Я буду нежной, мой принц (СИ) - Островская Ольга

– В этом я даже не сомневаюсь. А по какому поводу Наиле ещё волнуется? – тут же подаётся ко мне брат.

– А что у неё этих поводов мало? – пожимаю плечами. – Ты увозишь её в чужую страну, где всё по-другому. Она понимает, что будет сильно отличаться от сэйнарских женщин. Боится, как её примет наша семья, мама…

– А причём тут мама? – удивлённо вскидывает брови Кор. – У нас будет свой дом, своя семья. Я ей об этом говорил.

– Вот ты вроде умный, но иногда такой чурбан, – фыркаю с досадой. – Как это, причём мама? Твоя Наиле босварийка, у них мужчины со своими «важными» делами отдельно, а женщины со своими женскими отдельно. И невестка обязана чтить родителей мужа и подчиняться свекрови. Так Мышка ещё и считает себя недостойной такого сокровища, как ты. В общем, можешь сколько угодно ей говорить, что в твоём доме она сама себе будет хозяйкой, но пока она сама этого не почувствует на месте, пока не увидит, что мама её реально принимает, успокоиться по этому поводу не сможет. И, кстати, не факт, что мама ревновать не будет. Ты же у неё единственный сыночек. И сестричка наша старшая тоже вполне может воспылать ревностью.

– Не, ну с Кори-то понятно. Там сплошные эмоции всегда. Но наша разумная здравомыслящая мама и ревновать? – на лице брата появляется откровенный скепсис.

– А что ты так удивляешься? Здравомыслие и разумность тут совершенно ни при чём. Это… на уровне эмоций, инстинктов, если хочешь. Я тебе открою секрет. Женщины в некоторых моментах ещё большие собственницы, чем вы. И делиться с кем-то своими близкими и родными мужчинами, сыновьями, братьями нам ну очень тяжело. Ваша территория – это больше физические аспекты отношений. Из разряда «моё никому нельзя трогать». Наша – это эмоции, чувства, внимание. Сложно принять, что какая-то неведомо откуда взявшаяся девица вдруг становится для твоего дорогого, любимого и самого лучшего в мире балбеса более значимой, чем была ты, что ей теперь принадлежит его внимание, его забота. Что её мнение и желания для него теперь имеют больший вес. Что с ней он теперь ближе. И что они теперь сами по себе, Что у них свой личный мирок, своя жизнь, куда тебе ходу нет.

– Ого, – ошарашенно бормочет Кор. – Ты ведь сейчас не только о маме, да? Ты, что тоже ревнуешь? Меня к Наиле?

– Есть немного, – признаюсь с ухмылкой. – Я вообще ревнивая. А ты для меня всегда был самым близким человеком. И только тебе я всегда могла рассказать почти всё. Но можешь не переживать. Я свою ревность осознаю и контролирую. А Наиле… она мне нравится, правда. Я её не понимаю, тут отрицать не буду. Но понимаю, что тебя в ней зацепило. И очень рада за вас. За тебя. И желаю вам счастья. Кстати… Ты теперь, получается, тоже уйдёшь из разведки?

– Да, – с задумчивым видом кивает брат. – Переведусь к дяде.

– Он будет рад.

Особенно, если я… вдруг останусь в Босварии.

– Что у тебя с Коримом? – в лоб интересуется Кор, уловив моё настроение. И прищуривается иронично: – Об этом ты мне, дорогая сестричка, ничего не рассказывала.

– Ха. Вот видишь, ещё одно подтверждение моих слов. Пока я сохла по нему на расстоянии, ты даже не думал ревновать, хотя знал об этом. А стоило нам сблизиться, и вот пожалуйста – «твою» сестричку посмели потрогать, какой ужас, надо вмешаться! – прищуриваюсь саркастично. – Спим мы с Коримом. Он хочет на мне жениться, а я пока сильно не уверена, что из этого что-то хорошее получится. Такой ответ тебя устраивает?

У брата, явно не ожидавшего от меня таких откровенний, даже челюсть отвисает.

– Если он только… Ты же… – ворчит, пытаясь прийти в себя.

– Я сама это начала, Кор. Прекрати! Не надо меня спасать, честно, – улыбаюсь примиряюще.

– То есть как это сама? – прищуривается брат.

– Ты реально хочешь подробностей. Уверен? – склоняю голову набок. – Хорошо. Я пришла к нему в комнату ночью и соблазнила. Ещё в Сэйнаре. Доволен? Или тебе попунктно рассказать, что и как было?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кор умолкает, буравя меня хмурым сердитым взглядом, а я сажусь ровно и подаюсь к нему, пристально смотря в синие глаза.

