Луна моего сердца (СИ) - Иванова Инесса
Вино не помогало, а только обостряло тягу к телу рабыни. “Здесь надобен не алкоголь”, — подумал Рэв и быстрым шагом прошёл в гостиную, к столу с аккуратно сложенными стопками рабочих бумаг. Поискав в папках так, что пару листов упали на пол, он наконец наткнулся на домашний адрес Виклинского, бывшего посла в Северные земли. Когда они ещё были в зоне досягаемости, в том, прошлом мире.
Поговаривали, что он обосновался в центре Вервика. Талантливый переговорщик, такой людоволк везде найдёт себе тёплое место. А при нём и красавица-дочь. Темноволосая и смуглая, таинственная как ночь и почти такая же молчаливая, Селеста опускала глаза и краснела, когда он оказывался рядом. Хотя за всё время они не перекинулись и парой слов.
Покорная жена — удачный исход из запутанных отношений для любого мужчины. За связями он никогда не гонялся, даже презирал подобных любителей устраиваться в Стае. Но просто так использовать волчицу из приличной семьи и не связывать себя обязательствами, покрывающими близость и возможную беременность подруги, это уже низко.
Рэв взял чистый лист, пододвинул наполненную чернильницу и, не дав себе времени на сомнения, размашистым почерком принялся писать Виклинскому. Просьба о частном разговоре без свидетелей не удивит бывшего посла. В свете идущих переговоров с Огнедышащими советы и поддержка пригодятся любому.
А там, с глазу на глаз, они и ударят по рукам насчёт помолвки. Селеста уже давно вошла в брачный возраст, вероятнее всего, уже прошла через гон молодой крови и вполне способна думать холодной головой. Сколько ей сейчас? Двадцать девять, тридцать? Слишком молода для него, но в этом есть и плюсы: сможет родить много детей. В конце концов, закон не запрещает иметь ему ребёнка от рабыни.
Леонтина снова прокралась в его мысли, всколыхнув желание и надежду на продолжение отношений.
Письмо было готово, Рэв не стал его перечитывать, боясь, что передумает и бросит бумагу в огонь. О чём бы ни говорили метки, возникшие у них с Леонтиной, это путь в капкан.
“А как быть с ней?” — спросил внутренний голос. Рэв понимал, что самое лучшее, что он может сделать для девушки — это отдать её замуж. Но об этом он подумает не сегодня и на трезвую голову. Главное — разорвать душившую его связь! Пока не поздно.
Рэв запечатал письмо в конверт, надписал адрес и оставил послание на столе. Он займётся всем завтра, как только проснётся. И тогда пути назад не будет. Жажда обладания телом черноволосой ведьмицы пройдёт, и Волкодлак снова станет самим собой: спокойным, рассудительным и холодным. Мужчина был в этом уверен.
Глава 17
Пробуждение было сродни выздоровлению от долгой, изнуряющей болезни. Первым, что я увидела, был белый потолок моей спальни в сумерках раннего вечера. Значит, я проспала почти сутки?
Вставать и спускаться в гостиную не хотелось. Придётся делать вид, что я спокойна и равнодушна, а это было не так.
Я ощущала себя в лабиринте, из которого не было выхода, а карта, имевшаяся на руках, всё только запутывала. Тиски чужой воли давили на меня со всех сторон: Орден требовал начать наконец действовать, хозяин избегал меня, Боана же, как нарочно отправляла в гостиную, где временно работал Рэв.
И никто не спрашивал, чего хочу я. О чём печалюсь и почему. Каждый видел во мне марионетку, картонную фигуру, которую можно рядить в какие угодно наряды, а когда надоест, убрать в тёмную коробку. С глаз долой — из сердца вон!
Я много раз представляла себе, что будет после того, как я потеряю девственность с оборотнем. Мне казалось, что я начну испытывать досаду и гнев, почувствую себя униженной и готовой отомстить. А сейчас хотелось только одного: стать частью этого дома и угодить его хозяину. Пусть Орден окажется дурным сном!
Чистота крови, гордость и прочая чепуха более меня не волновали. Что в них проку? Они никого не могут согреть в холодной постели!
Со вчерашнего утра, когда я опознала в Сильвии связную Ордена, меня мучило одно желание: кинуться в ноги Рэву и рассказать ему обо всём. Но я понимала, насколько это неразумно. Хозяин скорее поверит ей, чем мне. Даже если удастся его убедить, в глазах оборотня я виновна не меньше.
