Принцесса и призраки (СИ) - Брэйн Даниэль

— У тебя сложное дело?

Прозаично и буднично, без фанфар и гулких ударов сердца. Майкл взял меня за руку и больше не отпустил. То, что я буду добиваться усыновления, я поняла, пока мы брели к ближайшему крохотному кафе, и хозяйка его смотрела на нас, не пытаясь утирать бегущие по щекам слезы.

— Сложное и интересное, Майкл. Я расскажу тебе, когда все буду знать.

Когда принял решение Майкл, я не знала, и время еще не пришло для этого разговора. Он был слишком мал, я — слишком в себе не уверена.

— Это опасно?

Он рано понял, что ничего не предугадаешь, а я не представляла, как его в этом разубедить.

— Нет. Здесь есть призрак…

— Настоящий?

Как и все дети в его возрасте, Майкл менял свои будущие профессии раз десять на дню.

— Телесный и различимый, — поправила я, добавив в голос интонации строгой наставницы. — Но он не агрессивный. Мне кажется, ему любопытно, что тут происходит, не меньше, чем мне.

Моя семья поддержала мое решение. Племянники были в восторге, жена брата взяла с меня обещание показать Майклу фьорды и научить его кататься на лыжах, брат советовал уже сейчас задуматься о достойном образовании, мать беспокоилась насчет суда. Отец тоже был на моей стороне, но выражать свои чувства ему стало труднее с тех пор, как он надел корону.

Мне и без короны нелегко открывать свое сердце, в этом моя беда, но до появления пытливого смекалистого мальчишки в моей жизни я не придавала этому никакого значения.

Майкл в любом случае не остался бы в приюте надолго, на усыновление огромная очередь, но я воспользовалась преимуществом: связями, происхождением, деньгами, наконец. Я имела возможность дать Майклу то, что мог дать не каждый претендент на усыновление, но основное — он сам был готов озвучить перед судом свое желание стать частью моей семьи. Королевской семьи Стеденде, и трон был Майклу интересен намного меньше, чем мои рассказы про сущности.

— Мне нужно идти, Майкл. Даже если я не звоню, помни, что ты для меня — все.

— Я тоже люблю тебя, — выпалил Майкл с горячностью. — Береги себя, хорошо?

— И ты береги себя, сын, — попрощалась я и прервала звонок.

Я утаила от отца Питера собственную неловкость, но признаваться в этом я боялась самой себе. Где-то натянуто, как струна, пусть идет от души. Надо учиться быть матерью, что для той, кто не прижимает младенца к груди, непросто. Обнять сына и быть искренней с ним — слишком разное. Дети чувствуют фальшь, я знала, что Майкл чувствует ее и сейчас, но прощает меня заранее.

Я сунула телефон в карман, прикрепила экстерминатор. С учетом вчерашнего было опасно выходить без него — Майклу об этом знать было, конечно, необязательно. За окном уже играло лучами солнце — князь мечтал о буре, природа пошутила над ним. Повезет, никакой бури не будет, я разберусь с этим делом или хотя бы найду концы, чтобы дать заключение в управлении, и ничто не помешает самолету сегодня вечером подняться в воздух и унести меня туда, где меня ждет мой сын.

Мне все еще было сложно с ним разговаривать, но я очень хотела его обнять.

— Доброе утро, ваше высочество.

Я чуть было не отступила на шаг, но сдержалась. Ручку я выпустила, дверь немедленно поползла обратно, я придержала ее ногой.

— Какого демона, — выругалась я. — Вы еще и пьяны с утра, князь. Извольте дать мне пройти.

«Выпивши» — так было бы намного точнее. Бокал вина, может, два, вряд ли больше и сомнительно, что что-то крепче, но глаза князя Ланарта блестели недвусмысленно.

Я не боялась. Как все сотрудники управления, я легко могла его задержать. Приемы, которые разрабатывали в полиции — а иногда и перенимали в лучших армиях мира — позволяли в два счета устранить любую угрозу, тем более один на один.

— Оказывается, у вас есть сын.

Князь торчал под моей дверью, но расслышал неважно. Или мое семейное положение занимало его сильнее, чем соседи из разлома.

— Завтра будет, — горделиво усмехнулась я. — Отличный вариант, не находите?

