Аня ушла с линии огня. Я тоже отполз в сторону, хотя пуля, что летела очень близко от меня, отскочила от невидимой ограды, выбив искру. Парни простреливали пустоту, вскоре у них кончились патроны и все разом они полезли перезаряжаться. Не как в крутых боевиках показывают, когда не глядя, выхватывая новую обойму прямо из воздуха, а принялись копаться, полезли в сумки, стали шарить по поясам, отстёгивать старые обоймы, передёргивать затворы.
Аня… нет, не Аня, а Аннабель Лютая, появилась посреди площадки:
— Революция отменяется, — сообщила она Игорю и словно дирижёр взмахнула двумя руками.
Шесть тел разлетелось в труху, опадая на землю бесформенной биомассой с торчащими осколками костей, порванной одеждой и поломанными или оплавленными автоматами с пистолетами.
Меня вырвало пирожком на землю.
— Ты больная! Я депутат! — стал кричать на неё Игорь, пятясь назад до тех пор, пока он не упёрся в столб. Он достал телефон, который тут же заискрился и Игорь его выронил.
Аня шла медленно, будто наслаждаясь его страхом.
— Тебе грозит смертная казнь! Я добьюсь, чтобы тебе… — он осёкся, понимая, что говорит. — Я помогу тебе. Погоди, стой. Я могу всё исправить. Правительство, карточки, ваши счета… А! Не трогай меня, больная!
— Я недавно узнала, что от прикосновения к мужчине я силы не потеряю, — улыбнулась Аня и лучше бы я не видел эту улыбку — она мне будет сниться в кошмарах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Игорь дёрнулся, но его парализовало. Он стал, как вкопанный, только шептал что-то вроде «нет, пожалуйста, у меня дети, нет…». Аня взяла его лицо в свои руки, немного даже с нежностью, а после большими пальцами стала давить ему глаза. Струйки крови потекли у неё под пальцами, но не останавливалась. Он кричал, потом выл, потом стонал, упав на колени. Сейчас же он просто всхлипывал, точно так же, как Аня минуту назад.
— Как вы посмели? Так подло, так низко! Зная о моих чувствах!
— Я ничего не знал! — верещал Игорь.
— Знал. Сам сказал про Макса, будто я не слышала. Ах ты… Мерзкий…
Она замерла, посмотрела на свои руки.
— Как я сама, — ужаснулась Аня и положила свои руки ему на лицо, нежно, словно собираясь поцеловать. Он вскрикнул, а после рассыпался прахом.
Я сидел и даже не заметил, что обхватил свои ноги руками и раскачивался из стороны в сторону. Аня подошла ко мне с окровавленными руками, просто села напротив.
— Как жаль, что я не могу тебе стереть память, Макс. Для твоего же блага, — голос её дрожал. — Я ужасна, я знаю.
— М-можно, наверное, было с ними договориться, — предположил я. Зубы дрожали.
— Предал однажды — будет предавать и дальше, — покачала головой Аня. Ей было три сотни лет. Естественно она знала, о чём говорит.
— И что мы будем делать дальше?
— То, что нужно. Если понадобится, я утоплю их всех в крови.
— Ты говорила, что хочешь сбежать.
— От отца, от Кассандры. Чтоб не навредить им. Не от этих копошащихся личинок.
Она, сидя, тоже обхватила ноги руками. Её глаза стали большими, она побледнела:
— Я проиграла, Макс! Я сегодня проиграла…
Я, глядя на её безумный и пустой взгляд, уже пожалел, что сам дал слабину. Меня всё ещё мутило, меня всё ещё трясло, я всё ещё хотел «сменить номер телефона», а лучше вообще выкинуть его и уехать в другую страну, но глядя на неё всё это отходило на второй план.
— Ань, не расстраивайся.
Лицо её было безжизненной маской, из пустых глаз катились слёзы, она смотрела в пустоту, в себя, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.
Эти люди, вот эти, чьи ошмётки здесь валяются! Они поломали мою Аню! Они не заслуживали такой лёгкой смерти.
Я шагал между кучек мяса, направляясь к телу Игоря, к его телефону, а сам понимал, что тоже плачу. Я не мог понять, что хуже: то, что я видел, или моя Аня, выглядящая словно живой труп. Я забрал телефон, подошёл и покопался в сумке одного из местных, не нашёл там нужного, покопался в другой, нашёл бутылку с водой и бинты — этот оказался умнее своих приятелей.
Открутив бутылку, я намочил бинты и направился к Ане. Методично, не обращая ни на что внимания, я принялся оттирать от крови её руки. Она запачкалась вся, но на тёмной юбке капли и пятна не были видны. Майку придётся поменять, пока временно я надену ей обратно байку и спрячу её от любопытных глаз.
Пальчик за пальчиком, выковыривая кровь из-под ногтей, которые у Ани были вначале коротко подстрижены, а сейчас немного отросли за неделю. Стёр пятнышко на щеке и под глазом.
Она перевела свой пустой взгляд на меня, медленно приходя в себя.
— Макс, это конец. Это вопрос времени, когда мы умрём.
— Не поверишь, Ань, но для меня это всегда всего лишь вопрос времени. Такие уж мы простые смертные хрупкие.
— Ты не простой смертный, — нахмурилась она — это был хороший знак. — Ты человек. Человек с большим сердцем.
— Не таким большим. Я… — меня начало трясти, я успокоился. — Искренне желал смерти этим людям.
— Добро пожаловать в реальный мир, — грустно улыбнулась она.
— Повернись, посмотри туда, у тебя тут ещё пятнышко, — попросил я её и она послушно посмотрела.
— Реальный мир, где обычным людям отпущены всего лишь десятилетия. А нам с тобой жалкие дни, может быть даже часы.