Орден пока не требовал от меня головы Рэва, но это был лишь вопрос времени. Малой кровью они не удовольствуются. Сначала им надо скопировать законопроект хозяина о слиянии столиц Волкодлаков и Драконов, а потом Сильвия — глаза и уши Ордена во вражеском тылу — принесёт новое задание.
В растерянности я посмотрела вокруг, словно собственная спальня была мне незнакома. Схватившись за виски и поджав ноги, я просидела некоторое время на постели, обдумывая выход из ситуации, который бы устроил всех разом. И, конечно же, так и не нашла его.
Комната погружалась во тьму, а я продолжала сидеть всё в той же позе. Мне хотелось окаменеть и остаться здесь навсегда, ничего не чувствуя, не видя и не слыша. Несостоявшаяся бабочка в коконе.
Пятно на бедре молчало, пока мои мысли снова не обратились к хозяину. Тогда оно потеплело и начало пульсировать, низ живота призывно заныл, вызвав дрожь в коленях. Я, будто пробудившееся весной дерево, налилась молодыми соками и потянулась навстречу источнику света.
Желание принадлежать оборотню стало нестерпимым, сродни голоду или жажде путника, лишённого еды и воды. Я подняла голову и принюхалась: в доме не было свежего волчьего запаха. Рэв после вчерашнего вечера так и не появился дома. Я не понимала, почему он избегает меня, хотя и надеялась, что всё дело только в метках на наших бёдрах. В настороженности внутреннего зверя, а вовсе не в том, что действие отвара Вожделения на него иссякло. Лишь я попала в петлю, капкан похоти.
И как мне теперь быть? Впрочем, вздохнув, я решила, что теперь неважно, как я буду себя вести, ведь любовник охладел после нашей первой близости.
Собрав в кулак остатки гордости, я твёрдо решила вести себя так, будто между нами ничего и не было. Никаких намёков и взглядов искоса, попытаюсь казаться равнодушной, чего бы мне это ни стоило.
В дверь робко постучали, заставив меня вздрогнуть, как от самого громкого удара. Я вся обратилась в слух: по ту сторону шуршало платье, от хозяйки которой веяло нерешительностью. Этот запах походил на дух прелой листвы после осеннего дождя.
— Войдите, — неуверенно сказала я, побаиваясь, что всё это мне чудится. Дверь тут же приоткрылась ровно настолько, чтобы в проём могла проскочить Иветта, немая девушка с подносом дымящихся плюшек и шоколадным напитком, от аромата которого в животе призывно забурчало.
Девушка склонила голову в знак приветствия, испуганно опустив глаза и дрожа всем телом, будто принесла ужин не рабыне, пусть и благородных кровей, а чудовищу. Поставив поднос на стол, она попятилась к выходу и бесшумно выскользнула в коридор, прикрыв дверь.
Я пообещала себе обязательно узнать её историю, расспросив при случае Боану, но пьянящие запахи свежей выпечки и какао усыпили любопытство. Только сейчас я поняла, насколько голодна. Присев к столу, я принялась с жадностью, недостойной леди, поглощать пищу: макала оладьи в персиковое варенье голыми руками, не заботясь о перчатках, требующихся по правилам этикета. Но они остались, как и многое, к чему я привыкла, в прошлом мире, которому я больше не принадлежала.
Волкодлаки же относились к еде просто как к процессу насыщения пищей, не заботясь о красоте и торжественности трапезы. Слухи, ходившие в нашем захолустье, оказались чем-то средним между большим преувеличением и маленькой ложью. Оборотни любили простую еду, приготовленную со знанием дела и умением, и старались обставить приём пищи так, чтобы получать удовольствие от того, что ешь. Им претили наши обычаи, делавшие из обедов и ужинов культ и смысл жизни.
Сейчас, наблюдая со стороны, мне впервые показались смешными и глупыми правила, привитые в детстве. Льняные салфетки заменяли неудобные перчатки, за завтраком легко можно было обойтись одной вилкой и ложкой, а, например, оладьи из кукурузной муки удобнее всего есть руками, макая горячие пышки в персиковое варенье и запивая всё это шоколадным напитком.
