Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна
Я повернула голову, глядя на Рому. Он тоже балдел — это было написано у него на роже. Натуральный кот, типа маминого Люцифера, когда тот, сытый и довольный, лежит перед камином. Ещё немного — и Ромео начнёт громко тарахтеть от массажа. Вот же морда! А эта, блин, брюнетка загорелая, уж так старается, так наглаживает мышцы моего мужа! Вот простигосподи!
Я уже собралась высказать своё гневное «фи», как почувствовала что-то необычное и совершенно неожиданное. Блондинка, до этого сильными круговыми движениями разминавшая мышцы на ногах, передвинула руки ближе к внутренней стороне бедра. Её пальчики, помедлив, скользнули мне на лобок. От неожиданности я замерла, не в силах воспротивиться, а подушечки пальцев, надавливая, прошлись вниз по обе стороны от губ, не трогая их. Меня словно током пронзило, словно разряд пропустили через всё тело, а внизу живота знакомо затомило… Нет, так было с Ромео в первый раз, а потом с Валерой, но так не должно быть с незнакомой девушкой! Девушкой! Блин, Ромка, сучонок! Вот какое примирение он мне приготовил!
Пальцы уже гладили складки губ, проникая внутрь незаметными скользящими движениями. Так быстро, что я даже не успевала ощутить их в полной мере. А ощутить вдруг захотелось… Шабаш, неужели она это сделает? Бросив быстрый взгляд на мужа, я увидела картину маслом: стояк его немаленького члена, лапки брюнетки на головке, блестящие от масла венки на чуть подрагивающем стволе… И глаза Ромео — с вожделенными искорками страсти, туманные, из карих ставшие почти чёрными! Палец массажистки мазнул по клитору, и я выдохнула, осознав, что это был почти стон… Второй палец присоединился к нему, вдвоём они легонько зажали клитор вместе с губами и мучительно долго скользили вниз-вверх, вниз-вверх, вниз-вверх. Это бесконечное движение отдавалось во мне томлением ожидания — решится или не решится…
Ромео всё же заурчал на соседней кушетке, и во мне проснулась злость, сменив возбуждение. Поганец! На меня у него не встаёт или только под наркотиком? Нужна эта смазливая сисястая массажистка? А вот фигушки тебе, мой дорогой Ромео! Сейчас я тебя накажу!
— Шам-ташам-илишам! — едва слышно прошептала.
Вокруг брюнетки колыхнулся воздух, и она стала большим голым волосатым мужчиной из горных народов. Даже не волосатым, а практически короткошерстным: при желании его можно было вычёсывать и вязать из полученной пряжи шарфики. Нос орлиный, взгляд соколиный, усы сталинские, брови брежневские! Хорош! Движения вкрадчивые, ласки нежные… Ну, Гоги, скажи что-нибудь!
— Вах, дорогой, раздвинь ножки, да?
Жалко, что у меня с собой не было смартфона! Это стоило запечатлеть на видео и пересматривать под соответствующее настроение! Ромео вздрогнул, замер и открыл глаза. Издав булькающий горловой звук, отшатнулся от Гоги и свалился с кушетки. Я не выдержала и захохотала, напугав блондинку, которая отдёрнула обе руки и вскинула ладони к плечам. Ромка же, схватив полотенце и прикрыв явно ушибленные о пол стратегически важные зоны, попятился к раздевалке. Как только он скрылся за дверью, мой грузин превратился в изумлённую брюнетку, которая хлопала глазами в полном обалдении.
Ладно, жаль, девушки, но оргазма сегодня здесь никто не получит. Я натянула на себя полотенце и мило улыбнулась блондинке:
— Извините, не знаю, что с ним случилось! Я тоже, пожалуй, пойду.
— Простите, простите, я не понимаю, что произошло… Этот носатый мужчина… Откуда он взялся… — залепетала растерянная девушка, но я отмахнулась, подобрав с кушетки бумажник Ромео. Вот пень! Забыл кошелёк, так ноги уносил. Раскрыв отделение для купюр, я перебрала банкноты и выложила на полотенце две по пятьдесят баксов:
— Никакого мужчины не было, вам привиделось.
Деньги исчезли в ложбинках между шикарных грудей так быстро, что я только подивилась, но потом вспомнила, что не у себя в Муходвинске, а в Москве. Хоть мне всегда особенно живо удавались мороки, разговоров о магии лучше избежать. А эти две простигосподи промолчат, чтобы не распугать клиентуру.
