Путинбург - Федор Галич
— Пап, только не говори мне, что ты намереваешься «обмыть» покупку водкой, «нажраться» со мной и пуститься вперёд меня во все тяжкие. Ты ведь помнишь моё обещание матери, что ты сегодня будешь трезвым, послушным и верным «пёсиком», а не «сорвавшимся с цепи» гулящим «кобелём»?
— Ну, раз ты обещал, значит, буду «пёсиком». Не могу же я, в один день, и помочь сыну стать мужчиной, и тут же скомпрометировать его новый статус, нарушив данное им МУЖСКОЕ обещание? К тому же, у меня нет с собой костюма для интима, и сегодня день исполнения твоих желаний, а не моих. Сегодня у нас ты КОРОЛЬ, а я, всего лишь, твой преданный «паж», несущий за тобой образную мантию твоего эротического костюма. Ну, или «Купидон», покупающий тебе дам и влекущий тебя в публичный дом.
— А у нас не будет, в связи с этим, проблем с законом? — ещё тише прошептал Владимир, косясь на таксиста.
— Если ты не затрахаешь девочек до смерти, то не будет, — хихикнул отец. — Это официальный, престижный и самый фешенебельный «Дом интима» в Путинбурге, который пользуется бешеной популярностью и безупречной репутацией. Среди клиентов этого Дома нет маньяков, жаждущих живую плоть, растлителей несовершеннолетних и всяких разных извращенцев. Его посещают знатные персоны, известные личности, артисты, политики и просто богатые жители Путинбурга. А вышеупомянутый сброд вынужден искать приключения на свои криминальные задницы в нелегальных борделях. Правда, по причине суровости наказания за участие в этом незаконном и опасном процессе, этих злачных мест почти совсем не осталось. Да и лица, вовлечённые тем или иным образом в эту деятельность, понимают, что не только ходят по лезвию бритвы, но и трутся об это «лезвие» гениталиями.
— Пап, но это, наверно, сильно дорогое удовольствие? Может, не стоит спускать на девиц лёгкого поведения такие огромные и тяжело заработанные тобой деньги?
— Поверь мне, сынок. Это того стоит, — уверенно покачал головой отец и в его взгляде промелькнули блики белой зависти. — Быть постоянными клиентами этого заведения нам, конечно, не по карману, но, хотя бы, один раз в жизни это испытать можно.
— Приехали, — бесцеремонно прервал беседу между сыном и отцом таксист и, развернувшись к пассажирам лицом, громко проинформировал: — С вас два с половиной рубля.
Отец Владимира протянул таксисту банковскую карту и щедро распорядился:
— Возьмите с карты ровно три рубля, а пятьдесят копеек оставьте себе на «чай».
— Благодарю вас, господа, — обрадовался таксист и, совершив банковскую операцию, вернул карту отцу. — Хорошего вам дня и жарких приключений.
— А вам, дорожного штиля и богатых клиентов, — обменялся любезностями отец и, подхватив за руку трясущегося от страха сына, вытащил его из таксомоторной лодки.
Красивое красное здание с белыми колоннами действительно было не похоже на Замок, но на купеческий особняк вполне тянуло. Вместо окон были вмонтированы видеоэкраны, на которых транслировались объёмные трёхмерные презентационные ролики девушек, работающих в этом заведении. Они, как морские Сирены, завораживали прохожих своими гипнотическими взглядами и кокетливо манили к себе. Одеты девушки были сексуально, но не вульгарно. И вели они себя, в этих видеороликах, совсем не пошло. Возле здания не было никаких мусорных урн в виде половых членов, ни голых «Атлантов», поддерживающих входную арку. Сооружение, практически, не отличалось внешним видом от соседних зданий и гармонично вписывалось в архитектурный ансамбль всей улицы. Единственное, что точно определяло специфику заведения, так это расположенная над входом основательная вывеска со светящейся и переливающейся золотом надписью: «DOM INTIMA».
— Интересно, а почему русское слово «дом» и нерусское слово «интим» написано не русскими, а латинскими буквами? — подумал про себя Владимир и тут же сам догадался. — Наверное, чтобы маленькие дети не смогли прочитать, что здесь находится, а взрослые иностранцы, наоборот, смогли.
— Ну, вот мы и на месте, — торжественно отвлёк внимание сына от яркой вывески отец и широко распахнул перед ним входную дверь. — Вперёд, сынок. Смелее.
Владимир обречённо вздохнул, морально настроился и, переступив порог интимного дома, решительно пошёл навстречу взрослой жизни, пытаясь, хотя бы внешне, сохранять уверенное спокойствие.
— Добрый день, господа. Мы рады приветствовать вас в самом респектабельном Доме терпимости в Евразии. Более качественных утех вы не найдёте ни в одном заведении на этом континенте. В отличие от продуктовых и других торговых домов мира, мы любим наших клиентов не на словах, а на деле. И вы в этом сможете убедиться лично, если воспользуетесь нашими услугами, — уверенно и гордо, с чувством собственного достоинства, с порога заявила элегантная, ухоженная симпатичная хозяйка, лет сорока, одетая в белоснежный приталенный деловой костюм, увенчанный шикарной шляпой с широкими полями, и гостеприимно пригласила гостей в комнату ожидания.
Следуя за хозяйкой по узкому коридору, ведущему из прихожей в гостиную, Владимир, шагая по мягкой красной ковровой дорожке, вдруг, неожиданно, поймал себя на тревожной мысли:
— А не об этой ли «дорожке» мечтает Венера? Не о карьере ли элитной проститутки, на самом деле, грезит его знакомая?
Отец же Владимира, разглядывая со спины узкую юбку хозяйки и виляющие под ней бёдра, думал о том, с каким удовольствием он «приконнектился» бы к её ягодицам и «тряхнул своей виртуальной стариной».
А вот хозяйка была уверенна, что в данный момент взгляды плетущихся за ней представителей противоположного пола прочно и порочно «прилипли» к её сладкой, соблазнительной попке и, не замечая больше ничего вокруг, идут за ней, подчиняясь лишь своему животному инстинкту. Её спина чувствовала жаркое дыхание возбуждённых самцов, их учащённый пульс, затруднённое дыхание и налившиеся кровью глаза, жадно пожирающие её, колыхающуюся под юбкой, задницу.
Войдя в просторный зал, украшенный предметами роскоши, отец с Владимиром ахнули от восхищения и, сравнив интерьер помещения с Эрмитажем, присели на уютный диван, расшитый золотом.
— Судя по вашей реакции, смею предположить, что вы у нас впервые, и у вас нет определённой фаворитки? — томным голосом спросила хозяйка и присела в отдельное, стоящее рядом с диваном, обитое бархатом, кресло.
— Я был здесь однажды. Но, это было так давно, что стены этого «рая» меня навряд ли запомнили. Да и
