Между тьмой и пламенем. Часть 1 (СИ) - Элевская Лина

– Залетайте, – пригласила девушка и, распахнув окна настежь, отошла подальше.

Повеяло холодком.

Черный силуэт уже привычно, обыденно материализовался посреди комнаты, нахально осмотрелся, иронично вздернул бровь, увидев, во что она одета.

Инерис, фыркнув, непреклонно скрестила руки на груди.

Маг легонько усмехнулся.

– Я, кстати, не с пустыми руками, – тихо произнес он, красноречиво приподнимая корзинку.

Вот теперь она была удивлена.

– Снова апельсины?

– Помилуйте, Инерис, вы считаете, что я вовсе лишен фантазии? – ворчливо поинтересовался Кэллиэн. – Идемте в гостиную, вроде бы у вас там есть и столик, и нормальный очаг, возле которого можно чай подогреть.

– Так вы ко мне чаевничать пожаловали?

– Нет, пригласить вас на ночной пикничок по росе! – съехидничал он. А потом нормальным голосом закончил: – Я забрался сюда по стене, применив липнущее заклинание. Заклятье левитации довольно энергоемкое, второй раз за такой короткий срок я могу его не потянуть. Уроню вас – вы мне потом не простите.

– Это смотря с какой высоты, – со знанием дела протянула Инерис. – Взлетите выше башни, выпустите – и прощать уже будет некому…

– Поэтому предпочитаю не рисковать, вдруг не справлюсь с искушением.

Она смерила его притворно сердитым взглядом… и, не выдержав, рассмеялась.

– Спасибо, что пришли… эээ… заглянули, Кэллиэн, – произнесла девушка. – И да, вы правы, идемте лучше в гостиную.

Там маг бывал, в отличие от спальни, а потому тратить время на разглядывания не стал и сноровисто начал выгружать принесенное на низкий столик между двумя креслами. Чай в запечатанном кувшине, сэндвичи, завернутые в бумагу, фрукты, десертный сыр…

– Кэллиэн, вы – чудо! – растроганно признала Инерис, глядя на небольшой шоколадный тортик. Ее служанкам запретили выносить с кухни сладости, поэтому они ей на сей раз ничем помочь не могли. – А я думала, вы издеваетесь…

– Не в моих правилах напрасно обнадеживать, – невозмутимо пожал плечами маг, ставя керамический кувшинчик ближе к огню, за каминную решетку. – Но это не мешает мне издеваться.

– О, вы и тарелки прихватили, – приятно удивилась Инерис.

– Больше того, приборы также. Счел, что в ваших покоях шкафчикам с посудой точно делать нечего.

– Ну… у меня есть чашки, – созналась она. – Фарфоровые. Отец… – сердце снова кольнуло обидой, но Инерис позволила себе лишь мгновенную заминку, – сказал, что мне их подарил кто-то из Йерихо, кто именно – он и сам не помнит, когда мне было пять лет. Я храню их у себя, они очень красивые.

– А чай из них пить можно? – лукаво осведомился маг.

– Если вы не будете их бить – не вижу препятствий к этому, – съехидничала Инерис.

– Помилуйте, я слишком хорошо воспитан, чтобы так себя вести в гостях, – невозмутимо отбрил ее Кэллиэн.

Девушка улыбнулась и направилась к спальне.

– Сейчас принесу.

Чашки эти были ее любимыми. Ей доводилось пить из них чай несколько раз, обычно – когда нужно было как-то себя подбодрить. Изящные, эффектные узоры на фарфоре из тонких серебристых линий радовали глаз, вместе с гармоничными очертаниями, фигурными краями и тонкой ручкой. Инерис открыла сундучок со своими драгоценностями ключиком, который висел на шее, и достала из него коробку с двумя фарфоровыми чашками. Быстро протерла чистым полотенцем и их, и блюдца, а затем вернулась в гостиную.

Кэллиэн, пока ее не было, разложил принесенную им снедь на маленьком столике и сейчас проверял, достаточно ли подогрелся чай.

– Он теплый, но не горячий. Подойдет? – полуобернувшись, уточнил маг.

Инерис почему-то обратила внимание на строгий, стройный силуэт, странно сочетавшийся с широкими плечами (у других мужчин, обладавших такими плечами, все остальное тоже было им под стать). Но Кэллиэн был слишком худым для такого разворота плеч, хотя раньше это несоответствие от нее ускользало. Ответила она с легким запозданием.

