Совенок. Путь к трону. Пятая часть - Екатерина Александровна Боброва
— Это ты прекрати доставать личинку! — ни разу не испугался Драго. — Пропойца огненный, чтоб тебе пеплом подавиться. Обрадовался свежей компании. Чуть не уморил.
— Она детей грозилась забрать! — припомнил огонь и Юля помертвела от страха. Было. Точно было.
— А ты за каждый огонек трясешься? — ухмыльнулся Драго.
— Ты просто не видишь их силу, — обиделась стихия, — а твоей драгоценной личинки я все искры готов отдать. Принца вон позволил выбрать, с Шестым помогал, поддерживал. И когда двоих, наперекор всем, родить захотела, не стал выжигать.
— А сам на эти огоньки теперь нарадоваться не можешь, — фыркнул Драго.
— Не могу, — не стал отрицать огонь, — уж больно хороши вышли.
В лицо дыхнули сильнее, и приятный женский голос возвестил:
— Ваша драгоценная личинка уже очнулась.
Пришлось открывать глаза.
Черная дыра перед лицом зашевелила кожаными краями, и Юля задержала дыхание, пережидая волну драконьего выдоха. Кто-то явно недавно потреблял свежую рыбу.
Зашуршало, дыра отодвинулась, оказавшись драконьей ноздрей. На Юлю глянул вытянувшийся зрачок. Кожаный нос зашевелился, принюхиваясь. Юля икнула, торопливо прикрыла ладонью рот.
Зрачок закрылся и вдруг исчез из вида вместе с носом, явив Юле чешуйчатую шею.
— Прости, — повинились в голове, — я чувствительна сейчас к запахам.
Алкогольным, — мысленно добавила Юля, ощущая себя самой проспиртованной личинкой на свете.
Зашуршало сильнее, рядом плюхнулась драконья башка, и в голове обеспокоенно вопросили:
— Личинка, ты как?
От нахлынувших теплых чувств у Юли защипало в глазах, горло перехватило, сдавило грудь.
— Плохо, да? — расстроился Драго.
— Вот только мокрить не надо, — напряженно попросили сбоку.
Юля всхлипнула. Решительно вытерла ладонью лицо. Села, превозмогая стукнувшую в голову боль. Огляделась.
Эта пещера была в разы больше предыдущей, а еще здесь было тепло, влажно, в углу клубился паром горячий источник, у стены располагалось внушительное гнездо, устланное ветками с листьями, черными камнями, чьим-то пухом и шкурами, и вот на них сладко спал, подложил ладонь под голову, Совенок. Кто-то явно постаралась сделать гнездо уютным.
— Драго, — растроганно всхлипнула Юля, — поздравляю!
— Не мокрить, — строго напомнили ей, и она посмотрела вбок, чтобы столкнуться взглядом с его величеством.
Король сидел в расстегнутой рубашке, демонстрируя загорелую грудь, корона была залихватски сдвинута на затылок, ноги расставлены — его величество изволил сидеть прямо на каменном полу, вот только взгляд…
— Вы все равно на него не похожи, — не сдержала едкости Юля.
Король ответил неодобрительным взглядом, в зрачках вспыхнули языки пламени, а на кончиках короны заплясали цветные огоньки.
— Никакого почтения, — проворчал он, впрочем, без злобы.
— Держи, — к ней по воздуху поплыл кубик воды.
Юля приняла его на ладонь, осторожно ткнула пальцем, и его величество нетерпеливо закатил глаза.
Пришлось храбро заглотить подарок. Вода живительной волной прокатилась по пищеводу, нырнула в желудок, и Юля ощутила себя заново родившейся — даже кожа перестала гореть.
— Спасибо, — поблагодарила искренне.
— Раз жива, — прищурился его величество, — обсудим твою идею с артефактом.
И на пол из пустоты вынырнул горящий белым огнем кристалл.
В споре великих и ужасных Юля участия не принимала. А смысл? У нее опыта владения огнем шестнадцать лет, из которых большинство практика, а теорию, можно сказать, по верхам прошла. Так что сидели они вдвоем с Так–Радой и внимали умным словам, не забывая удерживать маску восхищения на лице.
— У вас необычное имя, — заметила Юля, поглаживая по длинной чешуйчатой шее. Калкалос не возражала, блаженно щуря глаза. Раздувшийся живот мерно вздымался и опадал — до родов оставался еще месяц.
— На ваш язык оно переводится как «Любимое сердце огня», — пояснила будущая мамаша, вздохнула, вытянула затекшие лапы. Внушительные когти скребнули о камень.
— Ты первая двуногая, которая побывала здесь, — уведомили Юлю со смешком.
«Здесь» представляло собой сеть пещер с горячими источниками, поддерживающими постоянную температуру внутри. В нижних пещерах плескалась лава, создавая идеальные условия для появления детей огня.
Надо ли говорить, что гнездовье было самым охраняемым местом в землях калкалосов. И если бы не огненная стихия, которой тоже нравились здешние пещеры, попасть сюда чужакам было бы невозможно.
— … ты хоть представляешь мощь, которую надо будет запереть? А давление? И сколько кристалл, по-твоему, выдержит? Пару часов? Дней? А после все равно рванет, — распалялся Драго, нервно стуча кончиком хвоста по камням.
— И что? — не сдавался его величество, проявив неожиданное упрямство — видно каждому из королей приходила в голову идея сменить порядок правления. — Укрепишь стенки. Закалишь в своем пламени. Все будет нормально.
— Нор–р–рмально? — рыкнул калкалос. — Только в твоих головах такое может быть нормально. Даже с закалкой я не знаю ни одного материала, который бы выдержал подобное… Еще и длительное время. А то, что ты притащил, — он уничижительно фыркнул на кучку небрежно брошенных на полу драгоценных камней, — блохи, а не камни. Нет, я отказываюсь от этого пепла. Сам варгань и испытывай. Только личинку не привлекай к испытаниям. А то я тебя знаю… Скинешь на плечи детей и пусть расхлебывают, как хотят.
— Скидывал, не получилось, — недовольно поморщился его величество. Он запустил огонек между пальцами, перебирая его, точно жонглер мячик.
— «Не получилось», — передразнил Драго, — от этого «не получилось» воронка вместо дворца осталась. Не смущает? Меня — да.
Юля в который раз поразилась отсутствию почтительности в голосе калкалоса. Похоже, у крылатых были свои отношения с человеческой ипостасью стихии. Они поклонялись чистому огню, а с головами… предпочитали пить.
Еще подумалось, что сюда бы Первого… Он нашел бы, что сказать.
— Смущает твое упрямство, — разозлился его величество, разъяренно отшвыривая шарик огня в стену и
