Великий князь и я. Театр (СИ) - Васева Ксения
- За день до студентов, когда марочники-рабочие ушли, хорасаны зарезали на некрополе тринадцать детей. Это фактически был ритуал для призыва нечисти. Затем отступники подняли свежих упырей. Зная состав группы, место практики, договоры, хорасаны идеально подготовились. И всё. Нет больше моего курса.
- То есть как нет?.. - от свистящего шёпота ёкнуло в груди. Господи, я надеюсь, это розыгрыш... Верданский лишь стиснул зубы.
- Хорасаны отомстили императору, наслав полчище нечисти на студентов академии. Никто не выжил, за одним исключением. По плану, нечисть должна была уничтожить и Эш-Арен, и другие пограничные города, пока опытные язычники не остановят эту падаль. Но... я не знаю, что сделал Темногорский. Наверное, продал душу Маре. Так или иначе, он удерживал нечисть до рассвета, пока не пришли язычники, поднятые по тревоге, - Елизар навалился спиной на бежевую стенку павильона, - на самом деле, это история с конца. Мы уже после академии выясняли, откуда на мирном кладбище взялось столько нечисти. Вдвоём с Темногорским. Император и Совет Язычников отдали нам право на месть. Знаешь, Сена, я до сих пор не могу себя простить. Банальное воспаление лёгких, лекари не пустили. У меня были друзья, команда, девушка... Но в Эш-Арене в тот день меня не было.
А он был.
Воздуха не хватало. Я никогда не жаловалась на фантазию. Господи, пусть мы говорим о разных Темногорских! Пожалуйста!
"Наверное, он продал душу Маре..."
Да упырь подери всё на свете!
- Сена, это дела минувших дней.
Кого он пытается обмануть, а?! Я вскинула голову, пристально разглядывая Елизара. Дела минувших дней, как же! Он прячется от мира, играя в живую статую, боится дружить, боится любить. Стоит рядом с отцом и братом, и одновременно - особняком. Прошло всего пять лет. Мало, чтобы забыть и отпустить.
- Никому не стало бы лучше, если б ты погиб, - я приблизилась к Елизару и обняла за талию. Без подтекста, желая притупить воспоминания, которые сама же разбередила.
- Ты говоришь как отец, - фыркнул он, - не надо меня жалеть. Я в порядке.
- Эй-эй, развратники! - прозвучало неподалёку. - Елизар, Сена! Здесь нельзя обниматься, парк же! Идите к нам!
Я отцепилась от Верданского и резво повернулась на каблуках. Ох, ничего себе компания!.. Юлиана, Феликс, какой-то незнакомый жеманный мужчина... и Марьяна! Ведущая актриса широко улыбнулась мне, махнув следом за Юлианой.
- Мы внезапно оглохли? - недовольно пробормотал Елизар. Я чуть не захохотала как сумасшедшая. Да он мысли мои прочитал!
- Увы!..
* * *
Довольная Юлиана потащила нас в особую беседку, принадлежащую её семье. Это была даже не беседка, а павильон-остров, со всех сторон окружённый водой. Поначалу я растерялась - мы замерли напротив павильона, уткнувшись в резную узорчатую ограду. От беседки нас отделяла мрачная, как грозовая туча, река Царка.
Но вскоре появился язычник из охраны княжны и отпер замок на ограде-калитке. Закрыв глаза, он присел и что-то забормотал, вскидывая руки к небу. Загудело, защёлкало - и перед нами вырос мост на другой берег. Узкий, земляной и влажный, но вполне себе пригодный для переправы. Язычник солдатиком застыл у калитки, а мы прошли в павильон.
На создание этого чуда архитектора явно вдохновила зима. Под сводом павильона переливались фонари-снежинки, а стены были выложены цветным камнем - холодно-голубоватым и сиреневым с золотыми звёздами на самом верху. Зимние сумерки во всей красе. Украшали беседку хрустальные статуи ангелов - вестников Великого Бога - в серебристых одеждах. В центре стоял круглый стеклянный стол и уютные кресла с подушками. По бокам от открытой площадки имелись два небольших помещения, но что там находится, я не знала. Наверное, какие-нибудь зимние комнаты или, может, технические.
Стоило нам разойтись по креслам, как появился сияющий официант - определённо из ближайшей ресторации. В самом парке продавались только булочки, леденцы и традиционный глинтвейн в картонных стаканчиках. Официант раздал меню дорогой столичной кондитерской и резво убежал к суровому охраннику на берег.
