Дракон для семейного счастья - Наталья Жарова
– В этот узкий круг входили и наши слуги, – вовремя вспомнив, от кого впервые услышала дурацкую историю с портретами, ответила я. – А уж догадаться, что вы не станете заниматься такой ерундой, мне и собственного ума хватило. Вы же не считаете, что женились на глупой женщине?
– На глупой? И в мыслях не было.
– Тогда чему удивляетесь?
– Вашему спокойствию.
– А я не вижу причин нервничать, что случилось, то случилось. И мне кажется, это пошло нам на пользу.
– Вам на пользу? – искренне удивился Эйнар.
– Нам. Помнится, мы это уже обсуждали.
– Обсуждали, да… – эхом отозвался он, вглядываясь в моё лицо уже знакомым внимательным взглядом.
Точно так же он смотрел в тот раз, когда мы чуть не поцеловались.
Я прошла к супругу и, обойдя со спины, принялась разминать его напряжённые плечи.
– Всё меняется, мой лорд. И обстоятельства, и отношение к ним. То, что ещё вчера было проигрышем, может в итоге обернуться победой, и наоборот. Всё зависит от точки зрения. Если я о чём и жалею, так это о том, что не оказалась здесь раньше, клянусь вам.
Я сказала это совершенно искренне. Даже мурашки по коже прокатились. И Эйнар это почувствовал. Он обернулся и прижался губами к моим пальцам, лежащим у него на плече.
Темные пряди скользнули по коже, даря ощущение ласки, а сердце забилось быстрее. Эйнар был идеальным… Умным, верным, заботливым. Он был той самой каменной стеной, о которой мечтает большинство женщин. Готовый на всё ради семьи.
Знала ли Фрейа о его решении взять на себя вину брата? Вряд ли. Закатила бы скандал, узнав? Без сомнения. А супругу сейчас нужны не скандалы, а спокойствие и поддержка. И их я ему обеспечу, чего бы мне это ни стоило.
Обедали мы в тот день прямо в кабинете Эйнара.
Попросили накрыть на маленьком столике у камина. Олаф на глаза не показывался, и вечер проходил спокойно, без язвительного тона младшего братца. Правда, до поцелуя всё равно не дошло, хотя, видят боги, я его очень ждала.
Насытившись, мы долго сидели рядом, обсуждали погоду, изменения в посёлке, хитрого старосту и мелкие домашние дела.
Эйнар был необычайно предупредителен. Впрочем, он всегда отличался так подкупавшей вежливостью. Но сегодня к ней добавилось тепло. Я не смогла бы объяснить, в чём разница, но чувствовала её всеми фибрами души. И мне это нравилось.
Нравилось, как приподнимаются уголки его губ, обозначая мимолётную улыбку. Нравилось, как подбрасывает дрова в камин: без просьбы, просто заметив, что я немного замёрзла. Нравились прикосновения и то, как он чуть дольше задерживает мою руку в своей.
Неудивительно, что в свои комнаты тем вечером я вошла с мечтательной улыбкой, почти позабыв о планах перебрать оставшиеся от прежней Фрейи записи. Но мысль, что если она вернётся, то в клочья разлетятся все мечты о прекрасном будущем, заставила стряхнуть розовый туман.
Переодевшись в ночную сорочку и отослав горничную, я поплотнее закрыла дверь, приставила тяжёлое кресло к панели, скрывающей проход для слуг, и впервые за всё время вернулась в тайный кабинет Фрейи. Но не успела я взять в руки отброшенную некогда тетрадь, как в дверь едва заметно постучали.
«Неужели Эйнар!» – мысль обожгла одновременно и радостью, и смущением. Но больше всего было предвкушения незабываемой ночи, в конце концов, я взрослая женщина…
Отбросив тетрадь, выскочила обратно в спальню, прикрыла вход в кабинет и, щелчком расправив кружева ночной сорочки, распахнула дверь.
– О… Как всегда, прекрасна, дорогая, – протянул Олаф, окинув меня пылким взглядом. – Я скучал…
– Вы с ума сошли! – опомнилась я, одновременно пытаясь прикрыться руками в стратегических местах и захлопнуть дверь. Не тут-то было. Незваный визитёр поставил ногу, мешая створке сдвинуться с места.
– Сошёл… От одиночества и тоски по тебе. Моя ледяная мечта… Моё прекрасное наваждение… Моя волшебная…
Что там волшебное померещилось Олафу, не дослушала. Вовремя вспомнила, что я не только изнеженная леди, но и в некотором смысле закалённая детдомовка, и банально врезала нахалу носком туфли по голени. Тот коротко взвыл, а у меня наконец появилась возможность закрыть дверь. Что я и сделала со всей доступной поспешностью.
Велеречивые комплименты за дверью сменились приглушённой руганью, но меня это не смутило. Сама ругалась так же, разве что гораздо тише: «Проклятый Олаф! Идиотская Фрейа! Она всё-таки с ним спала! О, чтоб ей в столовку три проверки за раз пригнали! Она променяла мужа на этого… этого… на идиота!»
Что делать, я не понимала. Олаф меня не привлекал совершенно. Изменять мужу, пусть и обретённому таким странным способом, не возникало ни малейшего желания. Но и как объяснить настойчивому родственничку резкую смену предпочтений, тоже не знала.
Вот где бы пригодились Фрейины ритуалы! Наверняка среди них есть что-нибудь качественно отшибающее память.
Я нервно расхаживала из угла в угол. Сосредоточится не получалось, а вот злиться выходило очень хорошо, причем сразу на всё. И на Фрейю с её, мягко говоря, легкомысленным отношением к супружеству. И на Олафа, так некстати вздумавшего возобновить отношения. И на мужа, ни черта не заметившего у себя под носом. И даже на себя за то, что в кои-то веки умудрилась поймать удачу за хвост, но никак не могу извернуться, чтобы ухватиться понадёжнее, а не остаться в итоге с бесполезным пучком перьев.
Ритуальные обряды казались сущей белибердой. Побившись над попавшимся под руки свитком с полчаса и не добившись ничего, кроме рвотных позывов от кровавых ингредиентов, коими нужно рисовать пентаграмму, я отправилась спать.
Утро встретило метелью и тёмными окнами. Разбудили меня на сей раз вовремя, хоть и зря. После вчерашнего ночного бдения, да ещё в такую погоду, я бы предпочла поспать подольше.
Но покорно выбралась из-под одеяла и отправилась в ванную.
Увы, ни горячая вода, ни умелые руки Неды с усталым видом ничего сделать не смогли.
– Вам опять нездоровится? – обеспокоенно спросил Эйнар, провожая меня к столу.
– Беспокойно спала. Не стоит внимания.
– Что же такое не даёт красавицам спать по ночам? – влез в разговор Олаф, как всегда, не вовремя появляясь на пороге. – Наверное, толпы поклонников снились?
– Нет, – огрызнулась я. – Всего один неказистый, но очень назойливый преследователь.
– А вы бы его избили, – посоветовал он, занимая место. – Прикосновение вашей прекрасной ручки или даже ножки – величайший дар. Так и вижу эту точёную лодыжку в облаке кремовых кружев из мягких веронских нитей. Как она взлетает вверх, открывая нескромному