Теперь надо найти Ромео и извиниться за Гоги. А потом надавать по мозгам за такие свидания.
Глава 16. Какие братья без ссор?
— Рома! Объясни мне немедленно, что всё это значит?!
Я стояла перед своим полудрагоценным муженьком, который нервно курил и пытался накатить виски. Бармен СПА старательно занимался бокалами. Ещё немного — и протрёт тонкое стекло до дырки. А вот Ромео ещё немного — и получит бутылкой по башке. Правда, он об этом не знает, но не догадываться не может!
— Т-ты о чём?
Он поперхнулся, отставил бокал и глянул на меня настороженно. О чём, о чём, о выставке бабочек в Лужниках, конечно!
— О тех двух массажистках! — начала я, но, бросив взгляд на бармена, приблизилась и прошипела прямо в ухо побледневшему Ромео: — О шалаве, которая меня гладила там, где не должна была! А вторая — тебя.
— Юленька… Это была шутка, просто шутка! — сдавленно прошептал он. — А откуда там появился мужик…
— Ромочка! Это была шутка! — рявкнула я и снова зашипела: — Вот скажи, дорогой, мне стоит озаботиться приворотно-отворотными зельями?
— Зачем? Не надо! Это правда была шутка!
Великий Шабаш… Бледный, напуганный барсик. Мой муж. Может, я переборщила с наказанием? Может, надо было помягче как-нибудь? У нас, конечно, матриархат, но не до такой степени! Валера бы отреагировал совсем по-другому…
Валера и отреагировал по-другому. Когда мы вернулись домой с неудачного СПА-свидания, близнец мужа встретил нас на террасе. Вид у него был… Как бы это помягче сказать? Сердитый. Да, теперь мне точно не нужны никакие маячки, чтобы их различать. Валера сдвинул брови так, как Ромке никогда и не приснится! Хмурый, но такой привлекательный! Я никогда не думала о собственном муже, как о Валере… И это меня сейчас совсем не утешило. Не напугало, конечно, но расстроило. Бороться не только с порочной натурой ирбисов, а ещё и с самой собой?
Внутри что-то надрывно зазвенело. Сжалось. Замерло. Валера стоял перед нами — такой… такой брутальный и злой, что мне захотелось обнять его, разгладить складочку на переносице, расслабить… Юлька, соберись! «Да, да, да-а-а! Поцелуй его!» — ныла тёмная сторона, валяясь у меня в ногах, а светлая лупила её по башке, приговаривая: «При живом-то муже!»
От этих переживаний я даже не расслышала, что братья сказали друг другу в самом начале. Очнулась только, когда Валера громко зарычал:
— Забыл, что у нас общие ощущения? Что мы, на минуточку, близнецы?
— Что мне теперь, тебя третьим в постель приглашать?!
— Ну, давай, я тоже её помассирую во всех местах!
— Иди в лес, тебя не касается то, как мы живём с Юлей!
— С ума сошёл уже вообще! Она же твоя жена!
— За своей смотри! — огрызнулся Ромео, скрестив мускулистые руки на груди. — А то кто-нибудь другой за ней присмотрит!
— Брейк, мальчики!
Я втиснулась между ними, чувствуя себя немного виноватой. Если бы не эта струночка, звенящая от возбуждения, я защищала бы мужа, как добропорядочная жена, но теперь… Мне хотелось их помирить и сбежать от них на край света, чтобы привести в порядок нервы и желания. Но возможности, похоже, не будет. Мне с этим жить, значит, надо привыкать.
— Брейк! Вы чего рычите?
Глянула на Рому — он сузил глаза. На Валеру — он замер. Страсти шабашни! Мои ладони лежали на груди у обоих, а по запястьям ползли татушки цветочков. Прямо мехенди, только натуральный! А у близнецов то же самое по груди. В развороте рубашки Ромы и по шее из-под свитера Валеры. А самое главное — они оба тоже увидели друг друга разрисованными…
Молчание затянулось. И давило на уши так, что в них тоже зазвенело. Только птички чирикали в ветках дерева. Чёртовы птички! Чёртовы цветочки! Чёртовы барсы!
Я отдёрнула руки, глянула на них и бросилась прочь. В лабораторию, быстрее! Истинная пара, чтоб её леший унёс и в костёр бросил! Сзади до меня доносились отголоски братской грызни, но я даже не обернулась. Разберутся, не маленькие! И я ни в чём не виновата! А про настоящее назначение цветочных татушек знаю только я…
