Джейн. Леди-служанка (СИ) - Лин Айлин

Суета, в которую я буквально с разбега окунулась, не давала мне и секунды на какие-то размышления о своей дальнейшей судьбе: не успела поесть, меня повели в подвал, где оказалась прачечная с допотопными приспособами для стирки – здесь ещё никто не придумал элементарных механизмов для стирки, зато хватило фантазии упростить набор и слив воды, то есть примитивная система подачи и слива воды уже присутствовала.

– Грейс, подай чистую форму по фигуре новенькой! – без предисловий распорядилась мадам Изабель, властно протянув руку. Та самая прачка по имени Грейс, суматошно кивнула и скрылась из виду, чтоб через пару минут вручить мне стопку чистой одежды, не забыв сверху закинуть замшевые, явно ношенные, туфли.

– Просто замечательно! Теперь иди к себе и переоденься, я буду ждать тебя в главном холле.

В итоге меня определили мыть полы и стены, протирать от пыли статуи и картины, мебель и окна в левом крыле особняка, где никто не жил, каждый день! И ходила я в том закутке, как приведение – одна-одинёшенька, как отшельница. Но мне подобный расклад был только на руку. А вот вечерами, сразу же после ужина, мадам Изабель отправила меня в прачечную, где была ещё и гладильня, там я помогала молчаливой и вечно хмурой Грейс с глажкой вещей, коих оказалось так много, что я диву давалось – откуда столько? Они что, специально перестирывают чистые вещи и затем всё это отглаживают монструозным подобием утюга, коим орудовать та ещё задачка!

Соседки по комнате приняли меня настороженно, тихо шептались и косились, явно обсуждая и мою внешность, и причины устройства в столь "жирненькое" место. Но я отнеслась ко всем их ужимкам с царственным спокойствием. Ни одна из них не подошла, не представилась, никто из них даже банально не кивнул в приветственном жесте. Я нутром чуяла – здесь ещё тот гадюшник. И мои подозрения оправдались.

– Дженни, тебя же так зовут? – одна из них, степенно вышагивая, как цапля на берегу болота, медленно подошла и остановилась подле меня, я же в этот момент надевала наволочку на свою подушку. Девица была достаточно высокой, можно сказать, каланча. Её лошадиное лицо исказила неприятная улыбка: – о тебе ходят такие разные слухи, что мы не знаем, чему верить! То ты любовница мистера Берау, то господина Шейни, и, возможно, самого Хозяина! Но лучше давай ты сама расскажешь, как так вышло, что тебя взяли на работу сразу же, стоило твоей тощей тушке появиться на пороге этого дома?

– В одном ты не ошиблась, меня действительно зовут Дженни, – чуть с издёвкой ответила я на первый вопрос и, гордо выпрямившись, посмотрела в невыразительные глаза нахалки, – а почему и как я устроилась сюда работать вас, барышня, вовсе не касается!

– Ах ты ж! Дерзить вздумала? – тут же окрысилась та, щёки её пошли красными пятнами, – отвечай давай! Тебе же лучше будет! – прошипела безымянная нахалка, – я в этой комнате старшая, мне должны все подчиняться!

– О как! А я думала, горничными верховодит мадам Изабель, но, кажется, она сама не в курсе, кто истинный начальник. Наверное, её стоит просветить на сей счёт, как считаешь?

– Ах ты… да ты!.. – задохнулась вконец обозлённая горничная, посверлила меня пару секунд своими зенками и, резко развернувшись, потопала к товаркам.

Они тут же, уже не стесняясь, в полный голос начали перемывать мне косточки. Но кожа у меня была не просто толстая, а крокодиловая! Мне было, если честно, по барабану, и их отношение и сплетни вокруг моей такой незначительной фигуры в этом доме. И если я не буду на все их подначки обращать внимания, то, убеждена, перебесятся да и успокоятся.

Как итого, мои размышления оказались верны – соседки по комнате смотрели на меня, как на пустое место, иногда с наигранным презрением; подруг я не завела, но мне, откровенно говоря, было вовсе не до них: первые несколько дней я валилась спать, не чуя рук и ног, и даже ложку держала с трудом, хотя персонал, должна заметить, кормили очень хорошо, не ограничивая в добавках.

Глава 31

Не успела я войти на, так сказать, выделенную мне для уборки территорию, как следом за мной, буквально тыча в спину, влетела мадам Изабель, глаза её были навыкате – она явно ожидала увидеть что-то ужасное. И это "ужасное" мы узрели практически одновременно.

