Линн Керланд - Замок ее мечты
А если бы они встретились в наше время? Кто-нибудь притащил бы ее на одну из этих нудных вечеринок, где все только и делают, что сплетничают, а она, как всегда забилась бы в угол, где бы ее никто не потревожил. Она бы заметила его среди толпы, в окружении стайки красавиц, которых он очаровал одним движением пальца. Он бы поднял глаза и заметил ее, и между ними пробежали бы искры. Не говоря ни слова он покинул бы своих обожательниц и подошел к ней. Они могли бы путешествовать по всему миру на его личном самолете или переплыть через семь морей на его яхте. Место не имело значения; он смотрел бы только на нее.
А может, он был бы одиноким писателем, который нуждался в реставрации своего средневекового замка? Она улыбнулась; это прозвучало так знакомо. У них была бы любовь с первого взгляда. Он бы ухаживал за ней, осыпая ее милыми безделушками, нежными записками, цветами из собственного сада.
Женевьева вздохнула. Почему-то она с трудом могла представить Кендрика, орудующего граблями в саду. Пускай уж остается верхом на коне, с влажными от пота волосами, прилипшими к шее, и звенящей на каждом шагу кольчуге. Он принадлежал тому опасному миру. Может, поэтому он обожал футбол. Тот служил единственным напоминанием о давно прошедших сражениях.
Она открыла глаза и посмотрела на него. И замерла. Он проснулся. И смотрел на нее. О, этот взгляд, полный нежности и любви! Женевьева почувствовала, что падает и тонет в чувственной теплоте его глаз. Ласковой, соблазняющей и манящей теплоте.
Внезапно она почувствовала, как щеки ее жарко запылали.
— Ты слышал… — голос ее прервался от смущения. — Слышал мои мысли?
Он медленно покачал головой, не отрывая от нее взгляда.
Она с облегчением прикрыла глаза и отпустила его руку.
— Нет…
Она взглянула на него.
— … не двигайся, — закончил он фразу. Он повернул ее забинтованную руку ладонью кверху. — Дай мне руку, любимая.
Тепло вдруг сменилось бушующим пламенем. А если он видел все ее глупые фантазии? Ей захотелось закрыть лицо руками и расплакаться от унижения. Вся ее отвага, которая позволяла ей сносить выходки Кендрика, размахивающего перед ней мечом, внезапно исчезла. И Женевьева сделала, наконец, самое разумное за весь день.
Она вскочила и убежала.
Она неслась как сумасшедшая, молясь, чтобы Кендрик был слишком слаб, чтобы следовать за ней. Она заперла дверь на ключ и нырнула в кровать. Она натянула одеяло на голову, как будто это помогло ей укрыться от Кендрика и своего глупого воображения.
О боже, смилуйся надо мной.
Она влюбилась в призрака.
Глава одиннадцатая
Кендрик сидел на только что купленном двухместном диванчике и нетерпеливо постукивал ногой. Хотя скорее нервно, чем нетерпеливо. Он знал, что скоро придет Женевьева, и откровенно говоря, не был уверен, что ей понравится то, на что он заменил свое большое кресло. Может, кушетка выглядела слишким интимно?
— Вот черт, — проворчал он, — и откуда только это взялось?
Он имел в виду постукивание ногой, нервное движение, которого никогда раньше за собой не замечал. Да и зачем ему было прежде нервничать? В прошлом женщины сами гонялись за ним, как гончие за несчастным животным. Он провел больше времени, отбиваясь от них, чем стараясь привлечь их внимание. Он был известен как за геройские деяния на поле битвы, так и в постели, что наряду со слухами о его богатстве привлекало распаленных дамочек даже с юга Италии. Богатые вдовы, скучающие аристократки и экзальтированные девицы: все они пускались на хитрые уловки в надежде затащить его в постель.
А сейчас он вдруг занервничал? И все потому, что боится испугать женщину, которой даже коснуться не может? Ну что за дурацкая ситуация! Отец лопнул бы со смеху, если бы сейчас его увидел.
Прошла неделя с тех пор, как Женевьева сбежала из его кабинета, и за это время кое-что случилось. К нему вернулись силы. Вобщем-то он быстро оклемался, но ему было выгодно продлить процесс выздоровения, чтобы Женевьева ухаживала за ним все это время.
Однажды ему удалось снова затащить ее в свое убежище. Ему до смерти хотелось заглянуть в ее мысли и узнать, что же заставило ее тогда столь стремительно сбежать из его кабинета, но каким-то образом он нашел в себе силы сдержаться. О чем бы она ни думала, она не хотела, чтобы он об этом знал. Может, это к лучшему. Он был уверен, что Женевьева была о нем невысокого мнения. Он беспокойно заерзал на кушетке. Последняя мысль ему не понравилась.
Следующим значительным событием было осознание собственных чувств. Сначала он был уверен, что его увлеченность девушкой дело временное. Скоро она ему надоест и он потребует переписать замок на свое имя. Он надеялся, что весь процесс займет от силы недели две, не больше.
А потом он понял, что влюбился в нее.
Он мог с полной уверенностью сказать, когда именно это произошло. Не тогда, когда она старалась пробраться в спальню Кендрика, уверенная, что он не может пройти через запертую дверь. И не когда она чуть не пришибла его дверцей от холодильника. И даже не тогда, когда он пригласил ее в свой кабинет, и она с интересом рассматривала его личные вещи и семейный портрет.
Нет, это было тогда, когда, очнувшись после легкого сна, он увидел на своей руке легкую ладошку женщины в смешной пижаме; женщины, которая улыбалась такой дивной улыбкой, как будто только что обрела свое счастье. Затем она открыла глаза, и в их глубине он заметил яркое сияние ее грез; каким-то образом он почувствовал, что является их частью. Святые угодники, как же ему хотелось привлечь ее к себе и целовать до потери дыхания!
Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам. Уйти сейчас казалось делом немыслимым. Чтобы Женевьева покинула замок? Не может быть и речи. Хорошо это или плохо, они должны вместе встретить уготованное им судьбой. В конце концов она, скорее всего, перепишет замок на его имя, и тогда он сможет перейти в иной мир и ждать ее там.
Это в том случае, если мысли их совпадают.
Раздался легкий стук в дверь, и не дожидаясь ответа, Женевьева вошла в комнату. Кендрик тут же положил ногу на ногу, стараясь придать своей позе небрежный вид. Он мельком взглянул на нее, надеясь, что не заметит в ее глазах неприязни. Она была единственной женщиной за все семьсот лет, сердце которой ему бы хотелось завоевать. Он не знал, что будет делать, если она его отвергнет.
Она робко улыбалась. Ей было все еще не по себе после того полудня, когда она коснулась его руки. Но это пройдет. Он очень терпеливый мужчина. Со временем она научится доверять ему. По крайней мере, она улыбалась, а не готовилась сбежать при виде злосчастной кушетки. По его губам скользнула улыбка.
