Мама по призванию (СИ) - Соловьева Елена

— Мама, не волнуйся, я присмотрю за тобой, — совсем по-взрослому проговорил Максимка. — Тебя здесь никто не обидит.

И он тоже глянул в сторону Аркадии, как главного зачинщика всех безобразий в замке.

— Пф… Да я и не собиралась, — проронила девочка и едва заметным жестом поправила парик (которого, разумеется, не было). — У меня есть более важное занятие. Эти древние руны ужасно тяжело пишутся.

Она вернулась к занятию, кажется, всецело погрузившись в него.

— Спасибо, милый, — поблагодарила я Максимку и, притянув к себе, поцеловала в светлую макушку. — Приятно иметь такого защитника.

— Ох уж эти человеческие нежности, — фыркнул Микаэль, задумчиво пожевав кончик пера и бросив на нас с Максимкой пронзительный взгляд. Немного печальный, как мне показалось.

— Разве драконам нежность не присуща? — спросила я в свою очередь. Эти дети выглядели еще более нуждающимися в любви и заботе, чем многие из тех, кого встречала в приюте святого Макия. — Я имею в виду ласку и внимание к тем, кто дорог и важен. К родственникам или близким.

Плечи Аркадии вздрогнули, как будто она получила удар плетью по спине. Кемраниэль и Амиратилин переглянулись и горестно вздохнули. Максимка обнял меня и прижался крепче, забыв о задании Карла. На вопрос ответил только Микаэль.

— Не все заслуживают ласки и заботы. Некоторым это противопоказано.

Мне показалось, он повторил фразу, которую слышал множество раз. Так часто, что почти поверил в нее.

— Неправда, — возразила я. — Все, даже самые сильные из нас нуждаются во внимании, понимании и даже нежности. И каждый заслуживает этого. Особенно дети.

Аркадия вздохнула и не расправила плеч.

— Мальчики, не разрешайте ей забивать вам головы всякой ерундой, — потребовала она. — Мы-то знаем правду. Нам никогда…

Она осеклась. Нахмурилась, поймав себя на том, что чуть не сболтнула лишнего. Задумчиво пожевала нижнюю губу и хмуро добавила:

— Давайте лучше заниматься. Знания всегда помогут нам, в отличие от бредней о заботе и любви.

— А я был бы не против, чтобы обо мне кто-то заботился, — заметил Микаэль. — И чтобы у меня была мама, как у Максимки, пусть и человечка. И она бы звала меня сокращенным именем.

Он улыбнулся мне смущенно, и я не могла не отреагировать на этот молчаливый призыв. Обняла и его, ласково взъерошив зеленые волосы.

— Я с удовольствием буду заботиться и о тебе, если ваш повелитель даст мне такой шанс. А насчет имени… Как тебе «Мик»? Коротко, но очень емко.

— Почти как руна, означающая урожай, — довольно заметил мальчик. — Мне нравится.

— А как бы ты назвала нас? — вступил в разговор Амиратилин.

— Или мы слишком большие, чтобы заботиться о нас? — поинтересовался Кэмраниэль.

— Никто не слишком большой для этого, — я постаралась убедить мальчиков в этом. Эти дети слишком долго были одни, слишком истосковались по ласке, даже если упорно отрицали это. — Я бы с радостью заботилась обо всех вас, так же, как и о детях из Светлого мира. Не поверите, но у вас так много общего. И вы удивительно похожи с ними, не внешне, но по своей сущности. Тебя, Кэмраниэль, среди людей могли бы называть «Кемран». На древнем языке оно означает: процветающий; успешный; могучий; счастливый.

— Ух ты!.. — Амиратилин восхищено присвистнул. — А как могли бы звать меня?

— Амир, — тотчас отозвалась я и улыбнулась. — Оно означает правитель, предводитель.

Парень горделиво расправил плечи.

— С таким именем я смогу защищать всех вас. И даже тебя, Дарина, если разрешишь?

— Я только за! — произнесла в ответ, искренне радуясь, что мы все лучше понимаем друг друга и все чаще находим общие темы для разговора. — С такими защитниками мне ничто не страшно.

— И напрасно, — вставила свое веское слово Аркадия, не поворачивая в мою сторону головы.