– Конечно. Я в любом случае не люблю горячий чай. К чему ждать, пока он остынет?

– А, это те самые чашки? – он поставил на стол кувшинчик, взял одну из чашек из ее рук и повертел, присматриваясь. – Действительно, йериханский фарфор, такой делают в центральных и западных провинциях.

– Вампирских?!

– Да, это явно их почерк. Судите сами – вытянутая чаша в форме цветка с заостренными лепестками, тонкая ручка с хищно загнутым книзу «клыком» в нижней части, тонкие узоры, ничего кричаще-яркого. Строгость и изящество. Эльфам подобный стиль тоже пришелся бы по душе, но они бы не удержались, добавили цвета и округлых линий.

– Вы разбираетесь в фарфоре?

– Я разбираюсь в чужих традициях, – не моргнув глазом, надменно сообщил маг. – А остальное вытекает из моих обширных познаний.

– Скромность, я гляжу, не входит в число ваших достоинств.

– Я же сейчас не на работе, а в гостях, дайте мне поупиваться осознанием собственной значимости, – и он широко, почти мальчишески ухмыльнулся. – И вообще, Инерис, где ваши манеры? Как гостеприимная хозяйка вы должны меня усадить, начать активно уговаривать скушать кусочек того, кусочек сего…

– Вы же принесли угощение, вот сами меня и уговаривайте! – фальшиво возмутилась девушка, тем не менее присаживаясь и нагло уворовывая самый большой кусок шоколадного тортика, который, по правде говоря, скорее походил на большое пирожное.

– Сладости ваши, Инерис, я такое не ем.

– Ну и жря, – давясь упоительно вкусным десертом, пробубнила Инерис. Окинула его нахальным взглядом, снова отмечая странное сочетание худобы и силы, и поинтересовалась: – Фигуру бережете?

Он посмотрел на довольную девчонку и неожиданно рассмеялся. Низкий, приятный смех, резко расходившийся с его голосом, заворожил ее настолько, что она даже жевать перестала.

– Крошки со щек смахните, – каким-то непривычным, ласковым тоном посоветовал Кэллиэн. Инерис поспешно схватилась было за салфетки, потом подумала и махнула рукой.

– Потом… вше равно будет фо ве фамое…

Кэллиэн покачал головой.

– Где ваши манеры, леди-наследница?

– А я не на работе, – беззаботно отмахнулась она. – Дайте мне поупиваться незаслуженными радостями…

Маг усмехнулся, сняв черные кожаные перчатки – неизменный атрибут, – и, не чинясь, разлил чай по чашкам, в одну бросил кусочек сахара и придвинул ее к Инерис.

– Откуда вы знаете, какой чай я люблю?

– А сами не догадываетесь? Мы ведь с вами обедаем за одним столом.

– Не думала, что вы обращаете внимание на такие мелочи.

– Мелочей не бывает, – загадочно отозвался маг, с безупречной грацией поднося к губам бутерброд и откусывая небольшой кусочек.

Инерис на мгновение стало стыдно, но потом она снова пожала плечами и вгрызглась во вторую половину шоколадного счастья. Думать о манерах и впрямь уже было бессмысленно. Но маг, похоже, не осуждал ее за этот приступ бессовестного обжорства. Он забавлял Кэллиэна, судя по мягкому блеску синих глаз и притаившейся в них улыбке, но не более.

Наконец, Инерис запила десерт чаем и, не удержавшись, откинулась на спинку кресла.

– Вот теперь вы знаете обо мне все, – улыбнулась она. – Надеюсь, вы не станете использовать компрометирующие леди-наследницу сведения против нее же.

– Вынужден вас разочаровать, но о том, что вы та еще сладкоежка, осведомлен весь двор.

– Безобразие. В наши времена нельзя утаить ни одного порока…

В глазах Кэллиэна плясали смешинки.

– Я рад видеть, что вы не утратили свойственной вам жизнерадостности даже после… неприятных событий последних недель, Инерис.

– А уж я-то как рада… Одного не понимаю, – теперь она поставила чашку на блюдце и нахмурилась. – Вот как отец мог даже подумать о том, чтобы выдать меня за этого чванливого пижона? Ведь Солтейн настолько явно был себе на уме, что… правда не понимаю.

– Я тоже, – спокойно кивнул Кэллиэн, не обращая внимания на удивленный взгляд, которым его одарила девушка. – Мне тоже эта ситуация показалась довольно подозрительной.