Женить и обезвредить вредного дракона (СИ) - Орхидея Страстная

– Они тоже летят на остров? – спросила я безрадостно – была уверена, что меня сейчас расстроят.

– Нет, наоборот. Видимо, они завершили свой отдых здесь.

Мне очень хотелось сообразить, в какую именно сторону они направляются, но я даже плохо понимала, с какой стороны подлетаем мы сами.

– Может, поздороваемся? – попробовала я сделать хоть что-то.

– Да зачем? – меланхолично ответил Раух. – Только лишний крюк делать.

Вздохнув, я предприняла последнюю попытку:

– Слушай, а кто быстрее?

– Руби, конечно, – преспокойно отозвался муж. – Она же мелкая, но шустрая. Очень опасный дракон, я за ней не угонюсь.

Вообще я хотела сказать, что сейчас-то она размеренно летит, а мы могли бы рвануть… Но потом подумала, что в воздухе всё равно не смогу передать Димитрису нейтрализатор. И курс мы вряд ли сменим, чтобы к ним присоединиться. Раух точно не поймёт.

Вздохнув, я буквально улеглась на его шею и приобняла её руками. Что ж он у меня такой… такой… такой… не знаю даже какой. Вот как он так интуитивно угадал, когда интересующая меня парочка покинет выбранный мной остров? Сперва ведь собирался лететь даже позже.

В голове внезапно что-то щёлкнуло. Раух хотел задержаться, именно потому что я выбрала Медную Чешую. Но внезапно сорвался раньше. И именно в этот день остров покинули Руби с Димитрисом. Совпадение или кое-кто всё же знает, где и сколько будет отдыхать наследница престола?

Вдоволь поразмышлять о чужом коварстве мне не дали. Муж как-то резковато спланировал вниз, ещё и скорость набрав. А потом, когда я смогла сосредоточиться на чём-то кроме мысли «как удержаться верхом», указал:

– Смотри вниз, первый геоглиф.

Чуть склонившись вбок, я с удивлением заметила на песке огромное, но словно ребёнком нарисованное изображение птички. Но как-то не прониклась величием.

– Это драконы рисуют? – спросила я с вежливым интересом.

– Нет, этому рисунку не меньше тысячи лет, а, возможно, и двух. Во всяком случае, появились они до прихода сюда драконов.

– В смысле тысяча? – взглянула я на рисунок уже совершенно иначе.

Линии выглядели чёткими, словно их сделали вот-вот.

– А почему их не засыпало? – задала я вопрос, который вертелся в голове.

– Потому что линии метровой ширины и чуть меньшей глубины. Человеку такое будет трудно затоптать, драконы по рисункам вежливо не ходят, а дождей и ветра в этих местах практически нет.

– Обалдеть, – совершенно по-плебейски впечатлилась я.

– Смотри внимательно – там ещё много, – посоветовал Раух и, неспешно планируя, двинулся дальше.

Мы видели несколько птиц посложнее – словно с прорисованными перьями на крыльях и хвосте. У одной из них оказалась длинная змееобразная шея, больше всего остального туловища. Обезьяну с хвостом, скрученным идеальной спиралью. Идеально выверенного паука. Корявую, но вполне на себя похожу кошку. И крокодила с собакой, на которых моего воображения не хватило.

– Если это собака, то почему у неё два хвоста? – продолжала я допытываться до Рауха, когда мы уже закончили рассматривать картины и отправились куда-то вглубь острова.

– Ты так спрашиваешь, будто это я её рисовал, – проворчал муж, впрочем, с долей ехидства.

– Обычно ты всё знаешь.

– Про эти геоглифы вообще никто ничего не знает, – огорошил меня Раух, и я тут же зацепилась за это замечание:

– В смысле?

– В прямом. Никто не знает, кто их сделал, когда, зачем, почему так точно. Грешат на какую-то древнюю цивилизацию. К нам приезжали исследователи со всего мира, измеряли тут всё разной магией, пытались опознать, но без толку.

– Тогда почему все решили, что это собака?! – несказанно возмутилась я и тут же слегка напряглась, когда в ответ везущий меня дракон тяжело вздохнул.

67

Я бы ещё предположила, что он закатил глаза, но со своего места не видела.

