Полночная роза (ЛП) - Хамм Эмма

Она смотрела на его ладонь с когтями, словно он мог выцарапать ей глаза. Или вырвать сердце из ее груди. Она могла бояться такого.

И он мог убить ее, как хотел. Он не стал бы врать, если бы она спросила, на что он был способен. Он был Жутью.

Жути могли делать, что хотели.

Как и когда он учил ее магии, Рэя опустила ладонь на его, словно птицу, трепещущую в клетке. Прирученную, но еще дикую. Он повел ее по залу к одной из дыр с алхимиком.

Он не должен был показывать ей такое. Ее ладонь дрожала. Она боялась или была в шоке от происходящего. И он не хотел так поступать. Она была такой доброй, слишком хрупкой для такого давления.

К сожалению, у них не было выбора. Ей нужно было понять, что тьма в замке была не просто так. Он не был безумцем, режущим людей, которые были когда-то ее семьей, чтобы просто покопаться в их телах. В его работе был смысл.

Уриэль остановил ее и потянулся во тьму. Подставка с телом выкатилась на смазанных колесиках и остановилась со звяканьем.

Алхимик там был когда-то очень сильным. Но слишком углубился в магию, и Уриэль был там, когда алхимик попробовал невозможное заклинание. Он выгорел изнутри, но магия успела оставить след.

Он раскрыл грудь мужчины, кожа лежала на его теле как крылья. Уриэль не смотрел на кожу, и ему нужно было, чтобы Рэя смотрела на тьму внутри тела мужчины. Тело было очень старым. Оно уже напоминало мумию.

— Видишь? — Уриэль указал на высохшие ребра мужчины. — Метки, Рэя. Сосредоточься.

Она склонилась ближе, и он знал, что она видела. Руны на почерневших ребрах мужчины. Руны, которые когда-то были словом силы, уничтожили его.

Она произнесла слово губами, но не оживила голосом. Он был благодарен за это. Уриэль не был готов к тому, чтобы она вспыхнула огнем. Он не знал, как это произнести, но она знала.

Может, все жрицы могли читать язык внутри тел. Он надеялся, что она сможет рассказать ему больше. Какие чары убили их? Каким был предел их магии?

Рэя посмотрела на него, хмурясь.

— Такая магия запрещена.

— Что?

Она указала на метку, палец еще дрожал.

— Эти слова нельзя произносить вслух. Книги заперты в недоступной секции библиотеке, только самые сильные алхимики и жрицы могут туда пройти. Я знала этого мужчину. Он не был из них.

В ее словах было много деталей. И он задал вопрос:

— Откуда ты знаешь, что это слово запрещено, если ты не видела книги? Вряд ли ученице позволили бы их читать.

Щеки Рэи порозовели.

— Я пробиралась в ту секцию, когда никто не смотрел. Я не произносила слова, я просто хотела знать, какие они, чтобы я их не произнесла случайно.

— Да, ведь слова силы могут всплыть случайно, — Уриэль не сдержал улыбку, растянувшуюся на его лице. Она бунтовала против жриц дольше, чем они знали. Если бы Мириам знала, что она была в запретной части библиотеке, она не послала бы девочку к Уриэлю.

Высшая жрица думала, что послала в его царство идеальную пешку. А на самом деле послала любознательного ребенка, которому не давали расцвести. Теперь он мог дать ей это.

— Случайно, — повторил он. — Конечно. Насколько хорошо ты знала его?

Рэя убрала прядь волос за ухо и пожала плечами.

— Как и других алхимиков. Он много раз проходил мимо меня, но это не значит, что я говорила с ним. Они скрытные. Я с ними почти не имела дел.

Хорошо. Чем дальше они держали ее от тех существ, тем больше был шанс, что она поможет ему.

Уриэль убрал тело алхимика в стену и потянулся за следующим. Он вытянул тело алхимика, это было просто скелетом к этому времени. Метка на лбу еще сияла красной силой.

— Что это?

Она посмотрела на тело, а потом в его глаза.

— Это схожая метка. Не то же слово, но тот же смысл.