Князь нахмурился. Но пьян он был или нет, шутку понял и скрыл удивление.

— Значит, вы не соврали, — произнес он, медленно оглядывая меня с головы до ног. Может, он считал, что смутит меня этим. — У моего сына, — он выделил эти слова, — с вами действительно ничего нет.

— Не могу понять ход ваших мыслей, — пожала я плечами. — Одно исключает другое? Да вы ханжа.

— Я совершил единственную ошибку, — продолжал князь. — Связался с женщиной, этого не достойной. Возможно, я сейчас за это плачу. — Он закончил меня разглядывать и смотрел теперь мне в глаза. И, наверное, верил, что свысока. — Несказанно рад, что у Кристиана с вами ничего не выходит.

Взгляд немигающий, немного пустой. Вчера утром, когда князь поймал меня в холле, я списала это на то, что он успел приложиться к бутылке. И таким же потерянным взглядом он смотрел тогда в сторону все в том же холле, когда Кристиан забрал его из больницы.

На что это было похоже?

Мне стоило сосредоточиться на том, что пытался донести до меня князь, а я не могла отделаться от мысли, что это какие-то нетрезвые бредни.

— Иными словами, член королевской семьи усыновляет ребенка. Как я понимаю, далеко не королевских кровей.

— Какое это имеет значение? — легко ответила я. — Кому дано, с того и спросится, вы хотите сказать? Я так легко отбросила предназначение? Захотела жить своей жизнью? И если уж на то пошло, если бы Кристиан вздумал за мной ухаживать… выходит мезальянс.

— Мой сын никогда не свяжется с женщиной, забывшей свой долг.

— Вы еще и ретроград, и шовинист. Разрешите я вас добью? Майкл мулат.

Князь пропустил детали мимо ушей, а может, был он пьян или нет, побоялся задевать опасную тему.

— Остаться при троне, выйти замуж, родить детей, вам никогда не приходило это в голову?

— Зачем? — хмыкнула я. — Не приходило. Между мной и вами есть одно различие, князь, исключая происхождение. Мое намного выше, но это так, ремарка в сторону. Я делаю что хочу и не жалею об этом, а вы постоянно терзаетесь чувством вины. Полно. Вы женились на женщине, которая не соответствовала строгим критериям, но ворошить прошлое смысла нет. А теперь дайте пройти, я голодна.

Он не стал преграждать мне дорогу и останавливать. Я шла по коридору и словно чувствовала спиной его взгляд. Если бы мог, что бы он сделал? Прирезал меня? Все возможно и, кстати, может быть еще впереди.

Потом я услышала и шаги, достаточно твердые для выпившего человека. И все же я не оборачивалась, пока не оказалась в холле и в очередной раз не ужаснулась — нет, громкое слово — тому, как огонь и вода не пощадили в бессчетный раз этот замок. Солнце не заглядывало в холл, но черные опаленные пасти на колоннах смахивали на небольшие порталы в безликую тьму.

Мисс Бут не было видно. Я поморщилась, потерла лоб рукой. Я не была беспомощна в быту и мне предстояло самой приготовить себе завтрак — было бы из чего.

И я уже решительно направилась в сторону подсобных помещений и кухни, как услышала за спиной сдавленный крик.

Глава двадцать четвертая

Жизнь порой сильно меняет людей, но я не представляла, чтобы человек, прошедший армейскую подготовку, мог так реагировать на разгромленный холл.

В глазах князя был нечеловеческий ужас.

— Я сожалею, что столько картин безвозвратно утрачено, — сказала я как можно более спокойно, — но согласитесь, картины не самая большая потеря.

Я не могла не воспользоваться ситуацией. При нашей работе становишься циником — иначе никак.

— Они были вам дороги? Не только в материальном плане?

Князь отступил назад, к самой лестнице, и чудом не споткнулся и не упал. Мне показалось, что картины его не заинтересовали.

— Здесь все горело? Опять?

— Не все, князь, картины. Даже рамы уцелели, что странно, — я не стала вдаваться в подробности и тем более излагать свои умозаключения, но указала рукой на стопку, по-прежнему лежавшую на столе. — Кристиан и я успели все потушить еще до приезда пожарных, но и команда отлично поработала. Как видите, повторного возгорания не случилось.