Мой маг с высокой башни - Дарья Киселева
Кернел улыбнулся.
— Тогда налей мне еще одну чашку, — сказал он, возвращаясь в кресло. — У тебя хорошо получается готовить этот напиток. Он успокаивает разум.
— Благодарю, господин. Как хорошо, что вам он пришелся по вкусу!
Чайник еще не успел остыть, поэтому я быстро справилась с поручением. Кернел сделал глоток, а затем улыбнулся так, как раньше не делал. Это была более живая, чем обычно, улыбка.
— Когда они уедут, я рассчитываю, что ты останешься в Кинаре. Понимаешь?
— Господин? — удивилась я.
— Я предлагаю тебе покровительство, травница Эйна. Мне доставляет удовольствие твое общество, и я не хотел бы его лишиться.
Потребовалось несколько секунд, чтобы я поняла, к чему он клонил.
— Вы имеете в виду…
Лорд избавил меня от необходимости произносить пошлость.
— Думаю, что ты правильно меня поняла. Ты согласна, Эйна? Я мог бы многое дать тебе в замен, и в моем предложении нет ничего постыдного.
Лорд улыбнулся еще шире, словно разговор его забавлял.
— Между прочим, ты первая женщина, которой мне пришлось объяснять выгоды такого предложения…
Лорд говорил, а я разглядывала синюю птичку с длинным хвостом. Она была как живая и, казалось, что вот-вот полетит…
— Я должна подумать.
— Подумать? — переспросил лорд удивленно. — Впрочем, это твое право. Думай, травница.
Кернел прекрасно владел собой, и я испугалась, что обидела его отказом. Вряд ли подобное часто случалось в жизни владетельного лорда… Маг отпустил меня взмахом руки, но за дверью я замешкалась. Неожиданно оттуда послушался смех… Я замерла — по крайней мере, Кернел не злился…
Пребывание в резиденции тяготило меня, но теперь я сама распоряжалась собой. Даже Телрик за мной больше не ходил.
«В этом нет ничего необычного», — рассуждала я, удаляясь от высокого города. Магам, может, и полагалось заниматься возвышенными делами, вместо того, чтобы ублажать плоть, но так оно происходило в только орденах… Да и то! Никто снаружи не знал, что в этих таинственных орденах происходило на самом деле!
Одаренные мужчины, не связавшие себя с магическими общинами, тем более не превращались в далеких от человеческих слабостей мыслителей. В городе любили болтать о любовных связях, которые заводили благородные с артистками или служанками… О лорде управителе тоже говорили, хоть и нечасто. Все знали, что Кернел имел привычку выделять среди работавших в резиденции женщин одну, а спустя год или полтора заменял ее. В этом не было ничего странного или особенно вопиющего, поэтому любовные интрижки лорда не вызывали интереса у городских сплетников.
Вряд ли Кернел видел разницу между мной и любой из своих служанок. Не следовало удивляться его внезапному интересу. Мысль стала для меня успокаивающей.
Впереди показались ворота «Белой ласточки». Немного не дойдя до конюшни, я присела на стоящую около соседского забора бочку и задумалась.
* * *
Девять лет назад я приехала в Эннаву в старом фургоне своего отца. Восемь месяцев мне потребовалось, чтобы пересечь половину страны и добраться от западной границы до Коселя, маленького городка во владениях самого князя. От него до столицы можно было доехать всего за пару суток, но каким огромным казалось это расстояние, если считать его не в ажелях и не в днях пути! Столичная Эннава была огромным городом, торговым сердцем страны, а Косель располагался посреди зеленых пастбищ и больше походил на большую деревню, чем на город. Половина жителей выращивала скот, а вторая половина занималась выделкой кож или что-нибудь мастерила из них.
Заглянуть в Косель мне посоветовал торговец, с которым мы разговорились на постоялом дворе в Эннаве. В отдаленных поселениях (как новый знакомый рассказал неопытной мне) встречались зажиточные люди, которые были не прочь купить кожаные сапоги и плащи, несмотря на высокую цену. Такой товар не портился со временем, и его следовало иметь при себе на всякий случай. Я сделала крюк, рассчитывая, что рано или поздно поездка окупит себя.
Стояла ранняя осень, в грушевых садах поспевали плоды, но идиллию прекрасного дня нарушили чьи-то вопли.
— Ты убийца! — кричал незнакомец. — Убийца, изувер и обманщик!
Голос захлебнулся, как если бы его обладателя ударили. Я подхлестнула лошадку, чтобы та ехала быстрее.
Единственная площадь Коселя оказалась заполнена людьми, поэтому мне пришлось остановить Белоножку и привстать на козлах. По периметру неправильного круга были расставлены торговые палатки, а в центре находился деревянный помост. Такие использовали во время деревенских собраний и с них же озвучивали важные новости, вроде даты сева или объявлений о смене управителей. Сейчас на возвышении находились трое людей, один из которых носил на шее деревянную колоду.
— Что происходит, уважаемый? — спросила я ближайшего ко мне человека.
— Беглого вора поймали, — ответил он и сплюнул на землю. — Точно будут сейчас пороть! И поделом!
Пойманный человек не показался мне похожим на вора. Тощий парень со спутанными волосами был одет в короткие штаны и старую рубаху с порванным воротом. Грязная одежда болталась на владельце, как на пугале.
— Похоже, это надолго, — заключила я. — Где у вас можно остановиться на ночлег, не скажешь?
Косельские мастерские вряд ли работали — похоже, что большая часть жителей городка находилась на площади. Я решила отложить дела на следующий день и как следует отдохнуть.
— Постоялый двор находится на въезде, — сказал местный. — Ты его пропустила, верно.
Поблагодарив незнакомца, я слезла на землю и под уздцы повела Белоножку с площади.
— Что смотрите! — кричал вор. — Я не вор! Вы это знаете! А вот он убил Грэза…
Раздался хлесткий удар, а затем новый вопль. Я все-таки обернулась.
Высокий мужчина с красным лицом и окруженной рыжими волосами лысиной опускал треххвостый хлыст. Он носил длиннополую безрукавку поверх рубахи, поэтому походил на ремесленника, а не на палача. Второй человек с помоста, вероятно, являлся старостой или кем-то не менее важным. Несмотря на теплую погоду, на нем была куртка с дорогим лисьим воротником.
— Забьешь меня тоже? — прохрипел вор. — А чего тебе стесняться… Никто не осудит!
Его слова разозлили рыжего мастера. Он снова поднял хлыст, но был остановлен.
— Легче, Тар! Будет нехорошо, если он не сможет стоять на суде.
Тар злобно засунул хлыст за пояс, выругался, а затем стремительно спустился с помоста. Когда грозный мужчина проходил мимо, люди расступались.
— Слушайте все! — сказал «староста» хорошо поставленным голосом. — Помощник кожевенника Райлек обвиняется в клевете на своего мастера! Обвиняется в нападении на мастера! Обвиняется в краже двадцати восьми терликов! Обвиняется в неуплате долга в размере сорока терликов! Служитель князя приедет вынести приговор, а до тех пор любой, кто также понес ущерб