Тревога сдавила его живот. Уриэль вытаскивал тело за телом, заставлял смотреть на них на разных стадиях разложения. Она проверяла руны, напрягаясь при этом. Он видел, как ее плечи поднимались к ушам. Она сжимала кулаки, шагая с ним по залу, глядя на алхимиков.

Уриэль знал, что давил на нее. Он знал, что эта тьма была для нее тяжелой. Но он должен был знать.

Когда он не мог уже выдерживать, он убрал недавнее тело с такой силой, что стена задрожала.

— Это не дает ответы!

— Дает, — ее тихие слова сотрясли его, задели глубины его души. — Ты еще этого не видишь, потому что не знаешь слова силы как я. Но эти тела отвечают на все твои вопросы, Лорд Жути.

Он мог упасть перед ней на колени, если бы не был таким гордым.

— Тогда скажи, Рэя. Что это раскрывает?

Она смотрела на него испуганными глазами, тело обмякло от поражения.

— Они все пытаются исполнить одни и те же чары. Слова силы — формы колдовства или оков. Они хотят поставить что-то на колени и поработить навеки. Если слово произнести правильно, оно сделает живое думающее существо куклой без своих мыслей и воспоминаний.

Он слышал свое неровное дыхание.

— Думаешь, они пытаются поработить Жутей?

— Нет, им плевать на Жутей. Одна попытка сковать рабочую пчелу не убила бы их, — она покачала головой, но он знал, что ее следующие слова будут знамением. — Думаю, они пытаются поработить тебя.

ГЛАВА 24

Рэя должна была уйти к другим жрицам. Она должна была вернуться в безопасность их рук и все им рассказать.

Он возил ее в таверну, там убил двадцать пять человек ради головы алхимика.

Он показал ей скрытую гробницу под замком, где хранил тела ее народа.

Он раскрыл эти тела, чтобы видеть руны на их костях, следы исполненной ими магией.

Жрицы будут злиться. Они вместе создадут такие сильные чары, что все Жути погрузятся в глубокий сон был сновидений. Они не поймут, что случилось, но будут знать, что разозлили сильных женщин.

Она этого не сделала. Потому что уже знала, что они ей скажут, что они повторят из своего обучения.

Руны не были словами силы, они были остатками от использования магии.

Алхимики не были злом, они делали работу, которую больше никто не хотел.

Она не должна была доверять Жутям.

Они были животными.

Рэя уже ни во что это не верила, и это было проблемой. Она думала об Уриэле как о равном. Может, он был даже умнее, чем она. Сколько человек могли исполнить магическое вскрытие и знать, что слова в теле что-то значили?

Хуже, его магия еще горела в ней. Она брала кусочки с каждым телом, которое они смотрели. Она не знала, что делала это, и вряд ли он заметил. Но теперь у нее была сотня нитей вокруг большого пальца, обжигающих ее ладони.

Жуть-страж отвел ее к крылу жриц, а потом повернулся и ждал, пока она откроет дверь. Рэя смотрела на дверь и поняла, что не могла. Хоть в той комнате с сестрами была безопасность, она не могла сделать это.

Она боялась их реакции на правду, страх бушевал в ее венах. Она едва замечала магию, поднявшую ее ладони, нити силы слетали с ее тела.

Рэя заметила, как Жуть сполз по стене и сел. Уснул. Его дыхание было ровным, а лицо — расслабленным.

Что она наделала?

Она ощущала шепот силы в ладони. Магия просто хотела помочь, знала, что Жуть ее не отпустит. Ей нужно было побыть пару минут одной, а магия хотела показать ей, что в поместье это было возможно.

Рэя не хотела спорить. Магия ощущалась древней, и если она знала, что Рэя могла побыть пару минут одна, в комнате без жрицы, слушающих у ее двери, то она пойдет за магией.

Сила повела ее в другую часть замка. Она сделала магию еще одним шаром света, как перед походом в склеп.

Огонек прыгал перед ее глазами, как восторженный ребенок, а потом полетел в тени.

Темные нити энергии, которые всегда прятались в углах комнат, гладили ее плечи, как ладони старых друзей.

Он словно шептали ей на уши: «Мы всегда были тут. Мы видели в глубинах замка многое, и мы знаем, что он прав. Алхимики плохие. Жрицы тебе врут. Ты тут одна, и рядом только монстр, которого тебя учили бояться».