Бабушка для ведьмы - Елизавета Владимировна Соболянская
– Да!
Тогда Алексей щелкнул пакетиком и, не отводя глаз от жены, надел колпачок на самый кончик, медленно раскатал его, потом закинул ноги Тины себе на спину, погладил нежный холмик, сожалея, что не приготовил смазки, и, аккуратно преодолевая сопротивление мышц, толкнулся в глубину, надеясь, что не причинит особой боли.
Увы, интерес на лице девушки быстро сменился болезненной гримасой. Она невольно попыталась оттолкнуть мужа, и он остановился.
– Тс-с-с, моя хорошая, не шевелись! Сейчас будет легче.
Тина послушно замерла, и Алексей, стараясь не шевелить нижней половиной тела, принялся ее отвлекать, щекотно целуя шею, лоб, щеки, постепенно подбираясь к губам, чтобы втянуть жену в горячий поцелуй и тем отвлечь ее от всего происходящего. Маечка на тонких бретельках давно моталась у горла, не оставляя просторов воображению, и Алексей воспользовался моментом – уткнулся в манящие холмики, со стоном принялся ловить и чуть прикусывать соски и добился своего – Тина выгнулась, забыв о боли, дернулась, однако новая порция эндорфинов смела неловкость, и вскоре они начали потихонечку раскачиваться в едином ритме, стремясь навстречу друг другу.
Первый оргазм накрыл юную ведьму внезапно – вот только что она, задыхаясь, металась, словно в лихорадке, не понимая, чего ей так не хватает, и вот она уже на гребне волны, а следом идет бесконечное падение, и крупные капли пота со лба Алексея пятнают подушку над ее плечом.
– Ты лучшая! Ты самая прекрасная женщина на свете, моя маленькая жена!
– Я не маленькая! – на глазах вскипели слезы, и Тина неожиданно для себя стукнула мужчину кулаком в плечо.
– Ты моя самая любимая и прекрасная жена! – сказал Алексей, сгребая жену – теперь уже совершенно точно жену! – в объятия.
Ему невероятно хотелось спать и смеяться. Тискать Тину, как плюшевого мишку, и любоваться ее заострившимся от переживаний лицом. Его раздирали эмоции, которых он прежде не испытывал даже на сеновале в шестнадцать лет, рядом с «горячей» вдовушкой с соседней молочной фермы. Алексей успокоил несколько самых бурных потоков, притянув Тину поближе к своему боку и закутав ее в одеяло. Пусть поспит. Ей нужно отдохнуть после бурной ночи. А завтра… Вот завтра он обязательно покажет ей, как женщина может быть сверху! Чтобы полюбоваться ее грудью и снова уткнуться в нее лицом!
Тина тоже устала и закрыла глаза. Для нее все произошедшее было, пожалуй, избыточно. После того лета, когда она отчаянно и безнадежно влюбилась в Макса, юная ведьма держала эмоции в узде, а тут…
Зато Алексей теперь весь ее! Весь-весь! И не надо будет присматриваться к его коллегам и молодым преподавательницам! Можно будет сорвать поцелуй в уголке, во время прогулки или прижаться к нему на диванчике в кафе! Вдохнуть аромат его парфюма и тут же сладко куснуть такую аппетитную крепкую шею! В таких мечтах Тина уплыла в сон и не видела, как разгорается ее внутренний огонек – сила, перешедшая к ней по наследству, наконец получила возможность расти.
Глава 28
Утром Алексей разбил смущение Тины поцелуем в нос:
– Вставай, жена, идем готовить завтрак!
Тина захихикала, но все же сначала отправилась в ванную, где и обнаружила розовые следы поцелуев на коже, слегка стертые губы и неприятно ноющий живот. В первые минуты одиночества за душевой занавеской она растерялась, потом в ней проснулся медик. Тщательно вымывшись, девушка налепила на живот обезболивающий пластырь, обработала следы засосов специальной мазью, а губы обильно смазала бальзамом. Причесалась, скрутила влажные волосы в пучок и вышла из санузла в легкомысленном халатике и уютных пушистых тапочках. Собственно, ровно так же она одевалась дома и вчера, и третьего дня, но сегодня эта одежда казалась ей чем-то особенным. Символом семейной жизни.
Пока жена осваивалась с изменениями в своем теле, Алексей собрал одежду и забытую еду, закопал в корзине с бумажным мусором пакетик и презерватив, проветрил комнату, натянул штаны и футболку и даже успел достать из маленького холодильника хлеб, варенье и сыр, чтобы выпить с женой чаю. Вообще-то, у него оставалось минут сорок до начала дежурства, да и Тину ждали два экзамена, но Алексей желал полностью насладиться своим женатым состоянием.
Когда молодая жена выпорхнула из ванной – в том же халатике, с тем же пучком, что всегда, Алексей сделал то, что давно хотел – шагнул навстречу, обнял, склонился, заглядывая в глаза, и поцеловал. Крепко-крепко поцеловал манящие губы.
– Доброе утро, жена! – шепнул он.
– Доброе утро, муж! – ответила Тина и крепко стиснула его в объятиях.
– Собственница, – довольно хохотнул Алексей. – Давай быстро завтракать, мне бежать пора.
Немного огорчившись вторжением реальности в их уютный мирок, Тина села к столу и смела половину приготовленных бутербродов.
– Красавица моя! – Алексей чмокнул жену в макушку, схватил пакет с халатом и кроксами и рванул на работу.
Тина помыла посуду, смахнула крошки и тоже засобиралась – путь ей обещан «автомат», появиться на экзамене все равно надо. Подпись в зачетке сама себя не поставит!
На следующий день они отправились в гости к бабушке и деду. Старики сразу засекли изменения в жизни молодых, но отнеслись к этому скорее одобрительно. Тина цвела, тискала Марфу и что-то шептала кошка на ухо. Алексей выглядел расслабленным, и в целом жизнь радовала, но вдруг в окно стукнулся голубь. Дед нахмурился, спешно вынул свой смартфон, что-то прочитал и нахмурился еще сильнее.
Оказывается, младший Моравский давно сидел на запрещенных веществах, причем каких-то редких и синтетических. В больнице ему помогли пройти через «ломку» и даже почистили организм с помощью диализа и специальных препаратов. Однако химия эта оказалась такой лютой, а организм «черного мага» таким изношенным, что в один день отказали почки, скопилась жидкость в легких, а там и сердце отказало. Спасти его не смогли.
Мать парня сошла с ума и, обвинив во всем Тину, решила вершить праведную месть. Почему-то ее бормотание на похоронах сочли шуткой, но старый приятель деда написал ему, что горюющая мать исчезла из города, а вместе с ней исчез пистолет из сейфа Моравского-старшего. И какие-то амулеты. Скорее всего, тоже запрещенные и опасные.
Причем отчим погибшего студента не собирался сообщать обо всем этом в полицию. Туда позвонила домработница, обнаружившая открытый сейф. Она подумала, что дом ограбили, и только в процессе сбора улик выяснилось, что пропало.
Мадам Моравскую объявили в розыск, но дед и Алексей понимали – ускользнуть от полиции можно, к тому же у женщины была приличная фора.
– Тина, ты снова всюду ходишь под присмотром. Сдается мне, Моравский не
