Десерт с щепоткой магии - Анна Сергеевна Платунова
– Пахнет в доме выпечкой, радуется нос… – Что я несу! – На крылечке лакомства ожидает пес!
Магии было все равно, какую пургу я несу, она исправно работала: пока я пела – венчик вращался.
В мойке лежали немытые кружки, оставшиеся после завтрака. Я протянула к ним вторую руку, фальшиво пища:
– Очень-очень весело, на душе легко! И поется песенка… – Мамочки, какую рифму придумать? – Хо-хо-хо! Хо-хо!
Прокатило!
Сама собой включилась вода, тряпка нырнула в чашку, принялась ее намывать и ополаскивать.
Рассмеявшись, я закружилась по кухне, чувствуя себя то ли феей, то ли принцессой из диснеевского мультфильма. Подчиняясь моим мысленным приказам, посуда мылась, миксер взбивал, из-под стола вылезла метла и начала суетливо и бестолково путаться под ногами. Ничего, с тобой тоже управимся!
Со стороны улицы к стеклу прилипли любопытные рожицы детей. Они расплющили носы об окно, прижали ладошки, загораживая лица от света, и смотрели во все глаза, как я чародейничаю. Заметив, что я их увидела, они разулыбались. Белокурая знакомица весело замахала рукой.
– Ты волшебница! – крикнула она.
– А вы как думали!
Приготовлю и для малышни меренги, самые обычные, без магии.
ГЛАВА 28
Спустя два с половиной часа волшебный десерт для Жози был готов. Две нежнейшие меренги, прослоенные сливочным кремом, куда помимо сахара и сливок были добавлены цикорий, лепестки розы и фиалки, измельченные в ступке до состояния пудры, – они придавали крему легкий пикантный привкус. Крем я попробовала, жаль, не могла ощутить на себе действие волшебства: магические блюда не оказывают никакого действия на их создателя. На этот раз я отмеряла магию особенно тщательно. Муся, слизнув капельку крема с моего указательного пальца, одобрительно пошевелила усами.
Я уложила пирожное на самое красивое блюдо, какое смогла найти среди разномастных тарелок. Блюдо из тонкого фарфора с золотистым орнаментом.
При переезде со старой квартиры Дален заботливо замотал это блюдо в старую рубашку. Наверное, когда-то давно он привез эту хрупкую вещицу из родового имения. О чем она напоминала ему? О счастливом детстве? О том, как мама за завтраком подкладывала лучший кусок своему первенцу? Хотя о чем это я? Скорее всего, за завтраком прислуживал лакей. В любом случае блюдо было для Далена частичкой дома. Дома, куда он никогда не сможет вернуться. Он вычеркнут из родовой книги, словно и не рождался.
Дален никогда не подавал вида, что ему тяжело думать об этом. Да и я не напоминала: зачем бередить раны?
Теперь на этом поистине королевском блюде лежало королевское пирожное. Сверху его украшали вишневые ягоды из варенья, припорошенные сахарной пудрой, будто сладким снегом.
Для ребятни я напекла маленьких меренг и сложила их на жестяной поднос. Попробуют ли они угощение? Или снова полюбуются издалека?
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей – как-никак решалась судьба кондитерской, – я занялась приготовлением обеда. Срезала с куриных голеней мясо, стараясь аккуратно распластать его, слегка отбила, положила внутрь сыр и зелень, свернула рулетики и запекла с картошкой. Подумав, очень осторожно посыпала искорками магии. Как там Дален говорил? С магией вся еда становится вкуснее? Но не потому, что магия – это такой местный глутамат натрия, а потому, что такая еда вызывает приятные чувства и оживляет радостные воспоминания.
Часы на далекой ратуше пробили двенадцать, и я все чаще подходила к окну и выглядывала на улицу: не идет ли моя старушка. Глупость я сделала, конечно, сказав, что стану ждать ее к обеду, надо было договориться на определенное время. Кто знает, когда у Жози обед – в час? В два? А может, как у всех пожилых женщин, просыпающихся на рассвете, обед у нее давно прошел, а старушка вовсе не придет, позабыв о своем обещании.
Я поставила чайник и заварила травяной чай. Обычный, без волшебства, но запасов тетушки Руфильды, где я обнаружила и чабрец, и смородиновый лист, и мяту, хватит с избытком на то, чтобы добавить их в напиток.
Когда я снова выглянула в окно – невольно вздрогнула. Хотя надо было прыгать от радости! В конце улицы, опираясь на сучковатую палку, медленно брела Жози.
Я кинулась к ней навстречу, подставляя локоть, чтобы старушке было за что зацепиться.
– Шо бежишь, как заполошная, – проворчала Жози, но предложенную руку взяла. – Ты не думай, что купила меня с потрохами. Я обманывать никого не буду. Если твой десерт никудышный – так всем и скажу!
– Хорошо, хорошо! – закивала я.
Даже перед выпускным экзаменом в школе я так не волновалась. Несмотря на жаркую с самого утра погоду, в груди будто смерзлась ледяная колючая глыба.
Я проводила старушку на кухню: не на крыльце ведь ее потчевать! Проходя через бывший торговый зал, Жози замерла и огляделась.
– А ведь я помню, как Свен хлебом торговал. Хороший был мужик! Да и жена его. А вот сын все дело загубил! Как родители померли, взялся мухлевать: то в белую муку ржаную добавит, а продает как хлеб высшего сорта, то прогорклые дрожжи, по дешевке купленные. А потом и вовсе с глузду съехал. Поймали его на том, что он опилки в муку добавлял. Поколотили его малясь… На том дело и кончилось. Он пекарню закрыл да и съехал, а куда – никто не знает. Надеюсь, ты, девчуля, такими похабными вещами не собираешься заниматься?
– Нет, что вы! – воскликнула я искренне. – Хлеб испортить! Да как у него рука поднялась!
Жози остро посмотрела на меня, точно пыталась проникнуть в мысли, потом кивнула и поковыляла дальше по направлению к кухне.
Я усадила ее за стол перед пирожным и поставила чашечку с дымящимся напитком. Жози подозрительно оглядела десерт, покачала головой.
– Страсть-то какая! Это же кульптура! Разве ж можно такое есть!
Кульптура? А-а, скульптура!
– Можно и нужно! Это всего лишь яйца, сахар и немного сливок. Вы ведь наверняка утром яйца едите и не сокрушаетесь, что они дорогие.
– Яйца-то да… Яйца я