Вся зала сейчас представляла собой нечто из ряда вон!

– Ты что такое натворила, Дженни?! – голос мадам Изабель зазвенел от переполнявшего женщину негодования. А я так же как она, смотрела на порезанные портьеры, которые только вчера были совершенно целыми, на перевёрнутые, перекопанные горшки из-под цветов, на местами мокрые ковры и скверно пахнущие лужицы то тут, то там.

– Но это не я, – спокойно, стараясь не паниковать, ответила я, глядя в её глаза. – Я сама только пришла. А вчера все двери, ведущие в парк, закрыла, как обычно!

Главная горничная поджала губы так, что они превратились в тонкую линию. Мы смотрели друг на друга пару мгновений и она, покачав головой, негромко заметила:

– Дженни, почему-то ты не нравишься кое-каким личностям, работающим в этом доме уже несколько лет, зачем-то некоторые служанки стали распускать о тебе весьма грязные, очень неприятные слухи. Я говорю сейчас о тех девушках, с кем тебе "повезло" делить комнату. Верят им, потому что давно знают. Зое служит семье ла Эрвье уже три года, она не самая приятная девушка, но работу выполняет так, что придраться не к чему, к тому же она дорожит своим местом и надеется занять моё, когда я уйду на заслуженный отдых.

Зое – та самая девица с лошадиным лицом.

Слушать выволочку от мадам Изабель, особенно когда ты вообще не при делах, было неприятно. И это мягко сказано.

– Ты только погляди, – вздыхала старшая по порядку в особняке: – эти подушки изодраны, пух весь разлетелся… А ведь завтра начнут прибывать первые гости. Возможно, кто-то приедет уже сегодня вечером. Данное крыло отведено специально для высоких господ…

М-да, та часть дома, которую закрепили за мной, сейчас выглядела так, словно сюда на ночь пустили диких животных и позволили им тут делать всё что заблагорассудится. И даже жёлтые лужи, пахнувшие весьма специфично, намекали, что так оно, по всей видимости, и было.

– Тут точно побывала свора маркиза, – словно прочитав мои мысли, продолжила говорить экономка, – загадочно исчезнувшая к нашему приходу, – взор добрых, полных искреннего сожаления, глаз, мне не понравился, как и последовавшие за ним слова: – Я обязана доложить мистеру Берау, такое не скрыть, а дорогие, привезённые с дальних стран вазы, разбитые на мелкие осколки так и вовсе не спрятать. Прости, Дженни, я всё же думаю, что это не твоих рук дело. Но…

– Я всё понимаю, – кивнула я, быстро прикидывая варианты, куда мне теперь податься, если меня всё же уволят.

– И расчёт ты, скорее всего, не получишь, возможно, останешься ещё и должна… как бы тебя в долговую яму не упекли, девочка моя.

Мне стало так жаль саму себя, что я едва сдержала навернувшиеся на глаза слёзы. И это не осталось незамеченным мадам Изабель.

– Я постараюсь что-нибудь придумать, милая. Ты давай-ка, не реви, собери тут всё, наведи хоть какой-то порядок, а я пока пойду к нашему дворецкому, он должен быть в курсе произошедшего. Попробую всё спихнуть на собак, вон, даже следы их есть. А дверь якобы открыл ветер, кстати, действительно ночью было очень ветрено… осень уж на пороге…

– Я не запускала сюда никого, – негромко повторила я осипшим от переживаний голосом.

Изабель сожалеюще поджала губы, медленно кивнула и, покачав головой, стремительным шагом вылетела из помещения.

Обречённо оглядев фронт работ, не зная, за что хвататься, всё же решилась начать с разорванных диванных подушек. Смела весь пух в кучу, затем сложила всё это на обрывки дорогущих портьер. Взгляд зацепился за разодранные бока софы. Это же надо, какую пакость сотворили. Я была уверена – всё это дело рук Зое и её подружек. Не нравилась я им до такой вот степени. Меня уволят это однозначно, никто не будет церемониться с какой-то служанкой. Эта часть дома официально закреплена за мной, полностью несу ответственность за царящий здесь порядок. И спрос с меня будет строгий, тут не нужно быть и семи пядей во лбу. Ни дворецкому, ни тем более мистеру Шейни я не нравилась, посему надо продумать дальнейший план действий.