"Как всё серьёзно, однако!" - подумала я, наблюдая за официантом, нетерпеливо "танцующим" у калитки. С другой стороны, с нами дочь императора и, наверное, такие меры оправданы.
- Надо было послать в "Золотую Сеть", а не в "Кондитерскую Велля", - надменно пробурчал русоволосый мужчина с буйными кудрями. Мужские локоны были на пике моды - и завитые франтоватые юноши часто попадались нам по пути. На мой скромный взгляд, такая причёска шла одному Мииру. Его жёсткие прямые волосы, миндалевидные глаза и тонкие черты лица создавали необычный, но вполне мужской образ. Владим же напоминал жеманную девицу-кокетку. Кудри у Феликса тоже смотрелись нелепо, но он хотя бы вёл себя как мужчина!
Вечно недовольный, ноющий барон Владим из рода Кротовых раздражал меня неимоверно. Ещё по пути Елизар рассказал, что Кротовы - какие-то банковские дельцы, получившие титул совсем недавно. Для закрепления в списке дворян они нуждались в выгодной партии для сына. Марьяна, в общем-то, была Владиму ровней - тоже из "новой" аристократии, но с бонусом в виде Юлианы. Как любимая фрейлина, Марьяна могла стать для Владима и его семьи настоящей золотой рыбкой.
Вслух я угукнула, а внутри пришла в ярость. Маря заслуживала большего, чем нудный делец на золотой горе!..
- Чем вам не угодила "Кондитерская Велля"? - нежным голосом угрожающе пропела Юлиана. Я уже заметила, что с Владимом княжна говорила очень ласково... и с неприкрытой издёвкой.
- У них чересчур сладкие десерты, - пошёл пятнами барон, осознав, что не угодил высокой персоне, - ну знаете, традиционные бисквиты, кремы. Уже доказано, что это вредно для фигуры, лица и зубов! Торты и пирожные - пережиток прошлого, а я адепт здорового питания...
- Как?.. - ахнула княжна. - Владим, неужели вас поглотила эта новая секта?! Я только и слышу про всякие семечки, коренья и котлеты из синей гречки! Сена, - она повернулась ко мне, - вы ведь из Ладаньи, верно?.. В провинции тоже есть адепты "здорового питания"?
- Упаси Боже! - выдохнула я, и братья Верданские единодушно хмыкнули. Ну да, язычников опасно держать на котлетах из гречки! Не ровен час сами кого-то сьедят!
- У них вкусные рыбные пироги, дорогой, - попыталась утешить страдальца Маря. Но тот аж взвился:
- Ты что, не слышала, что рыба гниёт в нашем организме, а на хлеб развивается аллергия?! Марьяна, тебе нельзя это есть! У девиц к сладкому формируется зависимость! Я закажу тебе салат из чёрной фасоли и травяной чай!
- Ненавижу фасоль, - искренне скривилась Юлиана, - от неё урчит живот!
- Ваше высочество!.. - от столь "интимных" подробностей Владим стал полностью красным. - Женщинам не пристало говорить о таком в присутствии мужчин! Я, например, запрещаю Марьяне посвящать меня в ваши делишки!
Мне безумно захотелось ляпнуть что-то грубое. Ну не знаю, страшное слово: "месячные", от которого у мужчин начинается паника. Любопытно, Владим рухнет замертво или немного подрыгается?..
Судя по огоньку в глазах Юлианы, мы думали в одинаковом ключе. Но увы, Владиму повезло. Сощурившись, Юлиана вдруг вскочила из-за стола и закричала:
- Лёша! Лёша, идите сюда!
Я нервно икнула, а Феликс в тихом бешенстве зафыркал:
- Какой у неё опять "Лёша", а?!
Но радостная княжна не обращала на нас внимания. Скресив пальцы под столом, я решила не оборачиваться. Мало ли Лёш в славной Руссе?.. Мир не крутится вокруг одного директора театра!
- Ну привет, егоза, - услышала я знакомый тёплый голос и смех Юлианы. Княжна буквально повисла на Темногорском, который вошёл в павильон... вместе с Ником! Марьяна изумлённо покосилась на меня, я ответила ей тем же. Как Темногорский и Орехов вообще оказались в парке, ещё и вдвоём?!
- Боже, наконец-то мы встретились! - защебетала княжна, ввергая свою свиту в полный ступор. Они друзья? Любовники? Кто?! - Вернулся он в столицу, назвается! За неделю первый раз свиделись!