– Так её назвал первый дракон, который обнаружил. И нет, не спрашивай почему. Не знаком с ним лично. Может, у него была такая собака. А, может, это вообще не второй хвост, а антенна какая-нибудь. Или пятая нога.

– Это точно не пятая нога – на ногах там пальцы, – отвергла я версию.  А что такое антенна?

– Это деталь в артефактах, которая помогает сигналы ловить. По крайней мере так говорит наш придворный артефактор, но пока она мало что наловила.

– Тогда что эта деталь может делать на собаке? – задумалась я, а потом меня озарило. – Но, кстати, может, это кобель!

На минуту повисло гробовое молчание. Раух о чём-то серьезно задумался, а потом резюмировал:

– Бедное животное.

К счастью для мужа, в этот момент он приземлился на огромный деревянный помост. Тут же я спрыгнула на землю, желая размяться. Мы летали так долго, что мои «аппетитные булочки», как называл их Раух, превратились с безупречный квадратный противень.

– Ох, мне нужно будет размяться, – пожаловалась я, всячески выгибаясь.

Правда, помогали эти движения мало.

– Тяжело было? – заботливо спросил Раух, уже обернувшись в более компактную форму. – Ты за весь полёт даже ни разу не пожаловалась, и я не задумался остановиться.

– Ну, терпимо, но всё равно несколько часов в одной позе дают о себе знать. Ты-то сам как? Не устал меня везти?

Муж посмотрел на меня снисходительно и пояснил:

– Я в драконьей форме твой вес вообще не ощущаю. Даже переживаю, что потерял случайно, если ты молчишь и не елозишь. Но, наверное, на обратном пути надо выехать за сутки и переночевать на Калиевом Брюхе. Там сейчас вкусно.

Не успела я уточнить, что означает эта фраза, как к нам подбежала целая запыхавшаяся делегация.

– Рады приветствовать вас, господин Раух, госпожа, – раскланялся перед нами, очевидно, старший по должности.

Другой спешно забрал чемодан, пока мы ответно поздоровались.

– Надеюсь, перелёт вас не утомил. Желаете сперва разместиться или отобедать?

В ответе мы даже не сомневались – пока мы летали над геоглифами, я умудрилась не заметить, что чертовски голодна. В этот раз Раух не стал делать заказ за меня, а позволил изучить меню, в которое я смотрела как в перевёрнутую книгу на незнакомом языке. Муж только попросил сперва принесли чокло, чтоб мы перекусили, пока ждём горячего.

Просмотрев все предложенные блюда – к сожалению без картинок и пояснений – на три раза, я остановила взгляд на самом коротком, но, на всякий случай, поинтересовалась у мужа:

– Раух, а что такое куй?

Муж посмотрел на меня исподлобья, оторвавшись от меню, и коротко сообщил:

– Ты не хочешь этого знать.

Как-то сразу я поняла, что есть это я тоже не захочу.

Поняв, что я в затруднительном положении, Раух сжалился и подсел рядом. Непринуждённо закинул правую руку на спинку моего стула и, ткнув левой в четыре названия из меню, сообщил:

– Вот это вот морепродукты.

– Это, конечно, сильно облегчает задачу, – язвительно отозвалась я, не имея к морепродуктам совершенно никаких претензий. Как по мне, главное, чтоб еда не бегала.

Правда, несмотря на ёрничество, к мужу я прижалась поближе. Мне нравились такие лёгкие объятия.

– Вот это, например, осьминог, – уточнил Раух, озадачив сильнее.

Помолчав минуту, я задала наводящий вопрос:

– А ты его ел?

– Ел.

Повисло неловкое молчание, которое, после недолгих размышлений я вновь прервала вопросом:

– И как он?

– Как будто более мягкая курица. Но я не помню точно – давно пробовал.

В общем, смогу я съесть осьминога или нет, не прояснилось. Ладно, к проблеме стоило подходить с другой стороны – так просто она не решалась.

– Раух, что ты будешь себе брать?

– Ломо сальтадо! – тут же оживился муж, ткнув в нужное название. – Это такое жаркое с говядиной, луком и помидорами – пальчики оближешь! Мясо получается нежнейшим! А ещё его очень специфично готовят – можно даже попросить, чтоб это сделали при нас. Посмотришь.

– Ломо сальтадо так ломо сальтадо! – довольно заключила я, не став экспериментировать. – И давай на будущее лучше ты выбирай.