Александр Бромов - Начало пути
Ночью Лас проснулся неизвестно от чего, и некоторое время лежал, глядя в разрисованный потолок. Потом встал и тут же заметил темный силуэт в окне. Сантилли одетый, но босой сидел на подоконнике, обхватив согнутые ноги и откинув голову назад. Похоже, он и не ложился совсем, так и просидел всю ночь, глядя пустыми глазами в окно. И даже не пошевелился, когда Лас бесшумно боком присел рядом.
— Что там случилось?
— Где? — спросил герцог, не поворачивая головы.
— На празднике. Между тобой и Таамиром.
— Ничего, — безразлично сказал Сантилли.
Они немного помолчали.
— Он приставал к тебе? — осторожно спросил принц.
— Иди спать, Ласти, — тихо попросил ашурт.
— Как-то не хочется, — Его Высочество слегка помотал головой и, протянув руку, сжал его плечо, желая хоть как-то подбодрить и успокоить друга.
Сантилли перекатился головой по стене и с тоской посмотрел на принца.
— Ласти, не надо, — тихо попросил он и снова отвернулся.
— Я могу чем-то помочь? — йёвалли убрал руку, с тревогой посмотрев на друга.
Тот невесело усмехнулся:
— Чем?
— Не знаю, скажи и я сделаю.
— Просто уйди, мне надо побыть одному. Извини.
Но Лас не ушел, а пристроил сжатые кулаки на колени герцогу, положив их один на другой, и утвердил на них подбородок.
— Когда мне плохо, я тебе все рассказываю. Когда тебе плохо, ты меня гонишь. Это называется дружба, — он приподнял брови, — Все честно, как и положено между друзьями.
— Это не детские игры, — усмехнулся ашурт.
— Надо же, какие мы взрослые! — с легким сарказмом буркнул Его Высочество.
Сантилли снова повернулся к принцу и, глядя на него с какой-то мучительной тоской, протянул руку и большим пальцем провел по шраму на левой брови йёвалли. Ладонь скользнула вниз по щеке и дальше под волосы к затылку. Ашурт неуверенно наклонился, слегка притянул его голову к себе, другой рукой провел вверх по предплечью, стиснул плечо и, замерев на полпути, облизнул пересохшие губы, чтобы, наконец, еле слышно произнести "Я люблю тебя" и, закрыв глаза, прижаться лбом ко лбу принца.
У Ласайенты перехватило дыхание, он обмер, не зная, что делать и одновременно чувствуя, как из глубины души стремительно поднимается странное томительное волнение, захватывая его целиком. Стало страшно и одновременно невероятно легко и хорошо. Сердце сладко замерло, чтобы потом часто и сильно забиться в груди.
"Он любит меня! Боги! Он любит меня!". Сейчас принца абсолютно не волновало, в какой ипостаси он находится. "Он любит меня!". Это было главное!
Сантилли обнял его, собрав в кулаки рубаху на спине и мягкие волосы. Провел губами по лицу и понял, что сходит с ума. Сейчас он окончательно сорвется и все испортит. И потеряет друга.
Тот, неожиданно осознав, что ашурту в данный момент все равно мужчина Лас или женщина, совсем растерявшись и не зная, что делать, выдал первое, что пришло в голову:
— Санти, девушки кончились или это возрастное?
Герцог очнулся и застыл, все еще касаясь своими губами губ йёвалли.
— Уходи отсюда, — еле слышно хрипло сказал он.
— Гонишь? — так же тихо ответил принц, начиная жалеть о своей глупой фразе.
Ему невыносимо захотелось прижаться к широкой груди и услышать, как бьется большое сердце ашурта. Но Санти вдруг резко встал, увлекая за собой ничего не понимающего Ласа, оттолкнул его и выскочил из спальни. Сделав шаг назад, йёвалли не удержался и упал на ковер.
Полежав немного, опираясь на локти, Его Высочество лег на спину, с силой провел ладонями по лицу и раскинул руки в стороны:
— Замечательно.
И кто из нас дурак? Зачем надо было говорить самые главные в жизни слова, чтобы потом вот так поступать? Зачем?! Лас изо всех сил с отчаянием ударил по полу кулаками.
Наблюдательный мальчишка многое видел, еще о большем догадывался. Ему не надо было ничего говорить, Лас читал по лицам, движениям, манере говорить. Замечал сотни мелочей, на которые многие не обращали внимание. Первое время принц держался отстранено и напряженно, ожидая, что герцог будет его соблазнять, шарахался от каждого жеста или движения, страшился и тут же хотел этого. Тогда Ласайента совсем в себе запутался. Однажды даже пришла мысль, сменить обратно пол, став девушкой. Но, представив себе принцессу, какой она была, передумал. Вряд ли ашурт станет возиться с худенькой маленькой девочкой, какой бы красивой она не была. И придется ей прозябать всеми забытой и никому ненужной или возвращаться во дворец к отцу. Ни за что!
Тем более что Сантилли всегда держался спокойно и непринужденно, даже ни разу не приобнял его, как, например, принято у более старших по отношению к младшим. Если Шон спокойно мог прижать брата к себе, обхватив за плечи, взъерошить волосы, то ашурт никогда себе такого не позволял. Сначала Ласайента думал, что герцог просто не хочет его пугать. Но потом до него дошло, что тот сам словно боится чего-то! Чего? Его Светлость выдали глаза. Он отводил их каждый раз, когда Ласайента начинал на него глядеть, отворачивался или опускал голову, стараясь не встречаться с принцем взглядом. Сантилли не хотел, чтобы мальчик догадался. О чем? О том, что герцог неровно дышит в его сторону?
Ашурт старался ничем не выдать себя: ни словом, ни жестом, и, в конце концов, Ласайента, смирившись, стал принимать сложившееся положение вещей, как должное, отложив решение проблемы на потом.
Санти старался быть строг к нему, гонял до седьмого пота на тренировках и занятиях, и в то же время он был внимателен и заботлив, как бы странно это не звучало. Подшучивал, порой жестко, по мнению принца, и тут же учил отвечать на это, отучая от обид. Ироничный, спокойный, веселый, никогда не лезущий за словом в карман, собранный, но порой безалаберный, особенно по отношению к женщинам. Шали называл герцога "зубоскалом", и Лас был согласен с ним. Герцог мог держать в голове множество планов и дел, но сбить его с мысли было невозможно, как и выбить из головы какую-нибудь засевшую там идею. В этом они были похожи.
Но сегодня на празднике Санти поразил его до глубины души невероятной безысходностью, сквозившей в глазах. Ласайента и раньше чувствовал какой-то надлом в друге, но ни о чем не спрашивал, справедливо полагая, что честного ответа не получит. Герцог никого не грузил своими проблемами. Можно было и так все понять по тому, как он напряженно держался во время нечастых встреч с Таамиром, скрывая это за веселой нагловатостью. Лас видел, и то, как эти двое смотрят друг на друга, и то, как ашурт тщательно избегает любых прикосновений к Повелителю Ин Чу, и то, с какой мукой он сжимает руки в кулаки или проводит ими по плечам, закрыв глаза и часто дыша сквозь стиснутые зубы, когда тот, наконец, уходит. Дракон имел на герцога странное влияние, заставляя его болезненно переживать все их встречи. Словно когда-то они были страстными любовниками, но потом по какой-то причине расстались, а влечение осталось. И довольно сильное.