– Я не хрупкая невинная крошка, брат, – произношу как можно твёрже. – Ты же знаешь. Я очень ценю твою готовность защищать меня и оберегать, ценю твоё беспокойство обо мне, но это лишнее сейчас, поверь. В своей личной жизни я способна разобраться сама. Тем более, что Корим не причинит мне вреда, уверена в этом. Не вмешивайся, иначе я за себя не ручаюсь.

– Даже так? – вскидывает он бровь.

– Да. Мне и так сложно сейчас принять правильное решение. Я люблю его, но хочу понять, возможно ли для нас с ним счастливое совместное будущее. Просто прими, как факт. В этом вопросе решение не за тобой, не за ним даже, а только за мной. Поэтому не устраивай глупых мужских разборок. Иначе я буду очень зла на тебя.

– Хорошо, – сдаётся брат. Правда, тут же сужает глаза, жёстко требуя: – Но ты обещаешь мне, что попросишь помощи, если будешь в ней нуждаться. Не так, как в Арганде, Мэл.

– Это другое! Не сравнивай даже! – яростно взвиваюсь я. – В Арганде было задание. И ненормальный псих, которого я должна была перехитрить, чтобы это задание выполнить. А здесь… моя судьба решается, понимаешь ты это? Моя жизнь! И… Корим! Не отмороженный подонок, не знающий границ, а мужчина, которого я люблю и уважаю.

Сердито выдохнув, откидываюсь на спинку кушетки буравя Кора злым взглядом. Как брат вообще может сравнивать?

Понятно, что ему неизвестно столько же, сколько и мне. Я информацию на Корима целеустремлённо собирала много лет и ни с кем ею не делилась. Но и того, что брату известно, уже более чем достаточно, чтобы не городить такую чушь.

Корима искренне уважают не только в нашей семье, но и в семье Тайрэна. Дядя Тьен и тётя Скар считают его своим близким другом, а это… ну очень весомый показатель и аргумент. Провести главу Департамента госбезопасности Сэйнара и его супругу, сильнейшего интуита, которого я знаю, настолько сложно, что почти нереально.

Нет, Корим, конечно, не агнец невинный, но как можно ставить его в один ряд с этой мразью Иаго даном Велэско? Гореть этой твари в огненной бездне.

– Я услышал тебя, Мэл, – примиряюще поднимает ладони Кор. Улыбается обезоруживающе. – Не кипятись. Выглядишь так, будто сейчас набросишься на меня с кулаками. Не оскорблял я твоего обожаемого принца. Просто хотел напомнить, что кое-кто имеет трудности с тем, чтобы просить помощи, когда она нужна. Но раз ты так рьяно отстаиваешь ваши с Коримом брачные игрища от постороннего вмешательства, то так уж и быть. Играй, сколько влезет. Тут, пожалуй, пора самого босварийца пожалеть. Он не знает ещё с кем связался.

– Полегче, брат, – прищуриваюсь угрожающе. – А то я расскажу твоей Наиле, с кем она связалась. И научу, как вить из тебя верёвки.

Лицо брата вытягивается в наигранном испуге.

– Уела. Ладно, предлагаю мирный уговор. Я не мешаю тебе загонять твоего босварийца в сети моногамного брака, а ты не учишь всяким глупостям мою кроткую малышку, – лукаво подмигивает мне Кор.

Вот я думаю, сказать ему, что его кроткая малышка достаточно хитра и сообразительна, чтобы и без моей помощи тихо-мирно и нежно скрутить этого охламона в бараний рог?

Не-е-е-ет. Сам выбрал. Пусть наслаждается.

– Договорились, – усмехаюсь в ответ.

– Ну вот и ладушки. Пойду я тогда. Наиле ждёт, – поднимается Кор с кресла. – Кстати, – хмурится. – Это ж ты тут остаться можешь, получается?

– Не знаю ещё, – морщусь. – А что?

– Да я тут краем уха кое-что интересное слышал. Ты же знаешь, что сын Гедаша Азим сейчас в Арганде с дипломатической поездкой?

– Нет. Не интересовалась этим, – пожимаю плечами. – Но не удивлена. Небось, опять Адоженские рудники делят.

– Скорее всего. Но я не об этом. Ходят слухи, что обратно он приедет с ответной делегацией из Арганды. Вроде бы её сам принц Федерик должен возглавлять, а ты знаешь, как проницателен этот аргандиец. И ладно ещё он сам. Но мало ли, кто в его свите приедет. В общем, будь осторожна. Не выдай себя.