Люче Лина - Землянка для дракона
— Сканирование. Допрос. Потом запросим разрешение в Совете Галактики на принудительное лечение.
— Что?
На секунду ей показалось, что её сердце лопнуло, и кровь пролилась в живот — внутри стало горячо и… страшно.
— Эльте, ты не можешь так поступить. Он не телепат.
— Он телепат. Только очень слабый и необученный. Ты ещё многого о нём не знаешь, Коэре. Тебе бы самой вылечиться и забыть его.
Эльтесеин моргнул, и в его глазах появилась нежность, видимая только ей. Коэре знала, что он очень любит её. И она любила брата. Но иногда он был таким жёстким и категоричным.
— Но ведь он гражданин другой планеты.
— Не только гражданин. Фактически правитель.
— Что?
— Я же говорю, ты многого о нём не знаешь.
— Ты сканировал его? — сообразила, наконец, Коэре.
— Ну, так, посмотрел по верхам. Ты должна оценить мою сдержанность: я не прибил его прямо там, на месте.
— Ты даже птичку не сможешь убить, Эльте, — сказала она с нежностью.
— Птичку не стал бы. А его — запросто, — упрямо ответил Эльтесеин, чем заставил её улыбнуться, несмотря ужасную тревогу.
— Вы разговариваете? — тихо, даже немного робко, вмешалась Ариадна, и, расслышав эту робость в её голосе, они оба испытали чувство неловкости. Было невежливо забывать о ней сейчас, когда она тоже переживала бурю эмоций и нуждалась в поддержке.
— Мы уже закончили, милая. Я… оставлю вас, — внезапно ощутив комок в горле, пробормотала Коэре.
Ариадна.
У неё были десятки вопросов, но все они замерли на губах, когда Коэре покинула комнату. Ариадна вдруг остро ощутила, что осталась наедине не с женихом, а с правителем планеты, мысли которого сейчас заняты вовсе не романтикой. И она опустила глаза, остро чувствуя свою никчемность, ненужность, в который раз за последние дни думая обо всей нелепости их помолвки. Вот сейчас ему надо куда-то бежать, отдавать распоряжения или хорошенько подумать о чём-то, а тут она со своими переживаниями. И надо с ней разговаривать, успокаивать…
— Ариадна, посмотри на меня, — негромко позвал он.
— Не хочу, — резко ответила она, мотая головой. — Оставь меня.
Двусмысленной, видимо, получилась не только фраза, но и её мысли, и желания, и Эльтесеин ответил не менее резко:
— Ты не вправе расторгать помолвку сейчас. И прекрасно осведомлена об этом.
— А остаться одной на пару часов мне можно, когда захочу? Дышать мне позволите, Величайший?
Прилив злости придал ей сил, и она даже смогла поднять взгляд, ожидая, что он закроется, обожжёт своими глазами, но Эльтесеин спустил ей с рук эту маленькую дерзость.
— Ты злишься не на меня, а на ситуацию, — изрёк он очевидное.
— Но ситуацию создал ты, — не согласилась она, тряхнув распущенными тёмными волосами.
— Да, на то я и Величайший, — неожиданно сухо ответил он. — У меня такая работа: создавать лучшие ситуации вместо худших. И управлять.
— Лучшие для кого? — вскипела она.
— Не смей повышать на меня голос.
— А то что? Арестуешь меня вместе с Тхорном и Дейке?
— Тебя это так задевает?
— Да, задевает! — Ариадна уже почти кричала, игнорируя его предупреждения. — Тхорн спасал свою жену, если я всё правильно поняла. А Дейке — его друг, он не мог поступить иначе.
— Ариадна, ты плохо понимаешь, о чём говоришь. И даже плохо знаешь людей, которых сейчас защищаешь.
— Я знаю, что ты поступаешь сейчас как тиран. И точно также ты поступил со мной.
— Это другое. Я уже попросил прощения и дважды извиняться не намерен.
— Ты просто индюк.
— А ты слишком самонадеяна.
— Ты…
— Ещё одно слово — и я тебя накажу, — чопорно и сухо сообщил Эльтесеин.
— Валяй, — выпалила она, не думая ни секунды. — Надутый индюк!
Ей показалось, что на секунду в его глазах мелькнуло удивлённое веселье, но сразу затем они стали холодными, словно он передумал реагировать шутливо.
— Ладно, — бросил он ещё суше. — Вечером получишь. А пока я не приду — даже не думай покидать каюту.
Эльтесеин закрылся, и ей пришлось отвести взгляд. Попытка упрямо смотреть ему в глаза на полсекунды дольше обошлась ей в резкую вспышку головной боли. Ее жених покачал головой, то ли осуждающе, то ли удивленно, и молча вышел, прикрыв за собой дверь.
Ариадна со вкусом ругала его несколько часов подряд. Она так была увлечена поиском аргументов в свою пользу, расхаживая кругами по каюте, что почти не могла заниматься другими делами — лишь немного почитала, но затем мысли снова вернулись к нему. На этот раз ей стало совершенно ясно, что ничего общего между ними быть не может. Этот мужчина, похоже, месяца не может прожить, чтобы не подвергнуть кого-то аресту или ссылке, даже если этот кто-то — герой планеты и уважаемый всеми горианец.
Как ему такое вообще в голову могло прийти — посадить под арест Тхорна после того, как он жизнью рисковал на войне всего несколько дней назад, отдуваясь за всю планету? И что теперь он с ним сделает, интересно? Что будет с его женой, с Асхелекой, и с Лиской, женой Дейке, которая, между прочим, тоже землянка и гиперчувствительна к стрессам? А ещё у них с Дейке, между прочим, маленький ребёнок, и что этот индюк вообще себе думает?
Конечно, у самого ни семьи, ни детей, а Тхорна, который защищал жену, понять не желает, кипятилась Ариадна. Была бы её воля — она бы Тхорна медалью наградила за то, что он пошёл против Сезара, защищая свою женщину. Только так и должен поступать настоящий мужчина, ведь если человек не защищает свою семью, на что он вообще годен? И только один Сезар не в силах этого понять — вероятно, потому, что это самый бестолковый правитель планеты по эту сторону Галактики!
Ариадна не отдавала себе отчёта в том, что распаляет свою злость специально, в том числе для того, чтобы сбить беспокойство о предстоящем наказании. До сих пор на Горре её наказывали в уводе лишь раз, и это вовсе не было страшно — всего десяток шлепков от Рикэна, когда он ещё был её пре-сезаром, за то, что проспала тренировку. Но Рикэн никогда не злил её так, как Сезар, никогда не был с ней таким холодным и авторитарным… по правде, пугало не наказание. Пугало то унижение, которому Эльтесеин вознамерился её подвергнуть. Они оба знали, что она плохо его перенесёт.
Обхватив себя руками, Ариадна опустилась на кровать. Её вдруг покинули все силы, когда пришла мысль, что ей в эту игру не выиграть. Он читает все мысли и эмоции — значит, просто ставит какой-то эксперимент, потому и отложил наказание на вечер. Хотел, чтобы понервничала. Чтобы попросила прощения? И тогда он, конечно, не станет наказывать. Да, он просто стращает её, тут же уверилась она, и на душе стало очень грустно.
