Лучшая невеста некроманта - Ольга Олеговна Пашнина
- Возможно, ты и права, - с сомнением произнес Шон. – Пока что все выглядит, как звенья одной цепи, но я не могу нащупать первое звено, чтобы начать распутывать.
- Вообще у меня есть идейка на этот счет, - усмехнулась Барбара. – Уж сделать гадость нашей Катрин я возможность не упущу, раз не получилось сделать гадость тебе. И…
Ее прервал странный вопль, донесшийся из спальни по соседству. Сначала женский, истошный, потом мужской – в основном состоящий из нецензурщины.
- Да что у них там опять стряслось?! – рыкнул Шон.
Разбуженный Мяф возмущено ощерился. Барбара направилась к двери.
- Куда?! – Он едва успел ее остановить. – Голая? Оденься ты!
- Я есть хочу! – крикнула она ему вслед.
Час от часу не легче. Следовало подумать о том, что в придачу к мертвой жене идут обязанности по ее пропитанию.
С этим он разберется позже, ибо если бы существовал какой-нибудь сборник некромантских мудростей, в нем обязательно было бы написано «сначала выясни, кто и зачем орет, потом уже о еде думай».
Орали все. Айван, взъерошенный и злой спросонья, и почему-то Катрин в легкой кружевной сорочке, стоявшая возле постели. Совсем не взъерошенная, наоборот, уложенная и накрашенная, словно собиралась на званый ужин, но не менее злая.
- Что здесь происходит? – мрачно поинтересовался Шон.
Его взгляд скользнул по полу, на котором валялся халат в тон сорочке, по лицу Катрин и огромным глазам Айвана, а потом остановился на пустой половине постели, где должна была спать Ува.
И, кажется, Шон все понял. Но решил на всякий случай услышать версию непосредственных участников событий, вдруг они его удивят?
- Я спал, а эта как полезет… - буркнул Айван, старательно отводя глаза.
- Я пришла мириться! Шон, что в твоей комнате делает этот недоносок?
- От недоносихи слышу!
- МОЛЧАТЬ!
На него уставили две пары обиженных глаз.
- По одному, пожалуйста, и внятно.
Все оказалось до банального просто. Решив, что погорячилась с разрывом, Катрин намарафетилась и стала выжидать момент. Когда утром Ува вышла из спальни, одержимая жаждой острых ощущений, Катрин проскользнула внутрь и, оставшись в неглиже, сразу полезла под одеяло, дабы не терять ни минуты – застукать их могли в любой момент. Во мраке дождливого утра она распознала подмену не сразу, а только когда разбудила прекрасного принца нежным поцелуем в шею.
Айван, привыкший к Барбаре под кроватью, вероятно, решил, что сейчас им будут завтракать, и смертельно оскорбил роковую женщину не очень сладострастными воплями.
- Пусть скажет спасибо, что не врезал!
Если бы кто-то задал вопрос, Шон затруднился бы ответить, что страшнее: голодная вампирша или оскорбленная женщина, возжелавшая мириться.
- Мы поменялись комнатами, - наконец произнес он.
- Зачем? – поинтересовалась Катрин.
- Я у него в карты выиграл, - ляпнул Айван.
- Клоуны! – буркнула директриса.
- Катрин, можно тебя на пару слов? – вздохнул Шон. – Айван, сходи, умойся.
- Это вообще-то… - начал было помощник, но осекся.
Как ни крути, а комната не его. Поспал ночь в королевских условиях – и хватит. Сегодня поменяются. Они с Барбарой насладятся апартаментами, а эти двое пусть в карты разыгрывают уютный угол под кроватью.
Когда дверь за Айваном закрылась, Шон сказал:
- Я прошу тебя больше так не делать.
- Я хотела помириться. Вчера я была немного… резка…
- Ты не должна вламываться в мою комнату, Катрин. Тебя могут увидеть. Если ты не беспокоишься о своей репутации, подумай о репутации моей жены.
- Эта оборванка – не то, о чем я должна думать!
- Эта оборванка играет роль Барбары Веллер. Как ты думаешь, если до королевы дойдет слух, что супруг ее любимой фрейлины изменяет ей с директором приюта, Блэкхевен получит деньги от дворца в следующем году?
- Я была осторожна.
- Не была, как видишь. Ты даже не поняла, что в постели не я. И Ува могла вернуться в любой момент. Твоя страсть к риску начинает создавать проблемы. Поэтому, пожалуйста, больше не пытайся со мной помириться.
- Это значит, ты меня бросаешь?
- Это ты меня бросила. Вчера. Слушай, мы с тобой не правы. Если бы Барбара была жива – она бы возненавидела нас за связь за ее спиной.
- Но она мертва, Шон.
И не поспоришь. А еще – очень воинственно настроена. Но об этом он решил Катрин не говорить.
- Я хочу снять проклятье. Надеюсь, ты хочешь этого не меньше.
- Разумеется! Это ведь мои воспитанницы…
- Тогда оставь меня в покое и дай работать. Времени осталось мало, а мы почти не продвинулись. Не ставь под угрозу расследование. Занимайся тем, чем должна: защищай воспитанниц и поддерживай работу приюта.
Катрин пожала плечами, но от Шона не укрылось, как опасно блеснули ее глаза. Отлично, теперь рядом еще одна разъяренная отвергнутая женщина. Похоже, только Мяф его не ненавидит.
- Мяф!
Бесенок нашелся тут же, видимо, проскользнул в комнату следом за Шоном. Обнаружил на полу бесхозный халатик и…
- Опять, - со вздохом покачала головой Катрин.
- Я дам тебе рубашку.
Шон направился к шкафу, а открыв его, замер: на одной из полок лежала маска, совсем как те, что он обнаружил у леди Вольгурт. Маска участницы закрытого клуба.
Уже интереснее.
Когда Катрин ушла, а недовольный отобранным лакомством Мяф залез на штору и там затих, Шон заглянул в соседнюю комнату, предполагая, что именно там найдет всю честную компанию.
Айван лежал, свернувшись на постели – досыпал. Барбара, к счастью, оделась и с равнодушным видом подпиливала ногти. А Ува читала, сидя прямо на полу. Только она при виде Шона улыбнулась. А вот фрейлина мрачно изрекла:
- Никогда не прощу вам двух вещей: что вы меня закопали и что не дали посмотреть, как крыса-директриса с голой задницей бежит по коридору, спасаясь от позора!
- Значит, так, дорогие мои друзья. Игры кончились. Айван, вставай!
Ува посмотрела на парня с сочувствием, как будто время уже не подбиралось к середине утра. Чем они были
