Легенда - Карина Халле
Библиотека находится в нескольких минутах ходьбы от общежития, и хотя утренний туман оседает на моем лице, дождь не идет. Библиотекарь, мисс Альбарес, вежливо, но отстраненно кивает мне, и я с облегчением вижу, что зал совершенно пуст, лишь один очень высокий темноволосый джентльмен сидит в самом конце зала, силуэт которого виден в утреннем свете, льющемся из окон.
У меня внутри все переворачивается, когда я подхожу к нему, и он поднимает голову, чувствуя мое присутствие.
Я уже готова обнять его и поцеловать в щеку, но вспоминаю, где мы находимся и какие роли нам предстоит сыграть. Он — учитель, я — ученица. Ничего больше.
Я обхожу стол и с важным видом встаю спиной к большим готическим окнам, выходящим на лес.
— Доброе утро, профессор Крейн, — говорю я.
С лихорадочным блеском в глазах и ухмылкой, он смотрит на меня так, словно я какой-то наркотик, которого он был лишен несколько недель подряд. Если бы могла сохранить этот взгляд и носить его с собой, я бы это сделала. Я хочу, чтобы он всегда смотрел на меня так.
— Доброе утро, Кэт, — мурлычет он, а затем делает быстрый жест изящными пальцами. — Присаживайся.
Я послушно сажусь напротив него, разглядывая книги, которые он в беспорядке разложил на столе.
— Что это? — спрашиваю я.
— Много необычных и любопытных книг о забытых преданиях, — говорит он, на что я хмурюсь. — Ты что, не читала Эдгара По? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Какая жалость, — говорит Крейн. — Вот он — человек, с которым я бы с удовольствием выпил, — он прочищает горло. — Но у нас еще будет время почитать его труды. Я нашел книги, которые должны помочь в проведении ритуала. Хочу разобраться с этим еще до того, как мы начнем.
Я беру ближайшую ко мне, старую пыльную книгу в простом кожаном переплете, и открываю ее. Текст на латыни, но я плохо разбираюсь в нем. Tenebrae veniam. Что-то о темноте. Тьма придет?
«Как ты?» — нежный голос Крейна звучит у меня в голове.
Я поднимаю на него взгляд, жалея, что не могу научиться такой же технике.
— В порядке, — тихо говорю, переворачивая страницу, и возвращаюсь к чтению. — Я так понимаю, вчерашний вечер прошел хорошо.
«Достаточно хорошо», — отвечает он, все еще используя внутренний голос. «По крайней мере, я знаю, что не схожу с ума. Появилась Вивьен Генри».
Я пристально смотрю на него.
«Бром видел ее», — продолжает он. «Нельзя было идти за ней, ведь Бром был в цепях, мы бы перебудили весь факультет, но как только я услышал шаги за дверью, открыл ее, чтобы показать ему. Конечно же, она тащила свое окровавленное тело за угол. Бром, конечно, отнесся к этому спокойно, но он тоже ее заметил».
Я дрожу. Хочу поговорить по поводу цепей, но не могу, особенно учитывая, что мисс Альбарес в нескольких проходах от меня раскладывает книги, поэтому я молчу. Ей кажется, что мы вдвоем молча листаем книги.
Однако через несколько минут она, наконец, удаляется за пределы слышимости.
— Где сейчас Бром? — шепчу я, не сводя с нее глаз, пока она занимает свое место у двери и входит пара студентов постарше.
— Спит, — говорит Крейн, облизывая большой палец и переворачивая страницу.
Хотела бы я быть на месте этого большого пальца.
— Все еще в цепях?
Он кивает с кривой понимающей улыбкой на губах и мечтательным выражением в глазах.
Внутри у меня все переворачивается от смеси желания и ревности.
— Ты наказал его? — шепчу я, наклоняясь вперед через стол.
Крейн удивленно смотрит на меня.
«Кэт», — произносит он у меня в голове. «Нам не обязательно говорить о том, что произошло между мной и Бромом…»
— Я хочу поговорить, — тихо говорю я. — Хочу услышать об этом.
Он пристально смотрит на меня мгновение, а затем оглядывается через плечо на то, как студенты исчезают в ближайших к двери проходах, а библиотекарь занята сортировкой. Мой взгляд прикован к очертаниям его красивой челюсти, исчезающим синякам, оставленным там Бромом, на легкой щетине, пробивающейся над губой и на подбородке, наверное, он не брился уже несколько дней.
Какой же он до смешного красивый мужчина. Такой утонченный во многих отношениях и в то же время порочный в других. И я хочу быть такой же порочной в ответ.
«Хочешь знать, что произошло между нами прошлой ночью?» — спрашивает он, и в его взгляде появляется жар. Я с готовностью киваю.
— Пожалуйста, — шепчу я, зная, как это слово действует на него.
«Я трахал его», — говорит он, и от этого слова у меня перехватывает дыхание.
— Как?
Уголок его рта приподнимается.
«Сначала я раздел его догола. Затем заковал в цепи на лодыжках и запястьях. Его ноги были раздвинуты цепями, пока я наклонял его над кроватью. Он вертел своей задницей, как подарком, Кэт. Жаль, ты не видела».
Я вспоминаю ту ночь, когда видела подобное.
«Ты ревнуешь или это тебя заводит?»
— И то, и другое, — шепчу я.
«Хочешь, я расскажу, каково это — трахаться с Бромом Бонсом?»
Я киваю.
«Опусти руку под юбку и начни ласкать себя. Я уже знаю, какая ты влажная».
Этот мужчина слишком много знает обо мне.
Но делаю, как он говорит, осторожно, стараясь, чтобы никто в библиотеке не заметил. Я не просто так не надела панталоны. И уже возбуждаюсь, думая о том, как буду ласкать себя на людях. В тот момент, когда я опускаю руку между бедер и обнаруживаю, какая я влажная и горячая, мне приходится
