Вас тут не стояло! - Мстислава Черная
Я надолго замолчала, пытаясь переварить услышанное.
– Вот, значит, как… – растерянно проговорила я. – Посетительница погибла, предыдущая продавщица в коме, а вы уверяете меня, что все в порядке. Никакой опасности нет.
– Я такого не говорил. Но зато обещал, что присмотрю за вами. И держу свое обещание. Однако и вам следует быть осторожнее, и уж точно не стоит ломать лавку.
Он снова нахмурился.
– Больше не буду, – буркнула я. – Если бы меня с самого начала предупредили, что тапки нельзя выносить, дали бы хоть какую-нибудь инструкцию по технике безопасности, у меня бы и мысли такой не возникло.
Я сурово глянула на инспектора. Да-да, пусть не строит из себя идеального защитника и воспитателя. Мой прокол с тапочками – это и его прокол тоже.
– Что ж, полагаю, с обедом мы покончили, – объявил инспектор.
Жестом подозвал официанта, не дожидаясь счета, сунул в руку ему какие-то монетки и поднялся с места.
Понятно, бизнес-ланчи тут по фиксированной цене.
Я вдруг почувствовала раздражение. Какого лешего! Почему о законах этого мира я должна узнавать именно так: по крупицам собирая информацию и догадываясь о том, чего не могу знать наверняка? Так нечестно.
Мы вышли из трактира. Тяжёлая дверь хлопнула, отрезая нас от густых съедобных запахов. Улица же встретила нас свежестью и прохладой. Я сделала глубокий вдох, сладко потянулась, избавляясь от навеянной сытным обедом сонливости. Какой сон, когда солнце ярко сияет, день в самом разгаре, детвора шумит в проулке, перекидывая друг другу тряпичный мяч. Кажется, они играли во что-то в духе «ну-ка отними».
Чуть в стороне лениво пререкались усатый извозчик и румяная лоточница, торговавшая жирными, лоснящимися от масла пирожками.
У ног шмыгнула пятнистая кошка, муркнула что-то одобрительное и скрылась за углом.
Проводив её взглядом, я вдруг осознала, как сильно я ошибалась. Городок, про который я слышала «глухомань», «провинция», «глубинка» и который воспринимала унылым и косным, оказался живым и ярким.
И бессердечный инспектор тоже внезапно показался мне не строгим сухарём, а привлекательным мужчиной с заразительной улыбкой на лице и озорством в глазах.
– Найдете дорогу назад? – спросил он.
Я сморгнула наваждение, прихлопнула странное желание протянуть руку и коснуться тёмного завитка, упавшего графу на лоб, мысленно дала себе по пальцам и постаралась вспомнить, что именно он сказал перед тем, как я уставилась на него с самым глупым выражением лица, на которое была способна. Будто влюблённая… Это точно не про меня! Я сказала «точно»!
– А вы уже уходите? – ляпнула я, и только глухой не услышал бы в моем голосе нотки сожаления. А ведь я думала, инспектор проводит меня до самой лавки, но не угадала.
– Есть кое-какие дела, – кивнул он.
Меня осенила догадка.
– Поняла, вы хотите в разобраться с этой жуткой ведьмой? Которая с Ясеневой улицы? Зададите ей парочку неудобных вопросов? Или для начала проследите?
– Вовсе нет… Не вижу смысла беспокоить эту женщину. Насколько я понимаю, ничего плохого она не сделала.
– А зелье?! И страшные тени на стенах! Да я до смерти перепугалась!
– Вот-вот, у страха глаза велики. А она, возможно, просто варила суп. Мало ли что в темноте могло показаться…
– Но потом она пришла в лавку! И требовала набор! Он был ей для чего-то очень нужен!
– Разумеется, нужен. Иначе бы она его не заказывала.
– Вы не понимаете, она угрожала, рыдала, ругалась, обещала любые деньги! И все это ради того, чтобы навести порядок?
– Боюсь, вы недооцениваете нелюбовь некоторых граждан к уборке.
Только сейчас я заметила веселье в глазах инспектора. Похоже, его ситуация с «ведьмой» изрядно забавляла.
Да как он может! Я тут о серьезных и опасных вещах говорю, а он смеется? От возмущения я даже не сразу смогла подобрать достаточно обидные слова, чтобы высказать этому негодяю все, что о нем думаю. А когда подобрала, было уже поздно: он заговорил о другом.
– Кстати, – он достал из кармана монеты: – Ваше жалованье за неделю.
