Мельничиха из Тихого Омута 2 (СИ) - Лакомка Ната

— Жива?! — выдохнул рядом кто-то, голосом Рейвена. — Ты меня перепугала до смерти! — а потом и сам он наклонился надо мной, и с черных мокрых волос на моё лицо упали капли воды.

— Сама испугалась, — пожаловалась я, продолжая лежать теперь уже на боку. — Что с Анной?

— Понятия не имею, — ответил судья мрачно. — Я тебя-то еле вытащить смог. Зачем ты полезла в это проклятое озеро?! Да ещё ночью! Хорошо, что я не успел далеко уйти — услышал, как ты голосишь.

— Не голосила, а звала на помощь, — ответила я с достоинством. — Так что с Анной? Она… — я не смогла произнести «утонула».

Пусть донна Анна была крайне неприятной особой, я совсем не хотела для неё такого конца. Я хотела только попугать…

— Там была ещё и Анна? — Рейвен взял меня за плечи, помогая сесть, и я подчинилась — безвольно, как кукла, положив голову ему на грудь.

Озеро перед нами казалось черным враждебным существом, которое досадовало, что не пришлось поживиться человечинкой. Ведь если судья не увидел призрака Анны, значит, она жива. И никто не утонул. Ведь мамаша Жо не полезла в воду?

— А где мамашенька? — заволновалась я и оглянулась.

Позади сверкал всеми огнями город — обыкновенный нормальный город с электрическими фонарями и неоновыми вывесками, а неподалеку посверкивала красным огнём сотовая вышка.

— Что это?! — произнесла я внезапно севшим голосом.

— Сам бы хотел знать, — сказал Рейвен. — Предполагаю, что это — не демоны. Хотя, сначала я сильно струхнул.

— Мы попали! — я вскочила на ноги — куда только пропала усталость — и схватилась за голову, а потом принялась осматривать себя.

Волосы остались такими же длинными, как были у мельничихи Эдит, и одежда — длинная юбка и корсаж были на месте. Мой мир! Мой нормальный, цивилизованный мир! Светочка, тебе очень повезло, что ты не закончила свои дни там, где стоматолог пользуется козьей ножкой, чтобы драть зубы, а о пломбах никто и понятия не имеет на пятьсот лет туда и обратно.

Я укоризненно посмотрела на судью, который продолжал стоять на коленях на песке.

— Ну, я-то понятно, как сюда провалилась, — сказала я строго. — Подумала, что забавно было бы оказаться в моем мире. А ты-то как тут очутился?

— Полез тебя спасать, — сказал он и шмыгнул носом, потом подумал и вытер нос рукавом. — И подумал, что за тобой — хоть в преисподнюю.

— И ты в ней очутился, — я не знала, плакать или смеяться. — Ладно, теперь ты — мой гость. Только помалкивай. У тебя ведь нет ни документов, ни визы. Упекут, как нелегального мигранта, что потом делать? Идем.

— Куда идем? — спросил он с некоторой опаской, поднимаясь с песка.

— В гостиницу, — ответила я, задирая и выжимая юбку, а потом — волосы. — Посмотрим, сколько времени здесь прошло. Судя по погоде, — я опять оглянулась, — прошло либо несколько дней, либо год. Думаю, портье будет в шоке, когда я появлюсь.

Когда мы вышли к залитому светом проспекту, по которому мчались в несколько полос автомобили, Рейвен остановился, пораженный этим зрелищем.

Наверное, ему было страшно — почти как мне, когда я обнаружила, что провалилась непонятно куда и мне грозит смерть от всего — от зубной боли, от аппендицита, от неудачных родов или заразной болезни, типа чёрной оспы. Мне захотелось поддержать его — точно так же, как в своё время он поддержал меня. Я взяла судью за руку, и он очнулся — посмотрел на меня, криво улыбнувшись.

Загорелся зеленый свет светофора, и я повела Рейвена через дорогу.

— Повозки без коней? — поинтересовался он. — Тут колдовство везде? Точно — преисподняя.

— Даже хуже, — ответила я. — Сам не знаешь, насколько прав.

Выглядели мы очень живописно, хотя были мокрые насквозь. На нас смотрели с удивлением, кто-то даже смеялся, кто-то достал сотовые телефоны, чтобы сфотографировать нас — меня в длинной юбке с корсажем, и Рейвена в старинном камзоле и высоких сапогах.

— Все таращатся, — процедил Рейвен сквозь зубы, ему было неуютно от такого внимания.

