Блондинка в Академии Теней - Марина Ружанская
И свиток, а после и брачное тату действительно вдруг замерцали всеми цветами радуги. И… свиток просто рассыпался белой пылью. Татуировка так и осталась на месте.
- Что?... Что случилось?!
- Не знаю… - озадаченно пробормотала Аника, вновь заглядывая в книгу. - Заклинание было правильное. Иначе бы свиток просто не получился.
- Значит, что-то другое не так, - отозвался из угла Федерико, который все это время молчаливо наблюдал за нашими манипуляциями. - Например, имена невесты и жениха. Твое-то точно правильное, а вот жених… Может граф на самом деле в официальных документах какой-нибудь “Густавчик Эмильен”.
- И что теперь делать?.. - я уставилась
- Посмотреть в брачный договор? - предложила Аника самый логичный выход.
И это было так… Что ж, кажется в ближайшие дни мне придется навестить с визитом разлюбезную мачеху с сестричками.
Спать я ложилась в унылом и подавленном состоянии.
Посреди ночи меня разбудил тихий стук мансардного окна, выходящего на крышу. Спросонья мне показалось, что это вновь граф, который решил пробраться к нам через крышу. Я подскочила на кровати, холодея от макушки до пят. Но после опознала долговязую фигуру Феди. Причем, без привычной маскировки в виде платья и вуали.
- И где тебя черти носят по ночам? - зевнула я, подбирая под себя, озябшие ноги.
- Так, - широко ухмыльнулся чем-то довольный гувернер, бросая на стол цилиндр и бабочку. - На прогулку ходил. Люблю знаешь прогуляться под дождичком в четверг. Спи-спи, Лора.
Кажется, я и сама не заметила, как вновь провалилась в сон.
ГЛАВА 13
Утро не задалось. Даже тот факт, что Федя ухитрился раздобыть целых три порции яблочной шарлотки как-то не радовал. Но съесть их не помешал.
Ко мне прискакали три всадника Депрессии - жор, нытье и апатия.
Или, как любила говорить моя однокурсница Танюха, коренная жительница Минска: “Агульная млявасць и абыякавасць да жыцця”. При этом обычно она активно заедала эту “млявасць” драниками со сметанкой, что с ее габаритами и энергичностью выглядело так, будто дракон жалуется на то, что рыцарь в доспехах плохо пропекся.
Собственно я тоже обычно не грешила отсутствием жизнелюбия. Но не сегодня.
После “встречи” с графом меня все еще мучила моральная изжога. Где-то над головой витала угроза господина Оливье о наказании за разгромленную грифонятню. Неясным силуэтом маячила угроза виселицы за попаданства из-за подозрительного дядюшки Альта. Ну и как вишенка на торте: брачная татуировка, которая даже не посветлела…
Единственный плюс: одна из мазей тетушки Сары все же подействовала как надо и к утру от синяка на скуле не осталось и следа. Не хватало еще сутра светить фонарем на всю столовую. Впрочем, от косых взглядов и шепотков за спиной это не спасло. Особенно старался “жабеныш” Жак.
- Как спалось, Лорелея? - с ехидной усмешкой поинтересовался бывший женишок, подходя с неизменной группой сопровождения. Правда уже без Рики...
- Плохо, - честно призналась я.
- А что так?
- Всю ночь придумывала способы избавления от женихов.
- Кхе… - подавился парень.
- Пока придумала двадцать восемь, - задумчиво продолжила я. - Плохо стараюсь, надо до полусотни добрать.
Рядом одобрительно хмыкнул Федя, явно предлагая себя в качестве исполнителя, и отстучал костяшками по столешнице что-то вроде “Реквием”. Ему не хватало только злодейского хохота и лошади без головы.
Или там был всадник?.. Неважно. С любой из этих ролей моя адская гувернантка точно бы справилась!
Я потянулась к четвертому куску яблочного пирога, но после отдернула руку. Так, Лора, соберись! Тебе хватит! А то как говорила та же Танюха: Быстрова, ты пожирнеешь об этом!
Первой парой должна была быть “Алхимия”. А смешивать местный “драконий нитроглицерин” с безоаровыми камнями на полный желудок было такой же плохой идеей, как и на голодный. И это я вчера еще не сразу узнала, что такое безоаров камень и откуда он вышел.
И даже трогала его вот этими самыми руками!
Завтрак заканчивался и первые студенты уже потянулись к выходу из столовой, когда дверь открылась, впуская… графа Густава де Кубера.
Выглядел он так, словно по мужчине пробежал табун скаковых лошадей прямиком с ипподрома. Мужчина был растрепан, в сбившемся набок ночном колпаке. И… с двумя фингалами под каждым глазом!
- Хм, - озадачился Федя, но я услышала его еле слышное бормотание, - он же вчера только слева хряпнулся об тумбочку...
- Воистину вам говорю! - тем временем завизжал граф. - Мертвые восстали и ходят рядом с живыми! Залазят прямо в окна! Смотрят мертвыми глазами прямо в душу! А-а-а!!!
“И не только ходят, но и тырят копченую колбасу прямо из тарелки”, - мрачно подумала я, наблюдая, как граф бьется почти в эпилептическом припадке. - “Да и не родился еще тот человек, который смог бы переиграть Федю в гляделки. Точнее - не умер…”
Но теперь хотя бы стало понятно, где этот костлявый сизый голубчик бродит по ночам!
Одновременно на это рядом довольно приосанилась костлявая дуэнья. Федерико явно был горд главной ролью в спектакле: “Граф и череп Йорика”.
Завершить свою пламенную речь, граф не успел. Дверь открылась, впуская делегацию из ректората под предводительством жизнерадостного Джозефа Моро. Следом тянулся вездесущий Оливье Дюпон и еще тройка преподавателей. Завершал процессию Чарльз де Карион, высокий, мрачный и как обычно одетый во все черное, как вестник чумы. И одновременно столько же торжественный, как регистратор в ЗАГСе.
- Доброе утро! - тем временем возвестил ректор, улыбаясь во все тридцать два зуба и одновременно умудряясь семафорить Феде особым взглядом искусного соблазнителя. - Как приятно видеть с утра наших замечательных студентов и… кхе, студенток.
За его плечом что-то недовольно забубнил завхоз, скривив такое кислое лицо, что им можно было наквасить стратегический запас капусты на зиму.