Она усердно делала вид, будто занята рунами, но уже несколько минут водила пером по одному и тому же месту, оставляя кляксы.

— Это почему же? — спросила я, склонившись над девочкой. — Что есть такого, чего мне стоит опасаться?

Малышка не могла знать, что самое страшное в своей жизни я уже пережила. Предательство любимого, страшный диагноз, потеря всего, что было важно и нужно прежде. И все же я не жалела, что согласилась отправиться в другой мир. Ведь здесь я, кажется, нашла даже больше, чем предполагалось.

Глава 21

— Самое страшное, это стать изгоем, — проговорила Аркадия, обнажая свое чуткое сердце и душу. — Почувствовать себя ненужным. Быть не таким, как все.

Я уже не впервые замечала, что все дети, живущие в замке повелителя драконов, никогда не вспоминают ни о родственниках, ни о друзьях. Прежде мне казалось, они остались сиротами, а Карл приютил их. Но нет, этот вывод был явно неверным.

— Аркадия, достаточно! — рыкнул на нее Кемран на правах старшего дракона. — Ты достала уже рассуждениями об этом, все равно ничего не изменить. Повелитель заботится о нас, он дает нам все самое необходимое и защищает от нападок. Будь благодарной.

Аркадия отбросила перо и зло глянула на парня. В ее лиловых глазах дрожали слезинки.

— Я благодарна! — Голос девочки почти сорвался на визг. — Больше, чем ты можешь представить. И все же думаю о будущем. Ты сам знаешь, когда-нибудь Карлимиллион женится. Если встретит истинную пару, то не сможет противиться зову. Но ни одна дракониха не станет терпеть нас рядом. Вам всем это известно. — Аркадия обвела взглядом детей, и те сникли от этого упрека. — Лучшее, что нас ждет, это заточение и безвестность. Хотя… Мы и сейчас живем как будто в тюрьме.

— Неужели? — Я не могла не вмешаться в разговор. — Амир прав, Карл заботится о вас, делает это искренне, не требуя ничего взамен. И почему вы думаете, будто его избранница захочет избавиться от вас?

Мальчишки еще больше поникли, как будто чувствовали за собой вину. Но ее не было. По крайней мере, я таковой не видела. Знаю, и в моем мире много людей, не желавших признавать чужих отпрысков: к примеру, детей от первого брака. Но это не значит, что все люди таковы. И драконы наверняка нет.

Я попыталась донести эту мысль до детей.

— Уверена, Карл не свяжет свою судьбу с той, кто не захочет признавать вас. Он благороден и привязан к вам.

— Если встретит избранную, то не сможет противиться зову, — повторила Аркадия. — Ты не понимаешь… ты же человечка.

— Разумеется, — легко согласилась я. В моем мире страсть часто принимали за истинную любовь, это чувство залепляло глаза и заглушало разум. Но Карл не походил на того дракона, который откажется от своих принципов, даже влекомый зовом так называемой истинной. — Я всего лишь человек, но многое вижу и многое понимаю.

— А ты понимаешь, что за гость явился сейчас в замок? — парировала Аркадия. — Это драконица, и очень сильная. Я почувствовала ее запах. Они часто приходят в замок и пытаются отобрать у нас Карлимиллиона. А мы им не нужны. Мы им мешаем. Ты сама-то почему оказалась здесь?

Последний выпад был особенно болезненным. Неужели малышка решила, будто я собираюсь стать парой повелителю драконов? Он, конечно, интересный мужчина и сильный дракон, но…

— Я здесь ради Максимиллиана, а не ради Карлимиллиона. И вы все тоже нравитесь мне и нисколько не мешаете. А теперь давайте помогайте. Карл может вернуться в любую минуту, а вы еще не выполнили его задание. Гости там или гостьи, учебе это никак не должно навредить.

Ободренные дети вернулись к рунам, а меня не покидали тревожные мысли. Если драконицы не терпят чужих детей, то что говорить о человечке в замке? Ни одна представительница древнего рода не позволит адептке ордена Света жить с ней под одной крышей. Невольно стала прислушиваться к тому, что творилось в остальной части замка. Обратилась к магии, но полностью не восстановленная, на не усилила мой слух. Оставалось теряться в догадках.