— Подожди, сейчас ещё будут просить сделать с нами фоточку, — утешила я его.

— Сделать — что? — насторожился он.

— Простите, можно с вами сфотографироваться? — на тротуаре нас остановила толпа туристов.

Все — с дежурными улыбками от уха до уха, тычущие гаджеты нам в лицо.

Мне показалось, что мой храбрый судья готов броситься в бегство, но я только покрепче сжала его руку и улыбнулась, позируя.

— Это — костюмы коренных жителей? — спросил кто-то.

— Да, — легко ответила я, увлекая Рейвена дальше. — Скоро будет костюмированный бал, приглашаются все.

— Что за чертовщина? — зашептал Рейвен. — Что им было от нас нужно?

— Мгновенная картина на память, — объяснила я, сворачивая в переулок, где находилась гостиница, в которой остановились я и Витька.

Витька, поди, там с ума сходит, куда я пропала. Ещё и полиция, скорее всего, подключилась. А тут я заявляюсь — с патлами до колен и в компании средневекового дикаря… Но как-нибудь объяснюсь. Вот только как объяснить про Рейвена…

Стеклянные вращающиеся двери гостиницы поразили судью ещё больше, чем бесконечный поток машин.

— Мастерская работа, — признал он, делая второй круг вместе с дверью.

— Не будем привлекать к себе лишнего внимания, — зашипела я, утаскивая его в холл, иначе нам грозил третий круг на входе, а девушка на ресепшене уже подняла голову, поглядывая на нас.

Оказавшись в холле, я внезапно поняла, как меня утомил шум на улицах. Странно, но раньше я не замечала, как грохочут машины, как надоедливо звучит музыка и объявления на рекламных щитах… В Тихом Омуте были слышны только плеск волн и скрип мельничного колеса…

Но Тихий Омут был далеко — где-то в области параллельных миров, а мы с судьей находились в обыкновенном, цивилизованном мире, и сейчас мне предстояло в него триумфально вернуться. Или триумфально вляпаться.

Пожалуй, в этот момент я волновалась не меньше, чем Рейвен. Узнают меня или нет?.. И если узнают, то что скажут?..

— Добрый вечер, мисс, — сказала девушка. — Мы волновались!

Волновались! Значит, моё падение с лодки точно не осталось незамеченным.

— Всё хорошо, — уклончиво ответила я. — Дайте ключи, пожалуйста.

— Пожалуйста, — она протянула мне ключи с брелком в виде бочоночка.

Так, Витьки нет в номере. Не посадили ли его за моё убийство?!

— А где мой… сосед? — спросила я, небрежно, чуть замявшись.

Отлично, Светочка! Вот уже Витька для тебя — «сосед».

Но рядом стоял Рейвен, усиленно прислушиваясь к нашему разговору и хмуря брови, и я покраснела так мучительно, что самой стало противно.

— Господин Ковалёв вышел. Он так волновался! — девушка на ресепшене улыбалась точно так же, как туристы, повстречавшиеся нам на улице, и я поняла, что эти дежурные проявления вежливости начинают меня раздражать.

Да, жизнь в Тихом Омуте не проходит бесследно.

А то что Витьки пока нет — это к лучшему. Успею подготовиться, чтобы объяснить присутствие Рейвена и то, что со мной случилось.

— У вас гость? — спросила девушка, с любопытством разглядывая судью.

— Да, — коротко ответила я. — Часа на два. И будьте добры, дайте сегодняшнюю газету.

Нет, газеты в моём мире были уже атавизмом, но в таких вот маленьких отелях, заточенных под старину, обязательно подавали по утрам, вместе с завтраком, свежий номер местной газеты — очень мило, между прочим. Но сейчас меня интересовала не милота. Я хотела посмотреть дату на газетном номере, чтобы узнать, сколько времени я отсутствовала.

— Газету? — переспросила девушка, улыбаясь гораздо более теплой улыбкой, чем просто дежурная, и разглядывая Рейвена со всё возрастающим интересом. — Газету вам подавали сегодня в номер. Но если желаете, я скажу, чтобы вам принесли ещё один экземпляр…

— Не надо, — быстро сказала я, схватила Рейвена за руку и потащила к лифту.

Значит, тут даже день не прошел!

Я прожила в Тихом Омуте несколько месяцев, а в моем мире прошло несколько часов! Хорошо, что я не попала сюда лет через десять. У Витьки случился бы припадок. Да и у меня тоже. Осознать, что для тебя жизнь пронеслась, как одно мгновение, а для других это мгновение ещё не закончилось — очень обидно.