Ведьма бывшей не бывает (СИ) - Анастасия Никитина
– Садись, коли пришла, – пригласила она без намёка на радушие.
«Кто это? – гадала я, опустившись на лавку. – Для недовольной сверкови слишком молода. Мачеха, что ли, Илюшкина решила на невестку посмотреть? Или сестра?»
– Вот, значит, ты какая... – проговорила между тем девушка, обойдя меня по кругу. – Знала я, что Илья кого-нибудь да привезёт. Хоть и баяли сёстры, что не таков он, да я душой чуяла. Привезёт. А сам-то где? Опять сбежал, что ли?
– К отцу поехал, – отозвалась я, окончательно перестав понимать, о чём речь.
– Ругаться будут, – она наконец села на лавку напротив меня и снова принялась рассматривать. – Не по их это обычаям. Ох, не по берендейским... Ну да ничего. Я привычная, у моего батюшки три жены было да девиц видимо-невидимо. Видать, и мне оно суждено.
– Я тебя не понимаю, – холодно уронила я, чувствуя, как в груди зарождается что-то неприятное и колючее.
– Да чего тут понимать, – она покачала головой и явно через силу улыбнулась. – Ты меня не бойся. Я не обижу. Вот сёстры Илюшкины, те да. Их по берендейским обычаям растили-учили.
– Да кто ты такая?! – не выдержала я.
– Не догадалась ещё? Жена я его первая.
– Кто? – вытаращилась я.
– Жена, – девица с деланным равнодушием пожала плечами. – Дочь хана Загорского. Хотя русичи его князем зовут.
– Чья жена? – тупо переспросила я, ещё не позволяя себе поверить с разворачивающийся у меня на глазах кошмар.
– Ильи-царевича. Почитай третье лето тут живу, мужа дожидаюсь. Дождалась вот.
– Врёшь! – я вскочила, отшатнувшись от обвешанной драгоценностями девицы, как чёрт от ладана. – Не мог Илья!
– Мог, как видишь, – качнула головой она, глядя на меня едва ли не с насмешкой. – Что, не сказал тебе про меня?
Я не ответила. Вихрем вылетела на крыльцо, а оттуда сразу бросилась к воротам. Мне нужен был Илья. Немедленно! Сейчас! Я хотела услышать, что всё сказанное ложь и бредни. Мне просто физически это было необходимо. Всю жизнь я ненавидела само слово «любовница». Презирала женщин, сующих загребущие ручонки в чужую семью. Женщин, согласных на роль ночной воровки в жизни чужого мужчины. И вот на тебе. Сама стала именно такой. Второй! Запасной! Дополнительной! Лишней!
Тяжёлая сума с книгой и моими немудрёными пожитками, которую я так и не успела снять, больно колотила по бедру, пока я неслась по широким чистым улицам, с трудом уворачиваясь от столкновений с прохожими. Только через два или три квартала я немного опомнилась и сообразила, что понятия не имею, где обретается местный царь.
Я притормозила у выхода на большую торговую площадь и принялась озираться. По идее дворец, палаты, терем или где там протекает частная жизнь царей, располагается в центре города. Но теремов с высокими шпилями и крышами тут хватало, поэтому рассмотреть, куда бежать, я не могла.
«Ничего... Язык до Киева доведёт! – заскрипела зубами я, выбирая, кого бы расспросить. – Илюшку на воротах сразу опознали, хоть и гулял три года. Значит, и домик царский укажут! В этом смысле любая столица – большая деревня!»
Увы, я и представить себе не могла, насколько соответствует истине моё последнее соображение. Народу вокруг хватало, но останавливать первого встречного-поперечного мне не хотелось. Мало ли, спешит человек куда-нибудь. Ткнёт пальцем в нужную сторону, а мне плутать потом по местным закоулкам.
Выбор пал на толстую румяную торговку яблоками у самого входа на рынок. Видимо, основной поток её покупателей ещё не появился, и она оживлённо болтала сразу с тремя товарками. Я подошла ближе и остановилась в нескольких шагах под прикрытием боковой стенки торговой палатки. Хотелось хоть чуть-чуть отдышаться. Да и волосы растрёпанные пригладить, пока меня не приняли за какую-нибудь террористку местного разлива.
– Парась! А слыхала, чё творится-то? – звонкий голос облюбованной торговки влился в уши. – Илюшка-то, царевич наш блудный, воротился!
– Да слыхала я, слыхала, – отмахнулся кто-то из её товарок. – Ты уже сто раз всем пересказала.
– Тебе не сказывала, – фыркнула яблочница.
– Всему рынку сказывала, – расхохотался кто-то ещё. – Голосок-то у тебя...
– А я про него знать не хочу, – отозвалась первая. – У него брат помер, а он чего учудил?
Я почувствовала, что мне нельзя слушать эти рыночные сплетни, что надо бежать отсюда, куда глаза глядят. Но ноги будто приросли к истоптанной земле, а голос торговки ядом вливался в уши, промораживая мысли, чувства, сердце.
– Это ж надо было, при живой жене заблудить, да ещё девицу свою в дом к жене приволочь! Да и девка эта тоже хороша! О чём думала, куда смотрела, когда с женатым повязалась?
– Известно, куда смотрела, – ухмыльнулась яблочница. – Илюшка-то теперь второй наследник, как по обычаю полагается. Воевода по левую руку от царя-батюшки. Завидный полюбовник. Тьфу!
– А вы её видали, девку эту, бабоньки? – вклинился визгливый голос, от которого у меня по коже прокатилась дрожь отвращения. – А я видала. Волосья растрёпанные, глазищи сверкают. И одёжа то ли нашенская, то ли нет. Чудная одёжа. Я вам так скажу, бабоньки. Ведьма она. Илюшка – балбес, ну, да ему батюшка голову-то почистит. А она – ведьма чужинская. Что ей до наших обычаев?
– Так, может, объяснить ей надо? Не дело это – вековые обычаи рушить...
«Объяснить?! Не надо мне ничего объяснять! – взорвалась в голове ослепительно яркая, почти болезненная мысль, а лицо запылало от стыда и злости. – Не надо!»
– По щучьему велению, по моему хотению отнеси меня в избушку Яги! – топнула ногой я, и в глазах потемнело.
ГЛАВА 19
Под ногами что-то тихо захрустело, запахло сырой пылью и запустением. Я покачнулась, нелепо взмахнув руками. Попыталась удержать равновесие, шагнув назад. Но вместо этого что-то врезалось под коленки, и я плюхнулась на пятую точку, основательно приложившись затылком.
– Да чтоб тебе! – выругалась я,