Он вложил их в мою руку. Пять тяжелых золотых монеток.
– Стоп! Так время жалования уже пришло? Отчего же вы мне сразу не сказали? Ведь я могла сама за себя заплатить!
Кажется, мне уже было все равно, за что злиться на инспектора.
– Мне не трудно угостить вас обедом, – улыбнулся он миролюбиво.
– И кофе присылать тоже не трудно, – напомнила я.
Он кивнул, ничуть не смутившись тем, что его вычислили.
А вот я отчего-то смутилась.
Может быть потому, что кофе с доставкой и совместные обеды – все это было уж как-то слишком похоже на ухаживания, во всяком случае, в том виде, в котором они приняты в нашем мире.
Мне пришлось тут же одернуть себя.
Что за глупые мысли? У этого парня нет сердца. Если уж он решил поить меня кофе и кормить обедом, тому наверняка есть совершенно рациональное объяснение. Например, вот такое: бодрая с утра продавщица наторгует больше. А та, что умрет от голода, не сможет продать вообще ничего.
– Было приятно поболтать, но мне действительно пора. Хорошего дня! – с этим словами инспектор скрылся, затерявшись в толпе прогуливающихся граждан.
Говоря откровенно, я была даже рада его отсутствию. Останься он – и мне пришлось бы или злиться, или смущаться, или и то и другое сразу. Прогуляться в одиночестве, обдумать все сейчас куда важнее. А главное, приятнее, чем выслушивать конструктивную критику от инспектора.
Так, в размышлениях, я дошла до самой лавки. Еще раз окинула ее взглядом. А ведь и правда красота. Вот кто настоящий волшебник – мастер Гастор.
Кстати, надо бы кое-что проверить.
Войдя в лавку, я быстро переобулась, чтобы не вести долгие переговоры с тапочками, забежала за прилавок и сразу же юркнула в свою комнату, где за время моего отсутствия ситуация явно улучшилась. Вся мебель была на месте, скатерть тоже. Я заглянула в тумбочку и обнаружила там магическую брошюрку.
Зачем-то погладила косяк двери и прошептала:
– Спасибо тебе, лавочка, что все починила. Я больше никогда не сделаю такую глупость.
А потом добавила:
– Правда не могу обещать, что не сделаю какую-нибудь другую глупость…
Черт, что я несу! Не хватало еще до смерти перепугать лавку.
– …но обещаю, буду очень стараться делать все правильно.
Фух, надеюсь, я не испортила лавке настроение. Сейчас это было бы совершенно некстати.
И с чего мне вообще приспичило с нею разговаривать, как будто для бесед мало тапочек?
Я осторожно подошла к сундуку. Вообще-то за всякие добрые дела мне положены дополнительные товары.
Конечно, вынос тапочек к числу добрых дел никак не отнесешь, а вот завершенный ремонт – очень даже.
С замиранием сердца я открыла крышку, ожидая увидеть там что угодно: от редкого артефакта до носового платочка, сложенного в виде фиги.
И все же лавке в очередной раз удалось меня удивить.
Глава 26
Сундук был полон. В самом деле, доверху набит разнообразными товарами. Ничего себе пополнение ассортимента! Такого я уж точно не ожидала. Неужели лавка просила мне мою неудачу, зато так высоко оценила ремонт, что наградила по-царски?
Я одну за другой стала вытаскивать вещицы. Крутила их в пальцах, чтобы понять, для чего предназначены и сколько стоят. И с каждым новым товаром понимала: выходку с тапочками мне, кажется, так и не простили…
Артефакты, которые я доставала, были несколько… гм… своеобразными.
Вот пожалуйста, перо вдохновения – пишет стихи, но исключительно не в рифму, полсеребрушки.
Метелка лени – убирает дом самостоятельно, но непрерывно жалуется и обзывает хозяйку лентяйкой и неумехой. А еще поднимает пыль до потолка. Две серебрушки за такое? Да я бы приплатила, чтобы такой артефакт забрали и унесли подальше!
Я продолжала перебирать товары.
Печенье с предсказаниями – целая коробка. Только вот каждое третье предсказание – ложное.
Мантия-невидимка! Ну прекрасная же вещь, всегда о такой мечтала. Только есть нюанс – закутавшись в нее, ты тоже ничего не видишь. Сомнительное удовольствие – спотыкаться и врезаться во все подряд, пусть даже никто этого не заметит. По крайней мере, пока ты в него не врежешься.
Или вот – зеркальце привлекательности. Делает того, кто в него смотрится, красавцем. Но только пока
