Сердце ведьмы 2 - Аэлина Ки
— в смысле ночью? Вызов же поступил вечером, — нахмурилась ведьма.
— да. В то время посчитали, что была сделана ошибка в документах.
— а раньше как-то фиксировались перемещения охотников? Сейчас за все отвечает электронная система. А тогда?
— велись журналы у охраны. Кто во сколько пришел. Но тот самый журнал был утерян. Я интересовался. Меня тоже смущала разница во времени.
— а охранник? — пыталась ухватиться за соломинку ведьма.
— уволился на следующий же день. Там было уже не до этого. Началась охота на ведьм.
— понятное дело. Что грозит ведьме если доказать, что она убила двоих людей по неосторожности?
— тюрьма или заточение — отчеканил Кирилл Максимович.
— можно ли это заточение проводить не в наших подземельях? — спросила Дарья, — её наказания так же ждут и ведьмы.
— можно заменить на заточение, в конкретном лесу. Как мы это делаем с некоторыми видами нежити.
— хорошо. Спасибо, — сказала девушка, вставая со стула.
— а та ведьма действительно нашлась? — спросил судья.
— да. Это действительно она. Вы её знаете. Фаина. Она работа здесь, — огорошила Кирилла Максимовича Дарья, и тут же покинула кабинет.
Ведьма предполагала, что теперь им нужно будет найти всех свидетелей того дела. А это было непростой задачей. Напрямую ей нельзя было вмешиваться в это дело. Гирф так же был бы под подозрением. Тяжело вздохнув, она направилась в кабинет к бывшему мужу. Идти к Андрею ей было неприятно, но она хотела помочь Фаине, и для этого нужно было переступить собственную гордость.
Постучавшись в двери и дождавшись разрешения войти, Дарья открыла тяжелую створку и, сделав пару шагов, остановилась. Андрей, как и обычно, сидел за своим столом и сосредоточенно заполнял документы. Дарья сняла его с опасных миссий, как только встала во главе. Но добавила ему бумажной работы. Она тогда предполагала, что он будет злиться и сам явится к ней, но этого не произошло. Словно мужчина смирился с заточением в стенах ордена. Весь кабинет был пропитан его запахом, от которого было не отделаться. Сердце ведьмы вновь застучало чуть быстрее, но она взяла себя в руки. Охотник как раз оторвал свой взгляд от бумаг и посмотрел на Дарью. Его бровь вопросительно изогнулась, но сам мужчина не проронил, ни слова.
— мне нужна твоя помощь — выпалила Дарья, не веря своим словам.
— тебе? — переспросил Андрей, заметно напрягаясь. Словно все его тело было готово к драке.
— не совсем мне. Твоей подруге. Фаине. Я могу сесть и рассказать тебе все? Это будет не быстро.
— ты глава ордена, — закатил глаза охотник, но за напускной безразличностью, ведьма улавливала напряжение.
31
Вновь зал суда угнетал девушку. И вновь она должна была видеть, как выносится приговор её знакомой. Допрос прошел, как и ожидалось, с бурными эмоциями. Ведьма плакала, почти не переставая. Её тайна слишком долго лежала на ней камнем не давая вздохнуть полной грудью, и теперь она избавлялась от этой тяжести. И ей было больно.
Им удалось найти охранника именно он, и унес тот самый журнал. Бывший глава велел уничтожить записи, но по какой-то причине охранник сохранил их. Будучи уже стариком он рассказывал о том, что ему заплатили за молчание и обеспечили не бедную жизнь. И конечно, именно в зале суда он стал раскаиваться. Но в его слезы Дарья не поверила. Радовалась лишь тому, что журнал был цел.
Андрей действительно внес немалый вклад в то, что сейчас этот старик сидел в зале суда. Дарья, даже не представляла каким способом, он привел его в орден. В связи с этим и Гирф стал, относится к нему гораздо лучше. Девушка заметила, что они пару раз даже нормально говорили. Фрила или теперь уже Фаина была дорога им обоим. Ведунья не ожидала, что сколькие люди захотят ей помочь и вступятся за неё во время суда.
Бывший глава одним из первых узнал, что Фаина пришла сдаться, и быстро ретировался. Его не могли найти уже больше недели. Дарья из-за этого сильно злилась, но даже сам факт побега, говорил о вине.
Это дело о мере пресечения было и оправдательным для ведьм. Ольхейма, что находилась в зале суда в первых рядах, сидела с каменным лицом. По ней было невозможно понять, что она на самом деле чувствует. Только Миралас мог рассказать, что творилось сейчас в душе у верховной. Оля приковывала взгляды охотников к себе, но как истинная королева, делала вид, что не замечает этого.
— в связи со сроком давности и принимая во внимание, что вы помогали ордену все эти годы, ваш приговор будет смягчен. Я приговариваю тебя к двадцати годам заточения в лесу ведьм. Если условия будут нарушены, оставшиеся годы вам предстоит провести в камере под стенами ордена, а до тех пор, вы переходите в распоряжении верховной ведьмы Ольхеймы, — жестко произнес Кирилл Максимович, чем вызвал перешептывания среди охотников.
Дарья знала, что так будет правильно. Ольхейма склонила голову, и направилась к подруге, освобождая её от ремней артефакта, что все время загорались лишь зеленым светом.
— приговор вступает в силу с этого момента, — добавила глава ордена, видя, как верховная ведьма исчезает с предсказательницей, в магии телепортации.
Весь судебный процесс её измотал, и она лежала на кушетке в своем кабинете. Дарье тяжело дались и все дни, которые она посвятила расследованию. Времени у них было не много, и бессонные ночи вновь стали обыденностью.
Не стучась к ней, зашел Гирф. Его привычка так делать раздражала Дарью, но она могла простить подобное ведьмаку.
— спасибо, — сказал он, вставая на колени.
— эй! Ты чего?! — опешила девушка, вскакивая на ноги.
— ты поступила очень милосердно. Ты могла бросить её в темницу, но фактически, ты просто дала ей второй шанс.
— я бы и это наказание ей не дала, но охотники бы не поняли столь мягкого решения. Кроме того, судьей был Кирилл Максимович, а не я.
— согласен. Сейчас они обсуждают твою беспристрастность, даже к своим. Все понимают, что для тебя это дело было личным.
— одинаково жестока ко всем? — перевела тему Дарья.
— не говори так. Мы знаем, как тяжело тебе даются все эти решения.
— вставай уже с колен. Нам нужно работать. Некогда расслабляться, — отмахнулась ведьма, возвращаясь к своему столу.
Ей предстояла подготовка к инаугурации, которую она игнорировала на время расследования, но время неумолимо шло вперед, и что бы, ни опозориться в столице, ей нужно было приложить еще усилия.
